поместила его прямо перед своим лицом, словно хотела
заслониться от меня. Она на секунду закрыла половину своего
лица за предплечьем. Она опустила его и подняла снова, на
этот раз закрыв все лицо. Она бесчисленное число раз
повторяла движение поднимания и опускания своего левого
предплечья, беззвучно расхаживая по комнате из одного конца
в другой. Каждый раз, когда она поднимала предплечье, все
большая часть ее тела исчезала из поля моего зрения.
Наступил момент, когда она закрыла все свое тело, раздутое
за счет одежд, своим тонким предплечьем.
футах от нее, от своего взора - вещь, которую она легко
могла бы сделать за счет ширины предплечья - она также
заслонила от моего взора свое тело - вещь, которая,
очевидно, не могла быть сделана только за счет ширины ее
предплечья.
состоянии различать, был силуэт предплечья, висящего в
воздухе, двигающийся с покачиванием с одной стороны комнаты
в другую, а в один момент я с трудом мог разглядеть и саму
руку. Я ощутил отвращение, невыносимую дурноту. Двигающееся
и покачивающееся предплечье истощило мою энергию. Я
соскользнул на бок, не будучи в состоянии сохранять
равновесие. Я увидел, как рука падает на землю. Жозефина
лежала на полу, укрытая одеждами, словно ее раздувшиеся
одежды взорвались. Она лежала на спине, распростерши руки.
свое физическое равновесие. Мои одежды промокли от пота. Это
действовало не только на меня. Все они были истощены и
взмокли от пота. Ла Горда держалась лучше всех, но ее
контроль, по-видимому, был на грани срыва. Я мог слышать,
как все они, включая ла Горду, дышат ртом.
своих местах. Сестрички пристально смотрели на меня. Я видел
уголком глаза, что глаза ла Горды были полуприкрыты.
Внезапно она бесшумно перекатилась в мою сторону и
прошептала мне на ухо, что я должен производить свой
бабочкин зов, продолжая делать это до тех пор, пока олли не
ворвутся в дом и будут готовы взять нас.
изменить направление и что мы должны закончить то, что
начали. Отвязав свою шаль, от моего пояса, она перекатилась
обратно на свое место и села.
постукивание. Поначалу это оказалось очень трудным. Губы были
сухими, а руки потными, но после первой неудачи мною
овладело ощущение бодрости и хорошего тонуса. Я издал самый
великолепный постукивающий шум, какой я когда-либо делал. Он
напомнил мне постукивающий шум, который я слышал всегда в
ответ на свой зов. Когда я остановился, чтобы передохнуть, я
мог слышать ответный постукивающий звук со всех направлений.
серии. Последняя из них была совершенно гипнотической. Мне
не пришлось набирать много воздуха и выпускать его
небольшими толчками, как я делал все время. На этот раз
постукивающий звук выливался из моего рта свободно. Мне даже
не нужно было использовать край ладони, чтобы издать его.
Внезапно ла Горда бросилась ко мне, подняла мое тело за
подмышки и потащила меня в середину комнаты. Ее действие
нарушило мою абсолютную концентрацию. Я заметил, что Лидия
держит меня за правую руку, Жозефина - за левую, а Роза
пятится назад впереди меня и поддерживает меня за пояс
вытянутой рукой. Ла Горда была позади меня. Она приказала
мне протянуть мои руки назад и схватиться за ее шаль,
которую она повязала вокруг своей шеи и плеч, как упряжь.
что-то еще, но я не мог сказать, что это было. Сестрички
дрожали. Я знал, что они осознают что-то, чего я не был в
состоянии различить. Я тоже знал, что ла Горда собирается
попробовать сделать то, что она сделала в доме дона Хенаро.
Внезапно я ощутил ветер из глаза-двери, толкающий нас. Я со
всей силой уцепился за шаль ла Горды, а сестрички схватились
за меня. Я ощутил, что мы кружимся, кувыркаемся и
раскачиваемся из стороны в сторону, как гигантский невесомый
лист.
стояли или горизонтально лежали в воздухе. Что именно, я не
мог сказать, потому что не имел точки опоры для чувств.
Затем, так же внезапно, как поднялись, мы стали опускаться.
Я чувствовал наше падение в своей середке. Я завопил от боли
и мои вопли слились с воплями сестричек. Мои колени испытали
боль. Я ощутил невыносимый толчок своими ногами, я подумал,
что, должно быть, сломал их.
внутрь моего носа. Было очень темно. Я лежал на спине. Я
сел. Тут я понял, что это ла Горда щекочет мой нос веточкой.
вскочил на ноги и только тогда я был поражен, осознав, что
мы находимся не в доме. Мы были на холме, каменистом,
бесплодном холме. Я сделал шаг и чуть не упал. Я споткнулся
о тело. Это была Жозефина. Она была очень горячая на ощупь.
Казалось, у нее был жар. Я попытался заставить ее сесть, но
она была вялой. Роза была рядом с ней. По контрасту, ее тело
было холодным, как лед. Я положил одну поверх другой и
потряс их. Это движение привело их в себя.
несколько минут мы все были на ногах. Мы были, по-видимому,
в полумиле к востоку от дома.
аналогичное переживание, но с помощью психотропного
растения. По всей вероятности, он заставил меня летать, и я
приземлился на некотором расстоянии от его дома. В то время
я попытался об'яснить это событие разумным образом, но
оснований для разумных об'яснений не было, и, принимая факт
полета, я был вынужден пойти по одному из двух возможных
путей: я мог об'яснить все это, утверждая, что дон Хуан
транспортировал меня на удаленное поле, в то время как я
находился еще в бессознательном состоянии под влиянием
психотропных алкалоидов того растения, или утверждать, что
под влиянием алкалоидов я поверил в то, во что приказал мне
поверить дон Хуан, т.Е., что я летал.
набраться мужества и признать за чистую монету тот факт, что
я летал. Я хотел индульгировать в сомнениях и начал
обдумывать возможность того, что 4 девушки принесли меня на
этот холм. Я громко засмеялся, будучи не в состоянии
сдержать непонятный восторг. У меня был рецидив моей старой
болезни. Мой разум, который был временно блокирован, снова
начал захватывать власть надо мной. Я хотел отстоять его.
Или будет, по-видимому, более подходящим сказать в свете
диковинных действий, которые я свидетельствовал и выполнял
со времени моего приезда, что мой разум отстаивал себя,
независимо от более сложного целого, которое, казалось, было
"мною", которого я не знал. Я свидетельствовал почти в
манере заинтересованного наблюдателя, как мой разум борется,
чтобы найти подходящие разумные основания, в то время, как
другая, гораздо большая часть меня, могла больше не
заботиться об об'яснении чего бы то ни было.
потянула меня в свою сторону. Все они сложили руки за
спиной. Ла Горда заставила меня сделать то же самое. Она
вытянула мои руки как можно дальше назад и затем велела мне
согнуть их и схватить свои предплечья как можно крепче и как
можно ближе к локтям. Это создало большое мышечное
напряжение в суставах моих плеч. Она нажимала на мое
туловище вперед до тех пор, пока я чуть не согнулся. Затем
она издала особый птичий крик. Это был сигнал. Лидия начала
идти. В темноте ее движения напоминали мне движения
конькобежца. Она шла быстро и молча и за несколько секунд
исчезла из виду.
и Роза и Жозефина удалились тем же способом, что и Лидия. Ла
Горда велела мне следовать рядом с ней. Она издала еще один
птичий крик, и мы оба тронулись.
равновесие было сосредоточено в ногах. То, что мои руки
находились за спиной, не препятствовало моим движениям, а
помогало мне поддерживать необычное равновесие. Но что
удивило меня больше всего, так это спокойствие моих шагов.
Каменистый Артем
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Никитин Юрий
Шилова Юлия