недавний эпизод, как я уже сказал, будем считать досадным недоразумением.
Инглиш. - Я-то думал, что боевые действия прекратились".
положительного ответа, капитан.
Конечно, хорошо, если он получит свободу. Капитан уже скучал по Сойеру. И
даже по своему Дельта. Хотя все его существо восставало против этой
сделки. - Но учти - я обязательно разыщу своих без вести пропавших.
задавай.
проклятой войны? Ему это пока не удалось. Хотя, нет, здесь дело в другом.
Девяносто вторая рота - слишком ценное подразделение, чтобы его лишаться.
Личные мотивы не играют здесь никакой роли, как признал сам Грант.
следующий раз, когда он отправится охотиться за людьми, у него это лучше
получится. Но охотиться он будет за пропавшими без вести.
живы", - говорил себе Инглиш. И если он сумеет добраться до них, то игра
стоит свеч. Никто другой не станет сейчас искать двух пропавших женщин - у
Флота есть задачи поважнее.
не увидел, ничего, кроме облегчения в ясных, светящихся умом глазах
Гранта. А когда начался инструктаж по предстоящей операции, Тоби Инглиш
окончательно убедился, что его не надули.
карточка, вложенная в бумажник. Его слишком ценят и боятся потерять - по
крайней мере пока идет война.
камере-одиночке всего сорок восемь часов. Поприветствовав небрежным жестом
сотрудников наземного техобслуживания, приводящих в порядок свое
оборудование, он отправился за скафандром.
же, какой был у Ковача. А может быть, тот самый.
отдохнули?
личный состав. Через сорок минут - инструктаж.
Сойера сквозила прежняя тяжеловесная грация крупной собаки. И только глаза
выдавали лейтенанта: во взгляде затаились боль и неуверенность.
Инглиш сейчас здесь и сражается с механизмами, начиненными искусственным
разумом.
ИНТЕРЛЮДИЯ
иные бумаги, находящиеся на борту захваченного судна и взятые в качестве
трофеев, должны быть надежно защищены, и командир корабля, захватившего
трофей, должен отправить оригиналы полностью и в подлинниках в Верховный
трибунал Адмиралтейства...
часть трофеев или кораблей, захваченных в качестве трофеев, а также
товаров и ценностей - кроме тех случаев, когда это требуется для
обеспечения безопасности или для обеспечения действий судов в период
войны...
Когда интенсивность боевых действий возрастала, яркие прочерки
уничтоженных судов, метеорами проносившихся по небу, становились обычной
картиной.
провалилась, однако вынудила противника бросить в ход последние резервы.
Когда наступающие сблизились с группировкой дредноутов, битва превратилась
в борьбу на изнурение противника. В таких условиях большой боевой опыт,
накопленный Флотом в войне с халианами, позволил Альянсу быстро склонить
чашу весов в свою пользу. Тем не менее корабли Синдиката продолжали
двигаться вперед и подошли вплотную к Халии; несколько шальных ракет даже
разорвалось в ее атмосфере.
огнем корабли Синдиката стали медленно отступать назад, прочь от Халии.
Шариан Льюит. РОНИН
Бетезду и саму Халию, в ангаре Клекочущих Орлов царила абсолютная тишина.
Все с нескрываемым нетерпением ожидали исхода сражения.
основных экранах. На тактическом дисплее корабли не погибали в сплошных
стенах заградительного огня; они превращались в фейерверки фиолетового и
мандаринового цвета, не передававшие ощущения реальной смерти. Здесь, в
бункере, царило ледяное спокойствие.
окружали верные войска, Мацунага стоял в отдалении от всех. Его "люди",
как он зачастую называл халиан, пытались подражать каменной недвижности
своего командира - и это им вполне удавалось, хотя и противоречило их
внутренней природе; для этого у халиан не было столь весомых оснований,
как у Кацуо Мацунаги, не было и его жизненной потребности в каком-то
аналоге молитвы. Замерев у экрана, человек внимательно следил за бешеным
накалом битвы.
предупреждал об этом еще много недель назад - задолго до того, как стали
поступать соответствующие доклады, и до того, как Оперативный и
Разведотделы получили хоть какие-то существенные доказательства. Мацунага
был уверен в этом точно так же, как в верности халиан и в том, что
Синдикат стоит на пороге гибели. Он чувствовал это нутром.
приближение и медленно повернулся.
удивительный запах этих заросших шерстью тел.
несколько месяцев назад Мацунага презрительно называл этих существ
"хорьками", теперь один из них стал самым преданным его помощником.
маленькие дети, хотя их беспощадная ярость не знала преград. Да, они были
очень полезны. Мацунага постоянно напоминал себе об этом, когда запах
влажной шкуры и не подвластная рассудку неприязнь к странным существам
становились уж слишком невыносимы.
своими эмоциями? Не эта ли власть над собой служила основанием их гордости
и благородной самоуверенности? И неужели их дальний потомок не выдерживал
никакого сравнения с ними - только из-за того, что жил сегодня, а не
тогда, и служил не конкретному хозяину, а всей человеческой расе.
теперь быть абсолютно уверенным: при необходимости задуманный план
сработает. Внутренний голос подсказывал, что такой необходимости может и
не быть, но другой - более громкий - молил Бога, чтобы это произошло.
Только так в конечном итоге Кацуо Мацунага смог бы подтвердить свою
преданность человечеству.
слушал рассказы матери о сорока семи Ронинах - каждую ночь в течение трех
лет. Когда их Властитель был предан и вынужден покончить с собой, Ронины
не последовали вслед за ним в небытие. Три года они терпеливо выжидали и
сносили упреки в малодушии. Они были Ронинами, бандитами - пасть ниже
самурай не может. Их история стала всеобщим достоянием; все уверились, что
они совершенно обесчестили себя и покрыли несмываемым позором. А Ронинам
пришлось выжидать долгие годы, прежде чем удалось наконец отомстить
виновнику гибели их Властителя. Выполнив свой долг, они все покончили
жизнь самоубийством - так же, как и их господин.
раннего детства он знал, что нет чести выше, чем вынести страдания ради
свершения священной мести. Ронины стали героями его грез. Кацуо Мацунага
мечтал стать точно таким же героем.
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Прозоров Александр
Василенко Иван
Беляев Александр