не боялись их.
начинается без задержки".
образом казалась содержащей элемент юмора, сдерживаемой радости. Они
начали узор, который мы никогда не видели прежде, однако он был нам
знаком словно бы на клеточном уровне - узор, который менялся, то услож-
няясь, то становясь простым, но никогда не распадаясь на составные части.
рывно наблюдали, как разворачивается. Это был наиболее гипнотический
узор из всех, что можно себе представить, танец самого творения; наиболее
существенное выражение Тао, и даже сами звезды, казалось, обратили на
него внимание.
вокруг Звездных сеятелей во второй раз начала истекать кровавыми слезами.
сферы, затем сжались в шесть движущихся по орбите пузырей.
внутрь. Оказавшись внутри, мы освободились от р-костюмов и бросили их в
стенки пузырей, которые пропустили их наружу в космос. Рауль добавил свои
очки. Затем пузыри сжались вокруг нас, и в нас, и через нас.
меня; но эту историю рассказывает вам тот, кто зовется Чарли Армстед. Я
почувствовал, как что-то холодное скользнуло вниз мне в горло и вверх в
ноздри, подавил рефлекс кляпа при помощи тренировки в невесомости,
кратко подумал о Чен Тен Ли и древних китайских легендах о съедобном
золоте, которое приносит бессмертие - почувствовал внезапно и навсегда
полную связь со всем миром, знание и умение управлять всем своим телом и
мозгом. В замороженном мгновении безвременья я просмотрел накопленные
за всю жизнь воспоминания, просмаковал их, передал их одним импульсом
моей семье и прочувствовал их воспоминания. Одновременно я
воспользовался глазами, которые теперь регистрировали более широкий
спектр, чтобы увидеть вселенную в большей глубине, одновременно играя на
клавишах своих собственных ощущений, чувствуя на привкус бекон с
хрустящей корочкой, и грудь Норри, и сладкий вкус храбрости; ощущая
запах дыма горящего дерева, и бедер Норри, и свежий запах заботы; слыша
музыку Рауля, и голос Норри, и мелодичный звук тишины. Почти рассеянно я
вылечил повреждение бедра, чувствуя, как возвратилось полное владение
ногой, как будто никогда и не пропадало.
такого, что будет для вас иметь смысл. Мы занимались любовью, мы все
совместно чувствовали стремление к жизни в животе Линды, и услышали,
как симбиот, который оградил ее тело, тоже это ощутил и начал готовиться к
рождению. Совершенно сознательно и преднамеренно Норри и я зачали наше
собственное дитя. Все это были лишь эпизоды, но что я могу вам рассказать
о
существенных вещах? На одном главном уровне мы разделяли каждое вос-
поминание друг друга, простили друг другу все постыдные моменты и
радовались всем достойным гордости поступком. На другом главном уровне
мы начали то, что станет продолжающимся всю жизнь симпозиумом о
смысле красоты. Еще на одном мы начали планировать последние детали
миграции Человека в космос.
шестилепестковым цветком, бездумно купающимся в солнечном свете.
забыли об их существовании. Мы неожиданно пришли в себя только тогда,
когда Звездные сеятели еще раз сократились в единый расплавленный шар
невыносимой яркости - и исчезли, не попрощавшись и не оставив никакого
послания.
чтобы посмотреть, готов ли кто-нибудь стать светляком.
обратилось на внешнюю вселенную, увидели то, чего не замечали раньше.
величественного Кольца Сатур-на. Опираясь на два тонких красных
полотнища света, невероятная фигура приблизилась.
Привет, Том, Гарри. Линда и Рауль, я вас еще не знаю, новы любите тех,
кого
люблю я - привет". "Шера!" - воскликнули шесть лепестков. "Иногда
светляки подбирают автостопщика". "Но как..?"
"Я фактически была больше похожа на младенца из инкубатора, но они
доставили меня к Титану живой. Пламя, что вы видели, - это был мой ска-
фандр и резервуары. Угольки были отчаянными и слишком нетерпеливыми, в
точности, как они вам сказали. Но вы же не решили на самом деле, что они
были настолько неуклюжими, чтобы потратить меня впустую? Я ждала в
Кольце, пока вы примете решение. Я не хотела повлиять на результат".
никогда не сделаете предложения". И моя сестра обрушилась в меня, и мы
стали одно.
"Чарли Армстед" - начал эту работу давным-давно, в качестве статьи для
журнала. Так много ерунды говорили и писали о Шере, и меня так это
раздражало, что я решил прояснить вопрос. В том виде эта рукопись
окончилась со смертью Шеры.
статью. Я обнаружил, что написал ее только чтобы разъяснить все для себя
самого. Я не стал публиковать статью, но рукопись оставил со смутной
надеждой, что когда-нибудь использую ее как затравку для мемуаров,
которые со временем напишу (в том же духе, в каком Гарри начинал свою
Книгу: потому что кто-то же должен, а кто еще был там?). Время от времени,
в течение следующих трех лет, я кое-что добавлял к рукописи с этой целью,
скорее описывая события художественным слогом, нежели просто ведя
дневник - чтобы потом не пришлось беспокоиться о дополнительной
обработке текста. Я провел много времени за год полета на "Зигфриде",
записывая и пересматривая целое, доведя историю до того места, когда Тен
Чен Ли осуществляет свою первую прогулку в космос, за несколько недель до
Сатурна.
полдня, здесь, за терминалом компьютера "кубика". Я был ограничен только
механикой высвобождения чувствительных .к теплоте клавиш терминала. В
то время, как я пишу, другие части меня дрейфуют сквозь вечность. Мы
занимаемся любовью. Мы поклоняемся. Мы поем. Мы танцуем. Каждый из
нас бесконечно есть все остальные; но каждый из нас есть он сам. Я знаю,
что
кажется, будто так не может быть: вот почему в качестве способа рассказать
эту историю я выбрал завершение мемуаров Чарли (в то время как Шера,
одобряя, читает у меня через плечо, находясь в сотне километров отсюда). Я
хочу, чтобы вы знали, что Чарльз Армстед не растворился и не превратился в
нечто чуждое. Я ни в каком смысле не умер. Я никогда не умру. Более точно
будет сказать, что я - Чарли Армстед в седьмой степени. После долгих
трудов сумел я покончить с телефонной компанией, и велика радость моя. Я
по-прежнему ставлю танцы с Норри, Шерой и другими, по-прежнему
обмениваюсь отвратительными многоуровневыми каламбурами с Раулем
(прямо сейчас он распевает любовную песню добрых сороковых годов
"Может быть, я никогда не вернусь на Землю"), я по-прежнему вкушаю в
своем сознании (где это всегда и происходило) запах прекрасного кофе,
остроту крепкого напитка, аромат хорошей травки. Дистанция между мной и
вами - это только время и перемены. Когда-то я был ожесточившимся
калекой, отравляющим воздух вокруг себя; теперь я не знаю зла, потому что
не знаю страха.
потому что Билл Кокс готовится стартовать к Земле (он вернется) и эти за-
писки нужно отправить теперь, если их вообще нужно когда-то отправлять.
эти необыкновенные мужчины и женщины не способны выразить его так, как
могу я.
вашими.
Кемпийский).
Василенко Иван
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия