целях. Например: в созидании или боевой ярости, в слепом подчинении вождям или
пророкам.
тоталитарные общества просто игнорировали этот вопрос, предоставляя инстинкту
продолжения рода самостоятельно пробиваться через поставленную на его пути
броню и делать свое дело втихаря, прячась по тайным закуткам или надежно
запертым норкам. Более развитые религиозные строи подходили к делу толковее:
во-первых, верующим внушалось, что половые сношения и мысли о них - это мрак и
ужас; а во-вторых - что через эту мерзость, через этот тяжкий крест, наложенный
богами, необходимо пройти во имя продолжения рода человеческого. Такой ход
позволял решить сразу несколько вопросов: соитие назначалось Церковью женщине и
мужчине наподобие епитимьи, происходило строго под контролем, воспринималось
как тяжкая обязанность, и никакого удовольствия от него невозможно было
испытать в принципе - уж так верующие воспитывались, и так обставлялся весь
процесс. Зато численность народонаселения таким образом легко и просто
удавалось поддерживать на любом уровне; при желании методика давала возможность
выводить "породистых" людей, осуществляя "вязку" по требуемым признакам; а
кроме того, способ позволял руководству общины просто баловаться с
понравившимися дамами, налагая "епитимью" именно на них.
изображений любых родственников, кроме пророка, нежеланию с кем-то встретиться
или просто связаться по телефону на родной планете, по месту, которое
отводилось молитвенному залу,- по всем признакам относился именно к последнему
типу. Атлантида действовал, примерно зная, как должна себя вести и чувствовать
воспитанница замкнутого культа - и вроде бы не промахнулся. Вот только
целоваться аборигенки таких мест уметь никак не могли... Или это инстинкт?
голову. Она никак не могла насытиться новым ощущением, позволяя историку
обманывать ее снова и снова. Платон ничего не имел против - если забыть про то,
что его собственный орган тоже напоминал о себе изо всех сил, а вступить в дело
никак не мог. Заставить повиноваться собственную плоть оказалось куда труднее,
чем чужую, а потому, позволив девушке еще раз пройти через водоворот ощущений,
Рассольников сослался на сильную усталость и сбежал к себе в каюту.
прикосновения женских рук.- Я подумала, что ты остался без ужина и не пришел к
завтраку. Может, тебе хочется поесть?
постель к демону, попавшему к ней на борт из внешнего, грешного мира. Она
держала на коленях поднос с овощным салатом и горячей кашей.
нотка скрытой надежды.
пол.
принялся покрывать лицо и шею поцелуями, не забывая расстегивать комбинезон.
ласкать обнаженное тело, и вскоре космонавтка забыла о своих вопросах. Придя в
уже знакомое состояние предвкушения, она пыталась повернуться к нему спиной,
принять привычную позу - но Платон этого ей не позволял. Продолжая ласки, он
снял с нее лифчик, прильнул губами к не знавшей постороннего взгляда девичьей
груди. Лиенна, желая скорее перейти к самому чувственному моменту, позволяла
ему все. Атлантида снял с нее трусики, стал целовать бедра, розовые следы на
коже от швов, ее ноги. Космонавтка опять потеряла рассудок - и теперь только
тело реагировало на близость мужчины беспорядочными движениями, иногда резкими,
иногда мягкими, но всегда направленными навстречу. Время от времени девушка
полностью обмякала, неуверенно трогала его волосы руками, но он продолжал и
продолжал свой ласки, стремясь довести ее до того пика, после которого уже
невозможно вернуться назад.
которой томление мешалось с мольбой.- Пожалуйста... Сейчас больше не надо...
Мне тоже хочется сделать тебе что-нибудь приятное. Очень хочется. Только я не
знаю как.
случалось в моей жизни, это узнать о твоем существовании. Просто живи, просто
будь рядом. Больше мне не нужно ничего.
ничего не берешь взамен. Только делаешь меня счастливой. И мне... Мне очень
хорошо. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.
Рассольников, поднял с пола поднос и поставил между собой и космонавткой.-
Будешь?
археолога.
катастроф, природных явлений, людей и животных получали подобный титул,-
усмехнулся Рассольников,-ты, наверное, попыталась бы придумать для меня другое
наименование.
мыслей, ни желаний, ни доброты, ни ласки, ни энергии.
никогда не увидимся, и никакой опасности для твоего покоя больше не возникнет.
Никогда.
и начал целовать ее шею.- Не отдавай. Не отдавай ничего. Только бери.
воздержание давалось ему относительно легко. Ведь он целовал девушку, ласкал
ее, доводил до исступления и снова отпускал. Он не обладал ею физически, но
духовно - в полной мере. А Лиенна Тоус, впервые познавшая плотское чувство,
никак не могла насытиться, и их наслаждение друг другом длилось почти весь
день, до самого глубокого вечера, с небольшими перерывами для еды.
показали одиннадцать часов вечера.-Скоро полночь. Срок моей клятвы истекает,
Тебе пора уходить.
кончается. А ты не можешь продлить своей клятвы?
милый.
ответить хоть чем-нибудь взамен на те часы, что мне подарил.
что будут два дня, которые предназначены только для тебя. Значит, пусть они
остаются твоими. Скоро полночь. И все может измениться. Тебе пора.
суток осталось десять минут, все-таки выбралась из постели и стала одеваться.
Одеваться нарочито медленно, словно надеясь - ее остановят, не дадут уйти. Или
все образуется само собой, полночь проскочит, и принимать решение больше не
потребуется. Без трех минут двенадцать она все еще застегивала пуговицы. Без
одной минуты стала тщательно разглаживать невидимые складки. Счет пошел на
секунды. Космонавтка жалобно взглянула на Атлантиду, но тут он уже ничем не мог
ей помочь. Принимать решения девушка должна сама. Цифры весело перескакивали,
сменяя одна другую. Тридцать, сорок, пятьдесят. Пятьдесят один, два, три,
четыре, пять, шесть...
космическое одеяло. Послышался скрип. Рассольников радостно отшвырнул одеяло
прочь - но каюта оказалась пуста. Он встал, заглянул в душевую кабинку. Потом -
в коридор. Но девушка ушла. Ушла полностью, не оставив за собой ни запахов, ни
звуков, ни полупрозрачного эфемерного призрака. Ушла. Он остался один.
напротив друг друга за уставленным вегетарианскими блюдами столом, по очереди
накладывали себе на тарелки рис, обильно сдобренный тапакула-чатни*, салаты,
фруктовый паштет, полупрозрачное дрожащее желе. Рассольников только теперь
понял, насколько оголодал за последние два дня, и старательно наверстывал
упущенное. Девушка ела намного меньше, да и выглядела уставшей. Атлантида
понимал почему: все утро он слышал музыку из молитвенного зала. К тому же перед
едой девушка не предложила совершить ритуальное камлание - значит, успела
наобщаться с божествами и их пророком в полной мере.
развернул экран браслета и погрузился в работу, пытаясь забыть события
последних дней.
поиски. Учитывая размеры маленького спасателя, времени на это понадобилось
неожиданно много: девушки не обнаружилось ни в рубке, ни в ее каюте. Археолог
прошелся по длинным коридорам к диагносту, к дезактивационным и дезинфекционным
камерам, заглянул в реакторные и моторные отсеки, пока не догадался сунуть нос
в тихий молитвенный зал. Лиенна сидела посередине, лицом к портрету пророка,
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Эриксон Стивен
Прозоров Александр