стоическими принципами ограничивался холодным душем, но после ледяного
воздуха даже мысль об этом была невыносима. Он провел несколько минут в
парной, выгоняя холод из костей, и почувствовал необходимость освежиться.
Марк вылез из холодного бассейна, когда начал замерзать, и растянулся на
лавке на несколько минут, прежде чем погрузиться в теплую воду.
скребком в руке.
позволить себе такую роскошь. Марк вздохнул от удовольствия, ощущая
приятную шершавость скользящей по коже пемзы.
Массажисты, усердно разминавшие свои стонущие жертвы, походили на
барабанщиков. Три молодых парня играли в видессианскую игру, называемую
тригон, перебрасывая мяч от одного игрока к другому. Они делали ложные
выпады и что-то выкрикивали каждый раз, когда кто-нибудь ронял мяч и терял
таким образом очко. В ближайшем углу группа мужчин бросала кости, с тем
чтобы убить часок-другой утреннего времени.
теплой водой. Сидящие рядом люди раздраженно закричали - их обрызгало. Но
пловец не смутился ни на секунду и, вынырнув, принялся петь во все горло
довольно приятным баритоном.
- критически заметил парень, растиравший Скауруса пемзой, и склонил
голову, прислушиваясь. - Должен признать, он не так уж плох, хотя и акцент
у него забавный.
неразвит, что он с трудом отличал плохое пение от хорошего. Зато он точно
знал, что только один человек в Видессосе обладает таким голосом.
глазами Виридовикса. Кельт уже поднимался из бассейна по ступенькам и
громко распевал, но, увидев трибуна, прервал свое пение.
порастрясти жирок! - крикнул он.
теснее с тех пор, как, перестав тренироваться вместе с легионерами, он сел
за письменный стол, но не подозревал, что это так бросается в глаза.
Раздраженный, трибун сделал три шага вперед и нырнул в теплую воду, причем
сделал это более ловко, чем Виридовикс. Бассейн был неглубокий, всего
полтора метра. Виридовикс плюхнулся рядом.
оливковой кожей видессиан. Волосы у Марка были темно-русые, лицо, руки и
ноги - бронзовыми от загара, оставшегося после летнего похода. Виридовикс
обладал молочно-белой, местами сожженной солнцем кожей, а волосы у него
были медно-красные.
рассмеялись. Ни один не спешил возвращаться в зимний холод. Бассейн был
хорошо прогрет, вода теплая, но не горячая. Марк вспомнил о пронзительном
ледяном ветре и решил не спешить.
подплыл к нему сзади и плеснул водой. Виридовикс развернулся и увидел
смеющуюся мордашку.
хотелось уходить, пришел отец. Виридовикс махнул им на прощание рукой.
бросил ему трибун, с удивлением глядя на спину и плечи Виридовикса,
покрытые царапинами, оставленными, несомненно, женскими ногтями. Она,
должно быть, разодрала его до крови, подумал Скаурус. Несколько глубоких
царапин были еще красными.
вернуться к латыни, которую он все еще предпочитал видессианскому,
произнес несколько фраз на своем родном языке.
улыбаясь своим воспоминаниям. - Ты не видишь под волосами, но под конец
она чуть не откусила мне ухо.
подобную ярость. Все три казались слишком спокойными для таких вспышек
страсти.
уклоняясь от ответа; он явно был не прочь похвастаться своими любовными
успехами. - Они хорошие девчонки, не могу отрицать, но бывает, что и сахар
надоедает. А эта новая женщина, уф! Она худущая, дикая и бесстыдная, как
волчица во время случки.
Виридовикс, скорее всего, присоединит свою новую подругу к прежним.
момента, как она положила глаз на меня там, на туманном берегу, я знал,
что будет совсем нетрудно заманить ее под одеяло.
смысл сказанного Виридовиксом. Он повел по сторонам глазами, проверяя, не
слушает ли их кто-нибудь, прежде чем сообразил, что они говорят по-латыни.
- Ты хочешь сказать, что задираешь юбку Комитте Рангаве?
Смею тебя заверить - такой жадной до любви девки мне еще тут не
попадалось.
Императора, вместо того чтобы тискать шлюх по тавернам?
грязные девки, - гордо ответил Виридовикс. - Кроме того, если Туризин не
желает, чтобы я развлекался с его дамой, пусть сделает так, чтобы она
захотела спать с ним самим и не искала утешений на стороне.
он в конце концов узнает кукушку по ее перьям.
своем мнении. Кельт привык жить днем сегодняшним, не слишком задумываясь о
том, что будет завтра. Он снова запел веселую песню о любви, и несколько
видессиан присоединились к нему. Марк подумал о том, что лучше всего было
бы утопить Виридовикса в бассейне прямо сейчас и тем избавить себя и
других от многих неприятностей в грядущем.
секретаря Скаурус.
ругательство, Марк встал из-за стола и направился к Пикридиосу Гуделесу,
чтобы узнать, не у него ли находится нужный документ.
кабинет трибуну. С тех пор, как трибун стал инспектировать работу
чиновников, они с Гуделесом старались не слишком мешать друг другу.
искомого, чиновник раздраженно нахмурился и позвал двух клерков, велев
посмотреть, нет ли документа в соседних кабинетах. Клерки вернулись с
пустыми руками. Раздражение Гуделеса усилилось.
Гуделес проверил его, прислав целую кучу ничего не значащих бумажек.
Трибун вернул их, не сказав ни слова, и взамен получил нечто похожее на
настоящее сотрудничество. Он подумал, не была ли история с этим свитком
другой, более хитрой ловушкой, но Гуделес казался и в самом деле
озадаченным.
и почесал аккуратно подстриженную бородку. - Он, вероятно, находится в
архивах, в здании на Средней улице. Вообще-то, его там быть не должно, он
слишком свежий, но кто знает? В любом случае, у меня его нет.
размяться после бесконечного сидения на одном месте. Спасибо за совет,
Гуделес.
он выглядел и действовал как настоящий чиновник, и в то же время он
обладал достаточным мужеством и силой воли, чтобы, встретившись лицом к
лицу с Туризином, отстаивать свои убеждения. М-да, похоже только в пьесах
у людей простые и однозначные характеры.
тяжелыми, а газоны вокруг серыми и грязными. Снег уже почти растаял,
солнце начинало припекать по-весеннему. Трибун с сомнением посмотрел на
небо. Такие дни уже случались, обещая, казалось бы, близкое потепление, но
вскоре снова начинались морозы и снегопады. Впрочем, на этот раз, похоже,
весна и правда не за горами.
обманулся в своих ожиданиях. Чиновники гоняли его от одной горы пыльных
свитков к другой, пока он не начал ненавидеть самый запах хранилища. Но
нигде не было и следа нужного ему документа. Самые свежие свитки были
трех-четырехлетней давности. Остальные еще более старые - один из
Ильин Андрей
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Белогорский Евгений
Майер Стефани