подина графа. Неужели сумасшествие заразительно? Или, быть может, маэст-
ро Порпора и прислал нам ее сюда, дабы деревенский воздух несколько ос-
вежил ей мозги? Видя, с каким упорством она добивается разъяснения тайны
этого водоема, я побился бы об заклад, что она дочь какогонибудь венеци-
анского инженера, строителя каналов, и что ей просто хочется хвастнуть
своими знаниями в этой области; но ее последняя фраза, эта галлюцинация
сегодня утром, когда она видела Зденко, и прогулка, которую она застави-
ла нас сделать этой ночью на Шрекенштейн, - все это говорит за то, что
ее расспросы о водоеме - фантазия в том же роде. Уж не воображает ли она
найти Альберта на дне этого колодца? Несчастные молодые люди! Если бы вы
могли найти там себе разум и истину!"
очередь думала Консуэло. - Чем иным объяснить, что этому святому челове-
ку, так много читавшему и учившемуся, даже не приходит в голову, почему
меня так интересует этот водоем. Прости меня, боже, но этот твой служи-
тель очень мало пользуется своей способностью рассуждать. И они еще го-
ворят, что Зденко дурачок!"
читывая после этого снова приняться за свои розыски.
она прибывает? - тихонько спросила Консуэло вечером капеллана, когда тот
всецело был поглощен своим пищеварением.
ужасе тараща глаза.
вам самому наблюдать, как происходит это странное явление?
дуя свою мысль с тем жаром, который она вносила во все свои умственные
занятия, но без всякого злого умысла по отношению к этому достойному че-
ловеку.
дел того, чем вы интересуетесь, и, поверьте, меня это не настолько бес-
покоит, чтобы ради этого я не спал по ночам.
этого настойчивого дознания.
кого важного открытия, я, если понадобится, посвящу этому целую ночь", -
подумала Консуэло, и, подождав, пока все в замке разойдутся по своим
комнатам, она накинула плащ и пошла пройтись по саду.
на всходила на небосклоне; в ожидании ее восхода звезды побледнели, а
сухой воздух отражал каждый звук. Консуэло, возбужденная, но вовсе не
разбитая усталостью, бессонницей, своей великодушной и, быть может, нес-
колько болезненной тревогой, была в каком-то лихорадочном состоянии, ко-
торого даже вечерняя прохлада не могла успокоить. Ей казалось, что она
близка к преследуемой цели. Романтическое предчувствие, которое она при-
нимала за приказание и поощрение свыше, поддерживало ее энергию и вооду-
шевляло ее. Она уселась на бугре, поросшем травою и обсаженном листвен-
ницами, и стала прислушиваться к тихому жалобному журчанию горного ручья
на дне долины. Ей почудилось, что временами к журчанию воды примешивает-
ся еще более нежный, более жалобный голос. Она прилегла на траву, чтобы,
находясь ближе к земле, лучше уловить эти легкие, уносимые ветром звуки.
Наконец она различила голос Зденко. Он пел по-немецки, и она разобрала
следующие слова, коекак приспособленные к чешской мелодии, наивной и ме-
ланхолической, как и та, что она слышала от него раньше:
ко; она обежала весь парк и сад, зовя его, и возвратилась, так и не уви-
дев юродивого.
рую были созваны даже слуги замка, когда все легли спать, Консуэло отп-
равилась к "Источнику слез" и, усевшись на его каменной закраине, среди
диких, густых папоротников и посаженных Альбертом ирисов, стала прис-
тально смотреть на неподвижную воду, в которой, словно в зеркале, отра-
жалась луна, стоявшая в зените.
чинают смыкаться от усталости, когда легкий шум на поверхности воды раз-
будил ее. Она открыла глаза и увидела, что отражение луны в водоеме ко-
лышется, разбивается и расплывается светлыми кругами. В то же время до
нее донеслось какое-то клокотание и глухой шум, сперва едва слышный, но
затем все усиливавшийся. Вода стала убывать, кружась, как в воронке, и
менее чем в четверть часа совсем исчезла в глубине.
высеченная из гранитных глыб и вьющаяся спиралью в скале, была сооруже-
на, по-видимому, для того, чтобы можно было спускаться к воде, когда она
находится на разных уровнях. Скользкие, покрытые илом ступеньки, без
всяких перил, терялись в страшной глубине. Мрак, остаток воды, плескав-
шейся еще на дне неизмеримой пропасти, невозможность удержаться слабыми
ногами на вязкой тине - все это заставило Консуэло отказаться от своей
безумной попытки. Пятясь, она с большим трудом поднялась наверх и, дро-
жащая, подавленная, присела на верхней ступеньке.
новился все глуше, пока совсем не затих. Консуэло хотела было сходить за
фонарем, чтобы осмотреть сверху, насколько это возможно, внутренность
колодца, но, опасаясь упустить приход того, кого ждала, осталась и тер-
пеливо просидела, не двигаясь, еще почти целый час. Наконец ей показа-
лось, что на дне колодца виден слабый свет, и, с тревогой нагнувшись,
она увидела, что этот колеблющийся свет малопомалу движется кверху.
Вскоре она уже не сомневалась: Зденко поднимался по спиральной лестнице,
придерживаясь за железную цепь, вделанную в скалу. По шуму, который он
производил, хватаясь за эту цепь и бросая ее, Консуэло догадалась о том,
что в колодце были своеобразные перила, которые кончались на известной
высоте и существования которых она никак не могла бы предположить. Зден-
ко нес с собой фонарь. Он повесил его на крюк, очевидно для этой цели
вбитый в скалу футах в двадцати ниже уровня земли, а затем легко и быст-
ро поднялся по лестнице уже без помощи цепи или какой-либо видимой опо-
ры. Однако Консуэло, следившая за ним с большим вниманием, заметила, что
он придерживается за некоторые выступы скалы, за наиболее крепкие расте-
ния в стене и даже, может быть, за какие-нибудь согнутые, торчавшие в
стене гвозди, нащупывая их привычной рукой. В тот момент, когда он под-
нялся настолько высоко, что мог бы заметить Консуэло, она спряталась за
каменную полукруглую закраину, обрамлявшую водоем. Зденко вышел и при-
нялся рвать на клумбах цветы, составляя, видимо с разбором и не торо-
пясь, большой букет. Затем он направился в кабинет Альберта, и Консуэло
видела через стеклянную дверь, как он долго рылся там в книгах, пока на-
конец не нашел той, которая, видимо, и была нужна, так как он вернулся к
водоему довольный, смеясь и чтото бормоча еле слышно: как видно, его
всегдашняя потребность говорить самому с собой боролась в нем со страхом
разбудить обитателей замка.
ее к Альберту. Надо правду сказать: пораженная всем виденным, взволно-
ванная затеянным ею делом, довольная тем, что ее предчувствия оправда-
лись, но вместе с тем и ужасаясь при мысли, что надо будет спуститься в
недра земли и в глубь вод, она в эту минуту не нашла в себе мужества
пойти напрямик к развязке и предоставила Зденко спуститься так же, как
он и поднялся, снять свой фонарь и исчезнуть. По мере того как он уходил
все глубже под землю, голос его становился все громче, и теперь Консуэло
уже ясно слышала загадочные слова:
собиралась окликнуть его. Наконец, сделав над собой героическое усилие,
она уже совсем было решилась это сделать, но тут ей пришло в голову, что
Зденко может от неожиданности поскользнуться на этой опасной лестнице,
сорваться и разбиться насмерть. Она воздержалась на этот раз, но дала
себе слово, что завтра, в более подходящую минуту, будет храбрее.
маться вода. Поднялась она гораздо быстрее, чем опускалась: не прошло и
четверти часа с того мгновения, когда Зденко скрылся со своим фонарем и
голос его затих, как послышался глухой грохот, похожий на отдаленные
раскаты грома, и вода хлынула с необычайной силой, кружась, бурля и ко-
лотясь о стены своей тюрьмы. Это внезапное вторжение воды было так
страшно, что Консуэло затрепетала: ведь бедный Зденко, играя с такими
опасностями, распоряжаясь таким образом силами природы, может быть уне-
сенным бурным течением и выброшенным на поверхность водоема, как эти
плавающие, покрытые илом растения!
стоило только поднять и опустить шлюз или, приходя, положить камень, а
уходя, снять его. Но этот человек, такой рассеянный, всегда погруженный
в свои странные мечтания, разве не мог он ошибиться и сдвинуть этот ка-
Эриксон Стивен
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Никитин Юрий
Сертаков Виталий