Чтение 59–й страницы книги ~Двери между мирами~

едва ли не планер.

"Идите. Раньше я присматривал за тобой, и это было важно. Теперь я
буду только задерживать тебя".

Юноша почти сразу же убедился, до чего прав стрелок. Эдди толкал
кресло, Одетта работала рычагами.

За пояс штанов Эдди был засунут один из револьверов стрелка.

"Помнишь, как я велел тебе быть начеку, а ты не послушался?"

"Да".

"Скажу еще раз: будь настороже. Всякую минуту. Если вернется другая,
не жди ни секунды. Дай ей по башке".

"Что, если я убью ее?"

"Тогда все будет кончено. Но если она убьет тебя, нам тоже крышка. А
она попытается, если вернется. Попытается".

Эдди не хотел бросать Роланда. Не только из-за кошачьего вопля в
ночи, хоть он не шел у юноши из головы. Просто Роланд стал его
единственным пробным камнем в этом мире, чужом и для Эдди, и для Одетты.

И все-таки он понимал, что стрелок прав.

- Не хотите отдохнуть? - спросил молодой человек Одетту. - Еще
осталось, чем подкрепиться.

- Пока нет, - ответила женщина, хотя ее голос звучал устало. - Но
скоро захочу.

- Ладно. Но хотя бы бросьте рычаги. У вас нет сил. Вас... понимаете,
ваш желудок...

- Ну, хорошо. - Одетта обернулась (ее лицо блестело от пота) и
благосклонно улыбнулась Эдди, отчего тот почувствовал сразу и слабость, и
прилив сил. За такую улыбку он мог бы отдать жизнь... и, как ему думалось,
отдал бы, потребуй того обстоятельства.

Он от души надеялся, что обойдется без этого, но, разумеется, вовсе
исключить такую возможность было нельзя. Время переросло в вопрос жизни и
смерти, в нечто, важное до крика.

Одетта опустила руки на колени, и Эдди покатил кресло дальше.
Тянувшийся за ними след терял четкость, поскольку прибрежный песок
становился все тверже, зато повсюду в беспорядке были разбросаны камни.
Они могли стать причиной катастрофы, попасть в которую при той скорости, с
какой двигались путники, ничего не стоило. Случись что-то действительно
серьезное, Одетта могла пострадать - это было бы скверно. Вдобавок в такой
аварии могло погибнуть кресло, что было бы плохо для них и, вероятно, еще
хуже для стрелка - в одиночестве он бы почти наверняка погиб. А если бы
Роланд погиб, Эдди с Одеттой навсегда застряли бы в чужом мире.

Роланд был слишком болен и слаб, чтобы идти, и Эдди против воли
пришлось взглянуть в лицо одному нехитрому факту: их было трое, двое -
калеки.

На что же было уповать, на что надеяться?

Кресло.

Кресло - надежда, единственная надежда, ничего, кроме надежды.

Бог в помощь.

Стрелок пришел в сознание вскоре после того, как Эдди оттащил его в
тень выдававшихся из земли камней. Лицо Роланда там, где не было
смертельно бледным, горело чахоточным румянцем. Грудь быстро поднималась и
опускалась. Правую руку оплетала сеть тонких багровых полос.

- Накорми ее, - хрипло велел он Эдди.

- Ты...

- Обо мне не беспокойся. Не пропаду. Накорми ее. Думаю, теперь она
поест. А ее сила тебе еще понадобится.

- Роланд, что, если она только прикидывается, будто...

Стрелок нетерпеливо отмахнулся.

- Никем она не прикидывается - просто она в своем теле одна. Мы оба
это знаем - стоит только взглянуть ей в лицо. Ради своего отца, накорми
ее, пусть поест, а сам тем временем возвращайся ко мне. Теперь каждая
минута на счету. Каждая секунда.

Эдди поднялся, но стрелок левой рукой притянул его обратно. Больной
ли, нет ли, но свою силу он не утратил.

- И ничего не говори про другую. В чем бы ни убеждала тебя эта, как
бы ни объясняла, не возражай.

- Почему?

- Не знаю. Знаю только, что это было бы ошибкой. А теперь делай, что
сказано. Хватит терять время!

Одетта сидела в своем кресле, глядя на море с выражением легкого
недоуменного изумления. Когда Эдди предложил ей омара - несколько щедрых
кусков, оставшихся от вечерней трапезы - она печально улыбнулась.

- Я поела бы, если бы могла, - сказала она, - но вы же знаете, что
будет.

Эдди, который понятия не имел, о чем она толкует, смог только пожать
плечами и сказать:

- Попытка не пытка, Одетта. Понимаете, вам надо есть. Мы должны идти
как можно быстрее.

Одетта с коротким смешком коснулась его руки. Эдди почудилось, будто
ему вдруг передалось что-то вроде электрического заряда. Да, это была она,
Одетта. Юноша понял это не хуже Роланда.

- Вы мне очень нравитесь, Эдди. Вы так старались. Были так терпеливы.
Он тоже... - Одетта кивком показала туда, где, привалясь спиной к камню и
наблюдая за ними, лежал стрелок, - ...но такого человека любить трудно.

- Да. Я-то знаю.

- Попробую еще разок. Ради вас.

Одетта улыбнулась. Эдди вдруг понял, что мир вращается из-за нее и
ради нее, и подумал: "Боже, прошу Тебя, у меня в жизни было так мало...
пожалуйста, не отнимай ее у меня больше. Пожалуйста".

Она взяла мясо, сморщила в потешном унынии нос и подняла глаза на
Эдди.

- Это обязательно?

- Только самую капельку, - сказал он.

- С тех пор я больше никогда не ела моллюсков, - сказала Одетта.

- Пардон?

- Я думала, я вам рассказывала.

- Может быть, - сказал Эдди и нервно хохотнул. Именно тогда приказ
стрелка не давать Одетте узнать о существовании другой принял в его памяти
угрожающие размеры.

- Однажды, когда мне было лет десять или одиннадцать, мы ели их на
ужин. Мне страшно не понравилось, что на вкус они как маленькие резиновые
шарики, а позже меня ими вырвало. С тех пор я их больше не ела. Но... -
Она вздохнула. - "Капельку", как вы выражаетесь, я попробую.

Точно ребенок, принимающий полную ложку заведомо противного
лекарства, Одетта положила в рот маленький кусочек омара. Сперва она
жевала медленно, потом быстрее. Проглотила. Взяла еще кусочек. Прожевала,
проглотила. Еще один. Теперь она буквально пожирала мясо.

- Э, э, притормозите! - сказал Эдди.

- Должно быть, это какой-то другой сорт! Да, ну конечно же! - Сияя,
она посмотрела на Эдди. - Мы проехали по берегу моря дальше, и фауна
изменилась! Кажется, моя аллергия прошла! И вкус не такой гадкий, как
раньше... а я действительно старалась удержать это в желудке, правда же? -
Она, не таясь, взглянула на Эдди. - Я очень старалась.

- Угу. - Собственный голос показался Эдди несущимся из приемника
очень далеким радиосигналом. "Она думает, что каждый день ела, а потом все
до крошки из нее вылетало, оттого она так ослабела. Всесильный Боже". -
Угу. Вы старались изо всех сил.

- Так... - с трудом, поскольку рот у нее был полон, выговорила
Одетта. - Так вкусно! - Она рассмеялась - нежно, очаровательно. - И
обратно не запросится! Усвоится! Я знаю! Я чувствую!

- Только не перестарайтесь, - предостерег Эдди и подал ей бурдюк с
водой. - С непривычки. Вас же... - Он сглотнул, и в горле у него явственно
(по крайней мере, для него самого) пискнуло. - Вас же все время рвало.

- Да. Да.

- Я на несколько минут отлучусь - мне нужно переговорить с Роландом.

- Хорошо.

Но прежде, чем Эдди смог уйти, Одетта опять крепко схватила его за
руку.

- Спасибо вам, Эдди. Спасибо, что были так терпеливы. И поблагодарите
его. - Она мрачно примолкла. - Поблагодарите, только не говорите, что я
его боюсь.

- Не скажу, - сказал Эдди и пошел обратно к стрелку.

Одетта помогала даже тогда, когда не работала рычагами. Она
прокладывала курс с проницательностью женщины, долгие годы пробиравшейся в
инвалидном кресле по миру, который еще и не помышлял о признании подобных
ей ущербных людей.

- Налево, - окликала она, и Эдди спешил взять влево, проскальзывая
мимо валуна, который торчал из вязкого песка, точно сердито ощеренный
гнилой клык. Сам Эдди мог и не заметить камень.

- Направо, - окликала Одетта, и Эдди, едва не угодив в одну из
песчаных ловушек, которые попадались все реже, как послушная лошадка,
забирал вправо.

Наконец они остановились, и Эдди лег на землю, тяжело дыша.

- Поспите часок, - сказала Одетта. - Я вас разбужу.

Эдди посмотрел на нее.

- Я не лгу. Я заметила состояние вашего друга, Эдди...

- Знаете, друг - не вполне точное сло...

- ...понимаю, насколько важно время и не позволю вам из чувства