Чтение 59–й страницы книги ~В Институте времени идет расследование~

расчеты...

- Ну да, вот записка... Но я все равно не сразу понял...

- А теперь вы уже понимаете? Разобрались во всем?

- В основном, пожалуй, да... С Ниной поговорил... Понял, какая путаница
получилась... по моей вине...

- Берестова, очевидно, с утра была с вами?

- Да, я ее у дома подстерег. Мы долго разговаривали. Потом на
телефонную станцию ходили...

- Зачем? - удивился Линьков.

- Да телефоны эти проклятые, - сказал Борис, - покою они мне не давали.
Почему они все не работали, будто сговорились!

- Да, довольно странно, - согласился Линьков.

- Вот и Нина не могла поверить. Да оно и понятно. А вот, представляете,
оказалось, что двадцатого мая с двадцати двух до двадцати четырех часов
кабеле ремонтировали как раз в нашем районе. И отключили на два часа весь
участок...

"Это уж он вряд ли сочиняет, - подумал Линьков, - это проверить можно,
он же понимает. Но если не врет, что же тогда все это означает?"

- Ну ладно. - Линьков тяжело вздохнул. - Позвоню-ка я Шелесту, а то
вдруг Тамара забыла передать... Да! Один только вопрос еще: вы, когда были
там, записку Левицкого не видали?

Борис внезапно покраснел как рак и жалобно сказал:

- Ну я же говорил вам, что у меня полное помрачение было! Впрочем, на
этот счет у меня даже имелись кое-какие соображения. Я как представил
себе, что приедет "скорая помощь" и начнут все записку эту читать... Ну, а
потом я попал в хронокамеру и меня швырнуло... Ну, идиотизм получился
ужасающий!

- То есть... - ошеломленно спросил Линьков, не веря своим ушам, - вы
хотите сказать, что взяли записку?!

Борис тоскливо посмотрел на него и сунул руку во внутренний карман.

- То-то и беда, - сказал он, протягивая Линькову листок. - Именно вот,
взял я записку... И наделал же я дел!

В эту минуту задребезжал телефон.

12

Борис-76 весь позеленел, когда Аркадий это сказал. Я и сам, наверно,
выглядел немногим лучше. Такое услышать, даже если ждешь...

- Т-ты что, Аркадий?! - запинаясь, выговорил Борис. - Как это:
действительно убил?! Ты что?!

- "Ты что, ты что"! - вдруг заорал Аркадий. - Реакции на уровне
коммунальной кухни! Ученые вы или кто, в конце-то концов?!

Он чуть не раздавил сигарету, пока закуривал, - руки у него тряслись.

- При чем здесь... ученые мы или... - совсем растерявшись, пробормотал
Борис.

- А вот при том! - чуточку спокойней ответил Аркадий. - Думать надо,
понимать надо!

- Но я вот именно не понимаю... - уныло сказал Борис. - Ну, то есть
совершенно ничего не понимаю! Ты не умер... мой Аркадий тоже...

- А пес его знает, твоего Аркадия, почему он не умер! - Усмешка Аркадия
походила на гримасу боли. - Во всяком случае, не моя тут заслуга. Это
небось Борькины фокусы. - Он покосился на меня. - Я уж его спрашивал, но
он увиливает.

- Борька, хватит! - сурово сказал мне Борис-76. - Что ж нам, до ночи
тут сидеть, пока ты соберешься с духом? Давай выкладывай карты на стол!

Я вздохнул: говорить мне было трудно даже после того, как Аркадий сам
сказал.

- Ну, значит, так. Аркадий... не этот, а мой Аркадий вечером двадцатого
мая глотнул смертельную дозу снотворного... Отравился! Сам! Я никак в это
поверить не мог! Но потом я увидел эти проклятые пачечки у него на
столе...

- Ты... увидел?! - изумился Аркадий. - Когда?! Не мог ты видеть, не
ври!

Я молча улыбнулся, и это взбесило Бориса-76.

- Интересно, чему ты радуешься? - свирепо спросил он. - Увидел и что же
ты подумал? Что у Аркадия новое хобби - коллекционирование снотворных?

- Ничего я не подумал, - деланно-равнодушным тоном сказал я. - Просто
взял все эти пачечки и сунул себе в карман.

- Сунул себе в карман? Совсем ты меня, Борька, запутал! - Аркадий со
вздохом откинулся на спинку скамейки. - Снотворное ты, оказывается,
забрал, значит, тот Аркадий не умер. Кто же тогда умер, спрашивается?
Может, я?!

- Подумай, подумай! - ехидно сказал я. - Ты же у нас гений, ты и без
подсказки сообразишь, умер ты или не умер.

- Ну, я уж совсем ничего не понимаю! - заявил Борис-76. - Когда и где
ты забрал таблетки? И если ты их забрал, то каким образом Аркадий
отравился?

- Да вовсе он не отравился! - устало ответил я. - Ты же сам говоришь,
что он с тобой работает! Только где он все же, этот неудавшийся покойник?

- Эт-то и меня интересует! - с расстановкой сказал Аркадий. - Очень
даже интересует. Еще с вечера. Пробовал я звонить к нему... - он искоса
глянул на меня, потом обернулся к Борису-76, - ну, в лаборатории на тебя
напоролся... А вчера вечером ты его видел?

- Нет... Звонил я ему часов в семь, но никто не подошел к телефону.

- В семь! - с явным разочарованием протянул Аркадий. - В семь - это не
то...

- А чего ты? - удивился Борис. - Мой-то Аркадий никуда не денется, у
нас по времени пока не научились прыгать. Вы, ребята, лучше объясните мне
как следует, что это за история со снотворным и почему ты, Аркадий,
говоришь, что убил... Аркадия?

- На словах это не объяснишь, ты только хуже запутаешься, - сказал я. -
Давай я тебе все нарисую. Аркадию я уже рисовал картинки, до твоего
прихода. Только он, я вижу, ни черта не понял, хоть и представлялся, что
понимает.

- Кое-что, положим, я понял, - возразил Аркадий. - Но, конечно, не все.
Главное - эта ваша встреча! Мы ведь тут пришли к выводу, что если хочешь
встретиться с самим собой в будущем, то нужно раньше побывать в прошлом.
Так? Вот я и не понимаю! Ну да, картинки ты мне рисовал, но я, признаться,
решил, что ты все это теоретически вывел и кое-что присочинил, чтобы меня
ошарашить. А ты, значит, всерьез это насчет своего скачка в прошлое? Ну,
не знаю... Может, я чего-то не учел? Как же ты мог передвинуться в
прошлое? Откуда у тебя взялась хронокамера?

- Вообще-то хронокамеры, если ты помнишь, в 1974 году уже существовали,
- кротко заметил я.

- Ну ты же понимаешь, о чем я говорю! - нетерпеливо бросил Аркадий.

- Погоди... - сказал Борис. - Я опять не понимаю! Почему ты говоришь
только о прошлом? А в будущее в чем он мог двигаться, если не было
хронокамеры? То есть хронокамеры, пригодной для переброски человека.
Впрочем, дело вообще не столько в хронокамере, сколько в том, чтобы
рассчитать поле... однородное поле. Но ведь и тебе это было нужно!

Аркадий прямо сиял от гордости. Наконец-то мы сообразили, что он
сделал, - он и никто другой!

- Да, вот именно, - сказал он, стыдливо потупившись. - Я... видишь
ли... ну, рассчитал я такое поле!

Он посмотрел, какое это произведет на нас впечатление. Вот ведь
характер! Ну, сделал ты дело, и отлично, и радуйся про себя. И подожди,
пока люди сами оценят, что ты сделал. Так нет, разве у Аркаши хватит
терпения ждать? Он уж поможет людям побыстрее все оценить, без волокиты!

- То есть ты понимаешь, что это значит? - удивленно и чуточку обиженно
спросил он Бориса-76. - Я рассчитал поле, которое позволяет человеку
перемещаться во времени. На любые дистанции, в прошлое или в будущее. Ну
конечно, только туда, где существуют хронокамеры.

- Как не понять! - сказал Борис. - Просто я не удивляюсь этому: ты ведь
у нас гений, ты еще и не то можешь!

Аркадий подозрительно покосился на него, но промолчал.

- Так что же дальше? - спросил Борис. - Нашел ты, значит, это поле и,
как я понимаю, решил, что теперь самое время прогуляться?

- Ну да... - уже неохотно сказал Аркадий. - Отправился я в прошлое.
Потом еще раз. Встретился с самим собой. Потом снова встретился - как раз
двадцатого мая, вечером...

- Ты... издалека? - спросил Борис.

- Из этого же года, из семьдесят шестого. Только, разумеется, из
другого мира, не вашего.

- Понятно, понятно... Из того мира, каким он был до твоих путешествий!
Потом ты свалился на голову ему и прочим, - Борис кивнул в мою сторону, -
накуролесил там со своим двойником, и в результате мир стал такой, каким
его знаю я... Но все равно ты мне не объяснил, почему тебя не удивляет
Борькино передвижение в будущее.

- А потому, что он, как я понимаю, в будущее кинулся вслед за мной, -
объяснил Аркадий. - В моей хронокамере!

Он с такой гордостью сказал "в моей", словно эта хронокамера была его
родовым поместьем.

- А ты чего молчишь? - накинулся на меня Борис. - Он правильно
объясняет?

- Объясняет он, в общем, правильно, только не все знает, - ответил я. -
Это верно, что сюда я ввалился случайно, и в его хронокамере, - я ведь
рассказывал, как это было. Но в двадцатое мая 1974 года я прибыл
намеренно. И в своей хронокамере. Я Аркашеньке это все рисовал, но он,