Чтение 59–й страницы книги ~Человек в Высоком Замке~

понимаю, что не нужно чего-либо бояться, жаждать тоже нечего, как и
ненавидеть, и избегать, и преследовать.

Он взглянул ей в лицо, вертя в руках бокал, и, казалось, изучал ее.

- Мне кажется, что многое в этом мире стоит свеч.

- Я понимаю, то что происходит у вас в голове, - сказала Юлиана.

Для нее это было старое, привычное выражение лица мужчины, но здесь
оно нисколько не смущало ее.

Она больше не видела себя такой, какой была прежде.

- В деле, заведенном на вас в гестапо, говорится, что вас привлекают
женщины, подобные мне.

Абендсен не изменил выражения лица и сказал:

- Гестапо не существует с 1947 года.

- Тогда значит СД или чего-то в этом роде.

- Объясните, пожалуйста, - резко сказала Каролина.

- Обязательно, - ответила Юлиана. - Я до самого Денвера ехала с одним
из них. Они со временем собираются показаться и здесь. Вам следует
переехать в такое место, где они не смогут вас найти, а не держать дом
открытым, как сейчас, позволяя всем, кому заблагорассудится, входить сюда
- ну хотя бы так, как я. Следующий, кто сюда доберется - ведь не всегда
найдется кто-то, вроде меня, чтобы остановить его - сможет...

- Вы сказали "следующий", - проговорил Абендсен после небольшой
паузы. - А что же случилось с тем, кто ехал вместе с вами до Денвера?
Почему он здесь не показался?

- Я перерезала ему горло, - ответила она.

- Это уже что-то, - сказал Готорн. Чтобы такое сказала девушка,
которую я никогда в жизни раньше не видел...

- Вы мне не верите?

Он кивнул.

- Конечно, верю.

Он улыбнулся ей насмешливо, очень слабо, даже нежно.

По-видимому, ему и в голову не пришло ей не поверить.

- Спасибо, - сказал он.

- Пожалуйста, спрячьтесь от них, - сказала она.

- Что ж, - ответил он, - как вам известно, мы уже пробовали. Вы могли
прочесть об этом на обложке книги - все об арсенале и проволоке под
напряжением. Вы велели напечатать это, чтобы создалось впечатление, что мы
до сих пор предпринимаем все меры предосторожности.

Голос его звучал устало и сухо.

- Ты мог бы хоть носить при себе оружие, - сказала жена. - Я уверена,
что когда-нибудь, кто-то, кого ты пригласишь и с кем ты будешь
разговаривать, пристрелит тебя. Какой-нибудь фашистский профессионал
отплатит тебе, а ты будешь все так же рассуждать на темы морали. Я это
чувствую.

- Они доберутся, - сказал Готорн, - если захотят, независимо от того,
будет ли проволока под напряжением и Высокий Замок или нет.

"Вот какой у вас фатализм, - подумала Юлиана, - такая покорность
перед опасностью своего уничтожения. Вы об этом знаете точно так же, как
знаете о мире из вашей книги".

Вслух же она сказала:

- Вашу книгу написал оракул. Не так ли?

- Вы хотите услышать правду? - спросил Готорн.

- Да, хочу и имею на это право, - ответила она, - за все то, что я
сделала. Разве не так? Вы же знаете, что это так.

- Оракул, - сказал Абендсен, - спал мертвым сном все то время, пока я
писал эту книгу, мертвым сном в углу кабинета.

В глазах его не было и следов веселости, напротив, лицо его еще
больше вытянулось, стало еще более угрюмым, чем прежде.

- Скажи ей, вмешалась в разговор Каролина, что она права. Она имеет
право на это, за то, что совершила ради тебя.

Обращаясь к Юлиане, она сказала:

- Тогда я скажу вам, миссис Фринк. Готорн сделал выбор возможностей
один за другим, перебрал тысячи вариантов с помощью строчек. Исторический
период. Темы, характеры, сюжет. Это отняло у него годы. Готорн даже
спросил у Оракула, какого рода успех его ожидает. Оракул ответил, что
будет очень большой успех: первый настоящий успех за всю его карьеру. Так
что вы правы. Вы, должно быть, и сами воспользовались Оракулом для того,
чтобы узнать это.

- Меня удивляет, зачем это Оракулу понадобилось написать роман, -
сказала Юлиана. - Спрашивали ли вы у него об этом? И почету именно роман о
том, что германцы и японцы проиграли войну? Почему именно эту историю, а
не какую-нибудь иную. Что это - то, что он не может сказать
непосредственно, как говорил всегда прежде? Или это должно быть что-то
другое, как вы думаете?

Ни Готорн, ни Каролина не проронили ни слова, слушая ее тираду.

Наконец, Готорн сказал:

- Он и я давным-давно пришли к соглашению относительно своих
прерогатив. Если я спрошу у него, почему он написал "Саранчу", я полажу с
ним, возвратив ему свою долю. Вопрос подразумевает то, что я ничего не
сделал, если не считать того, что печатал на машинке, а это будет с одной
стороны неверно, а с другой - нескромно.

- Я сама спрошу у него, - сказала Каролина, - если ты не возражаешь.

- Разве это твой вопрос, чтобы спрашивать? - сказал Готорн, - Пусть
уж лучше спросит она.

Обернувшись к Юлиане, он сказал:

- У вас какой-то сверхъестественный ум. Вы об этом знаете?

- Где ваш Оракул? - спросила Юлиана. - Мой остался в автомобиле в
отеле. Я возьму ваш, если позволите, если же нет, то вернусь за своим.

Готорн вышел из гостиной и через несколько минут вернулся с двумя
томами в черном переплете.

- Я не пользуюсь тысячелистником, - сказала Юлиана. - Мне не удается
сохранить полную связку, я все время теряю стебельки.

Юлиана чела на кофейный столик в углу гостиной.

- Мне нужна бумага, чтобы записывать вопросы и карандаш.

Все подошли к ним поближе и образовали что-то вроде кольца вокруг нее
и Абендсена, наблюдая за ними и прислушиваясь.

- Вы можете задавать вопросы вслух, - сказал Готорн. - У нас здесь
нет друг от друга секретов.

- Оракул, - спросила Юлиана, - зачем ты написал "Саранча садится
тучей?" О чем мы должны были узнать?

- У вас приводящий в замешательство, суеверный способ изложения
своего вопроса, - сказал Готорн.

Он присел, чтобы лучше видеть, как падают монеты.

- Давайте, сказал он.

Он передал ей три старинные китайские монеты с отверстиями в центре.

- Обычно я пользуюсь этими монетами.

Она начала бросать монеты.

Чувствовала она себя спокойной и свободной.

Он записывал выпадающие строчки.

Когда она шесть раз бросила монеты, она взглянула на его записи и
сказала:

- Вы знаете, какая получится гексаграмма? Не пользуясь картой.

- Да, ответил Готорн.

- Чанг Фе, - сказала Юлиана. - Внутренняя правда. Я знаю это, не
заглядывая в карту, как и вы, и я знаю, что она означает.

Подняв голову, Готорн пристально посмотрел на нее.

У него было почти дикое выражение лица.

- Она означает, что все, о чем сказано в моей книге - правда?

- Да, - ответила она.

- Что Германия и Япония потерпели поражение? - спросил он.

- Да, - ответила она.

Тогда Готорн захлопнул оба тома и выпрямился.

Долгое время он молчал.

- Даже вы не сможете смело посмотреть в лицо правде, - сказала
Юлиана.

Он какое-то время размышлял над ее словами. Взгляд его стал
совершенно пустым, и Юлиана заметила это. Она поняла, что он смотрит
внутрь, поглощен собой. Затем его взор снова прояснился, и он, хмыкнул,
сказал:

- Я ни в чем не уверен.

- Верьте, - сказала Юлиана.

Он мотнул головой. - Не можете? - спросила она. - Вы уверены в этом?

- Хотите, чтобы я поставил автограф на вашем экземпляре?

Он встал.

Она тоже поднялась.

- Думаю, мне пора уходить, - сказала она. - Большое спасибо.
Извините, что я испортила вам вечер. С вашей стороны было так любезно
принять меня.

Пройдя мимо него и Каролины, она направилась сквозь кордон из гостей
к двери в спальню, где были ее шуба и сумочка.

Когда она надевала на себя шубу, рядом с ней оказался Готорн.

- Вы знаете, кто вы?

Он повернулся к Каролине, стоявшей рядом с ним.

- Это девушка просто какой-то демон, маленький дух из преисподней,
который...

Он поднял руку и потер ею бровь, приподняв очки, чтобы сделать это.

- ...который без устали рыщет по лику Земли.

Он водрузил очки на место.

- Она совершает инстинктивные поступки, просто выражая этим, что
существует. У нее и в мыслях не было показаться здесь или причинить
кому-то вред. Это просто так получилось у нее, как случается для вас