Народ Резчицы очень старался, но... Джоанна тряхнула головой.
циркового представления из файла по истории. Были дрессированные звери и
пушка. Даже цирковая палатка была: Хранитель настаивал на максимальном
скрытии операции от возможных шпионов с холмов. Что-то враг, быть может, и
увидит, но чем меньше он будет знать подробностей, тем лучше.
него притащили кружку черного пороха и стали заталкивать его в ствол. За
порохом последовал пыж из шелковой бумаги. Затолкав ее на место, Тщательник
зарядил пушку ядром. Тем временем остальные его элементы разворачивали
тележку, чтобы пушка смотрела из палатки.
стенами. Сквозь низко висящие облака и дымку дождя были видны зеленые пятна
склона холма. А старая стена была метрах в ста. Это была та самая полоса
камня, где убили Описателя. Даже если эта чертова пушка и не взорвется,
никто понятия не имел, как далеко долетит ядро. Джоанна была готова
поспорить, что оно даже до стены не достанет.
лучину. Джоанна с сосущим чувством в животе вдруг поняла, что эта штука
сработать не может. Они все дураки и любители, и она вместе с ними. И сейчас
этот бедняга погибнет ни за что.
ногу и потянуло вниз. Это был один из элементов Резчицы, один из толстых,
которые не умели толком говорить.
элементы, кроме белоголового, бросились под защиту укрытия. Сначала это
казалось каким-то странным приступом трусости, но потом Джоанна поняла. Ведь
человек, работающий со взрывчатым веществом, тоже старается защитить свое
тело - кроме той руки, которая держит спичку. Тщательник рисковал увечьем,
но не жизнью.
столько взволнован, сколько внимательно слушал. На таком расстоянии он не
мог быть частью разума Тщательника, но эта тварь была умнее любой собаки - и
очевидно, получила какие-то указания от группы остальных.
прополз на брюхе, укрываясь, как мог, за грязью позади тележки, на которой
пушка стояла. Он поднес лучину к стволу и медленно наклонил ее в сторону
запального канала. Джоанна нырнула за бруствер...
свист боли. Такой же свист послышался всюду вокруг навеса. Бедняга
Тщательник! У Джоанны выступили слезы. Я должна посмотреть, я тоже за это
отвечаю. Она медленно встала и заставила себя оглядеть поле, где минуту
назад стояла пушка, - и она оказалась на месте! С обоих ее концов шел густой
дым, но ствол остался цел. И более того: белоголовый тоже шатался,
оглушенный, возле пушки, и его белая шерсть стала черной от сажи.
прыгать вокруг пушки, наскакивая в восторге друг другу на плечи. Долгую
минуту все остальные только смотрели. Пушка не развалилась. Канонир остался
цел. Ах да... Джоанна посмотрела поверх пушки на склон холма: на верхушке
старой стены осталась метровой ширины зазубрина, которой раньше не было. Да,
Хранителю придется потрудиться, скрывая от шпионов такое!
слышала. Было, кроме обычного бульканья, еще и шипение на самом пороге
слышимости. На другой стороне навеса двое шипастых, которых она не знала,
врезались друг в друга, и одно мгновение безумного восторга они были
огромной стаей из девяти или десяти элементов.
остальными. Она сдвинула все головы вместе и дрожала.
его свело судорогой.
болезней старых времен. А может ли такое случиться со стаей? Происходило
что-то ужасное, и никто этого не замечал. Джоанна снова вскочила и заорала:
***
творилась сумасшедшая суета, но для ушей Джоанны это была мертвая тишина.
Она помогла положить королеву в ее экипаж, но после этого ее уже близко не
подпускали. Даже Странник, вчера еще так охотно переводивший, только от нее
отмахивался.
под уздцы этих, как они там называются. И карета поехала дальше в окружении
нескольких стай-охранников. Как-то мгновенно Джоанна снова увидела
странность мира стай. Явно происходило что-то срочное. Возможно, умирала
личность. Народ суетился во все стороны. И все же... Стаи были сами по себе.
Никто не подходил близко. Никто никого не мог коснуться.
каретой. Она старалась не отстать на раскисшей тропе, и это ей почти
удалось. Все вокруг было мокрым, холодным, серым, как ружейный металл. Все
так настаивали на испытании - а что, если это был очередной коварный ход
Свежевателя? Джоанна споткнулась и упала на колени в грязь. Карета свернула
за угол, на мостовую и скрылась из глаз. Джоанна встала и пошла по мокрой
тропе дальше, но теперь чуть медленнее. Она ничего, совсем ничего не могла
сделать. Она подружилась с Описателем, и его убили. Она подружилась с
Резчицей, и вот теперь...
виду, но слышен был стук ее колес по камням. По обеим сторонам от нее шли
стаи-охранники из службы Хранителя, иногда прячась в ниши, чтобы пропустить
встречных. На ее вопросы никто не отвечал - может быть, никто из них не
говорил по-самнорски.
свернула. Теперь стук ее колес слышался позади. Они везли Резчицу домой к
Джоанне! Она повернула обратно и пошла вверх по холму к двухэтажному дому,
которые делила с Резчицей последние недели. Джоанна уже слишком выдохлась,
чтобы бежать. Поэтому она медленно брела по склону, почти не замечая, как
промокла и замерзла. Карета стояла метрах в пяти от двери. Стаи охранников
растянулись по холму, но луки не натянули.
блеснувшие бревна, ярко засветившиеся на фоне темного неба над холмами.
Такая игра света и темноты всегда казалась Джоанне особенно красивой, Только
бы с ней ничего плохого не случилось.
три его элемента следили, как подходит Джоанна. Четвертый, Шрамозадый,
просунул длинную шею в дверь, глядя, что творится внутри.
эквивалентный пожатию плечами.
это потрясло, - что стая улыбается, не в силах сдержать радости.
потолком, и Джоанне пришлось подождать, пока глаза привыкнут. Пахло
чем-то.., влажным. Резчица лежала кольцом на матрасах, на которых всегда
лежала по вечерам. Джоанна подошла к стае и встала на колени. От ее
прикосновения стая нервно вздрогнула и отодвинулась. В середине кольца
матрасов была кровь и что-то, похожее на клубок внутренностей. Джоанна
почувствовала, что ее может стошнить.
ладонь.
минуту.
вылизывал. Что бы это ни было, но оно шевелилось, оно было живым. И Джоанна
вспомнила, какими неуклюжими были последнее время части Резчицы.
снова заплакать.
под живот элемента, который, наверное, был его матерью. Новорожденный
прижался потеснее, тыкаясь носом в густой мех. Если он и издавал какие-то
звуки, Джоанна их не слышала. Наконец королева сказала:
должно быть трудно, но ведь только так и может начинаться жизнь в мире,
подобном этому. Это была боль, которая требовала поддержки друзей, боль,
которая вела к радости.
Маркеев Олег
Корнев Павел
Лукин Евгений
Мороз Александра
Шилова Юлия
Майер Стефани