Чтение 59–й страницы книги ~Разбойничья дорога~

пощады и от врагов. Форканские женщины слишком уродливы, чтобы кто-то
пожелал их даже в качестве рабынь. К закату воды Иолипи сделались
красными, последний форканский ребенок был убит, и орда навсегда ушла в
прошлое.

Молодая луна только-только взошла на западе, когда Балор под бурю
восторженных возгласов проехал по Большому Проспекту. Не так-то просто
кричать во всю глотку, лежа лицом в пыли, но горожанам Занадона это
удавалось блестяще. И так поступали и богатей, и сановники, и даже жрецы.

Не задерживаясь, прошел он прямо в покои верховной жрицы, где мы с
Шалиаль ждали его.

Тут он рухнул...

Мы стащили с него все эти невероятные доспехи, оставив Джаксиана
Тарпита лежать на ковре в окружении груды бронзы и насквозь пропотевшего
нижнего платья. Его борода и волосы свисали мокрыми прядями, во многих
местах кожа стерлась до крови, а лицо было серым от усталости.

Шалиаль опустилась на колени и вытерла ему лицо.

- Боже? - испуганно прошептала она. - Что тебе нужно, Боже?

- Вина, - пробормотал он. - И жратвы. Целый день не ел. И помыться тоже
не помешало бы.

Мы принесли ему все это, ибо давно приготовились к его приходу. Он
хлебнул вина и чуть приободрился. Шалиаль омывала его, а я совал ему в рот
еду - жуткое количество еды. Он ел, как оголодавший конь. Он ел даже лежа
на животе, пока она протирала ему спину и делала массаж.

Потом он отодвинул остатки еды, а Шалиаль окончила массаж. Он все еще
сидел на полу - великан, усталый от тяжелой битвы. Его веки слипались.

Он озадаченно смотрел на меня с минуту, как бы раздумывая о чем-то.
Потом вспомнил.

- Он жив. Показал себя хорошо. Он неплохо начал.

- Спасибо, - сказал я. - Что начал?

Джаксиан устало покачал головой:

- Понятия не имею. О ком это мы? Это все, что я знаю.

- Ты можешь дойти до кровати, Боже? - тревожно спросила Шалиаль,
опускаясь на колени. Я подумал, сможем ли мы с ней поднять его вдвоем, и
решил, что, возможно, и сможем, но пробовать мне не хочется.

- Думаю, что смогу, - пробормотал он. Он уперся рукой в пол, чтобы
подняться, но снова осел.

Шалиаль покосилась на меня.

- Бог ушел? - спросила она, прикусив губу.

- Он сделал свое дело, любовь моя.

Она кивнула. Джаксиан призывно надул губы. Она наклонилась и подарила
ему невинный поцелуй.

Он обиженно тряхнул головой.

- Нет, это слишком похоже на обычную сестру.

Она попробовала еще.

- Ага! - вскричал он, вскакивая на ноги и увлекая ее за собой. Он
крепко обнял ее, и они страстно поцеловались.

Я пошел к двери. Проходя мимо них, я похлопал его по плечу.

- Что-нибудь еще нужно? - спросил я. - Может, немного тамариска?

- Вон! - страшным голосом взрычал Балор.

Я выскочил как испуганный заяц. Когда я закрывал за собою дверь, я
услышал смех и скрип кровати.

По дороге из покоев я задержался обернуть вокруг бедер полотенце. Так я
почувствовал себя гораздо лучше. Нет, я, право же, начал понемногу
возвращаться к реальности, словно в первый раз за два дня проснулся или
протрезвел. Мир сделался отчетливее. Я видел древние камни храмовых стен и
пляшущие язычки свечей. Я чувствовал запахи старого мыла, и прокисшего
супа, и кожи, и еще - чуть-чуть - слабый запах тамариска. Я слышал далекое
пение - храм продолжал жить своей повседневной жизнью, как жил тысячи лет,
с тех пор как на этом месте не было ничего, кроме тамарисковой рощи.

Я мог представить себе эту рощу так отчетливо, словно видел ее своими
глазами.

Выйдя в прихожую, я столкнулся лицом к лицу с мерзким верховным жрецом.
Он казался встревоженным и усталым, и его необъятная алая хламида
покрылась пятнами пота. Он опустился на колени, но сделал это скорее на
случай, если кто-нибудь еще войдет в помещение. Он смотрел на меня
взглядом, который истинно верующий счел бы по меньшей мере недостаточно
уважительным.

Возможно, он и боялся Балора, но моя улыбка никогда не была достаточно
загадочной, чтобы убедить Нагьяка. Он понимал, что я - простой смертный,
самозванец, и я не надеялся, что он будет долго терпеть меня.

- Какие-нибудь проблемы, святой отец? - весело спросил я.

Он задумчиво пожевал губу и решил поиграть в маскарад еще по меньшей
мере несколько минут.

- Нет, Боже. Что, Балору Бессмертному нужно еще что-нибудь от нас? Или
там всего достаточно? - Он едва не лопался от невысказанных вопросов и
опасного негодования. И возможно, от страха - но не слишком.

- Мы считаем, что он не желает, чтобы его тревожили сегодня ночью.
Впрочем, у нас самих есть несколько просьб.

Его пухлое лицо подозрительно нахмурилось; наголо выбритый череп
блестел в свете свечей.

- Все, что пожелает Ваша Божественность, - приказ для нас, - ответил он
с прямо-таки трогательным отсутствием искренности в голосе.

- Что, городские ворота заперты?

Ага! Он расплылся в хитрой улыбке.

- Полагаю, что так, Боже.

- Но, надеюсь, у вас найдется моток крепкого каната и парень покрепче,
чтобы втянуть его потом обратно? А еще повязка попристойнее и пара
сандалий? Горсть мелочи и мешок снеди - не слишком большая плата за
оказанные услуги. Видишь ли, мы намерены лично осмотреть поле сражения,
чтобы сохранить это для истории.

- Полагаю, это можно будет устроить. - Мерзко улыбаясь, он поднялся на
ноги. - Вы нас покидаете?

- Именно так. Я даже заключу с тобой сделку.

Жрецы обожают сделки так же, как купцы - золото, а воины - кровь. Он
довольно потер руки.

- Да, Боже?

- Ты пойдешь со мной вместе и поклянешься мне самой торжественной своей
клятвой в том, что не перережешь веревку раньше, чем я благополучно
спущусь со стены, - а я, так уж и быть, расскажу, как мы это сделали.

Нагьяк зажмурился и визгливо рассмеялся.

30. РАЗБОЙНАЯ ДОРОГА

Я вышел к широкой реке у брода, и место это показалось мне знакомым.
Вода стояла низкая, и из серебристых струй тут и там проглядывали отмели
золотистого песка. Несколько темных черточек в потоке, вполне возможно,
были вынесенными на мель трупами, но вода снова стала серебряного цвета, а
не красного - если только она действительно окрашивалась в красный цвет.
Ниже по течению виднелись далекие пестрые паруса рыбачьих лодок,
колыхавшиеся в жарком полуденном мареве.

Почернелое пожарище обозначало место, где стоял домик паромщика, но меж
обугленных бревен пробивалась зелень, а это означало, что переправы здесь
нет уже много лет. Рядом с пожарищем виднелись остатки сада - шесть
тополей и пламенеющее алым цветом тюльпановое дерево. Это тюльпановое
дерево запомнилось мне особенно хорошо.

В тени тополей расположились на отдых десятка два или около того
молодых людей. Они разлеглись на зеленом травяном ковре, перекусывая,
отгоняя назойливых мух и не забывая при этом приглядывать за парой
пасущихся рядом долговязых форканских лошадок.

Это была разношерстная компания, но большинство носили драные кожаные
штаны полрейнского покроя. Некоторые были босиком, некоторые - в сапогах.
У каждого под рукой лежал щит и меч, но все остальное их оружие скорее
всего было увязано во вьючные тюки. У них было либо мало снаряжения, либо
мало провианта. Почти все были совсем еще молоды, некоторые - в повязках,
некоторые - оправляющиеся от ран. Несмотря на свою юность и неухоженный
вид, они производили впечатление закаленных воинов, привыкших смотреть
смерти в лицо.

Когда я подошел к ним, тот, кто был ко мне ближе всех, собрался
вставать, и я замедлил шаг в ожидании оклика.

- Пусть подойдет! - рявкнул знакомый голос.

Я прошел меж ними к человеку, который был мне нужен. Он сидел чуть
поодаль, привалясь спиной к тюльпановому дереву. Он был немного старше
большинства остальных. На голове его все еще белела повязка, да и шрамов
на теле прибавилось. Это был очень рослый, волосатый мужчина, и он смотрел
на меня, нахмурившись как демон царицы Гупль.

Я сел и сделал большой глоток из бутыли с водой. Когда я покончил с
этим, он все еще смотрел на меня, лениво почесывая необычно короткую
бороду.

- Чего тебе надо?

- Всего лишь поговорить со старым другом.

- Ну говори. Что еще? - Он рычал, как лев на охоте. - Только для дружбы
нужно по меньшей мере два человека. - Он оглянулся проверить, не слушает
ли нас кто из его спутников.

- У меня к тебе послание. Точнее, два послания.