кормила Ингонида, все еще пребывающая в восторге от кровати, которую они
ей привезли. Жена Тачио продолжала оказывать особенное, сочувственное
внимание к герцогу в его черном обличье. Алессан с удовольствием
поддразнивал Сандре по этому поводу, когда они были одни. А тем временем
толстый, краснолицый Тачио щедро поил их всех вином.
оказалось два письма, одно из которых источало - даже после долгого пути -
удивительно сильный аромат духов.
Дэвину с бесконечно многозначительным видом. Ингонида закаркала и
захлопала в ладоши, что, несомненно, должно было означать романтический
восторг. Тачио, расплывшись в улыбке, налил Дэвину еще вина.
должно быть, его выдало, когда он осторожно взял конверт, потому что
услышал, как Катриана внезапно хихикнула. Он постарался на нее не
смотреть.
сама девушка. Однако в нем содержался один прозрачный намек, и он вынужден
был отказать друзьям в их невинной просьбе дать им прочесть это письмо.
заинтересовали пять аккуратных строчек, которые Алаис приписала к посланию
отца. Мелким, деловитым почерком она просто сообщила, что нашла и
переписала в одном из храмов этого бога в Астибаре еще один вариант "Плача
по Адаону" и что с нетерпением ждет случая показать его всей компании,
когда они в следующий раз приедут на восток. Она подписалась одной
начальной буквой своего имени.
с тех пор, как десять поэтов были казнены вместе с членами семей
заговорщиков на Большой площади. Что цены на зерно продолжают расти, что
он мог бы с выгодой продать столько зеленого вина из Сенцио, сколько им
удастся достать по нынешней цене, что Альберико, как все ожидают, вот-вот
объявит того из своих командиров, который получит большую часть
конфискованных земель Ньеволе, и что его самая полезная информация
заключается в следующем: сенцианское постельное белье все еще идет в
Астибаре по низким ценам, но они, возможно, поднимутся.
искрометного плана Алессана и герцога.
хорошо ухоженной главной дороге на север Сенцио еще с одной партией
культовых предметов искусства. Закупили зеленое вино на деньги, вырученные
за статуэтки, успешно выторговали партию белья - ко всеобщему удивлению, в
таких делах лучше всех вел переговоры Баэрд - и быстро вернулись назад к
Тачио, заплатив огромные новые пошлины как в пограничных фортах, так и у
стен города.
для отвода глаз, Ровиго сообщал, что объявление решения по поводу земель
Ньеволе ожидают к концу этой недели. У него надежный источник, прибавил
он. Письмо было написано пять дней назад.
был очень рад, что они ему ничего не сообщили о своих намерениях, - и
отправились в долгий путь к границе Астибара, а потом к тому оврагу у
дороги, которая вела к воротам поместья Ньеволе.
овечьей шерсти на продажу для Тачио. Весть о пожаре их обогнала. Уже
начались многочисленные стычки в городе между солдатами Первой и Второй
рот.
к Тригии. Три повозки им не были нужны, ведь они являлись партнерами
скромного коммерческого предприятия. Получали скромную прибыль по мере
своих сил, учитывая непосильные налоги и пошлины. Они много говорили об
этих налогах и пошлинах, часто в общественных местах. Иногда более
откровенно, чем было привычно для слушателей.
таверн и придорожных гостиниц и нанимал его на службу десятки раз. Иногда
свою роль играл Дэвин, иногда Баэрд. Они следили за тем, чтобы нигде не
повторять свое представление дважды. Катриана вела точный учет мест, где
они побывали и что говорили и делали. Дэвин заверил ее, что можно
положиться на его память, но она все равно вела записи.
имя довольно необычное для Ладони и для наемника из Кардуна звучало тем
более странно. Дэвин вспомнил, что тогда осенью он впал в задумчивость,
когда герцог сообщил им свое новое имя. Он спрашивал себя, что чувствует
человек, которому пришлось убить собственного сына. Пережить собственных
сыновей. Знать, что всех, даже самых дальних родственников, распяли живыми
на колесах смерти Барбадиора. Он пытался представить себе, что должен
чувствовать такой человек.
стали казаться Дэвину все более сложными и болезненными. Он часто думал о
Марре, выхваченной смертью на пути к зрелости, к тому, чем она должна была
стать. Он скучал по ней, иногда эта ноющая боль становилась давящей и
тяжелой. С ней можно было бы поговорить о таких вещах. У других хватало
своих забот, и ему не хотелось их обременять. Он думал об Алаис брен
Ровиго. Поняла бы она то, что его мучает? Дэвину казалось, что нет; она
жила слишком защищенной, замкнутой жизнью, и подобные мысли ее, наверное,
не волновали. Тем не менее однажды ночью она ему приснилась, и видения
были неожиданно яркими. На следующее утро он ехал рядом с Катрианой в
передней повозке, непривычно молчаливый, возбужденный и обеспокоенный ее
близостью, рыжим водопадом ее волос на фоне белого зимнего пейзажа.
кости и взял кувшин вина в уединенное место, вдали от пения, и которому во
сне перерезали горло. Неужели тот солдат появился на свет только для того,
чтобы стать платой за обряд посвящения Дэвина ди Тиганы?
время долгих, холодных зимних перегонов, Дэвин пришел к выводу, что все не
так. Этот человек на протяжении своей жизни взаимодействовал с другими
людьми. Несомненно, давал им радость и причинял горе, и сам испытывал те
же чувства. Не мгновение его конца определяло его путь, освещенный огнями
Эанны, или как там этот путь называется в Империи Барбадиор.
умер для того, чтобы горе его отца могло привести к уничтожению маленькой
провинции, ее народа и памяти о ней? Неужели принц Валентин был рожден
лишь для того, чтобы нанести удар клинком, который послужил причиной всего
этого? А как же тогда его младший сын?
Авалле, когда тот превратился в Стиванбург? Воистину, тяжело было
разгадать эти головоломки.
чувствовались в воздухе севера, Баэрд привез со знаменитого оружейного
рынка сверкающий, прекрасно сбалансированный меч для Дэвина. В рукоятку
был вставлен черный камень. Баэрд ничего не объяснил, но Дэвин знал, что
это имеет отношение к тому, что произошло на конюшне поместья Ньеволе.
Этот подарок не дал ответы на его новые вопросы, но все равно он ему
помог. Баэрд начал давать Дэвину уроки во время полуденных привалов на
дороге.
Алессан.
своем неверными: он увидел там Баэрда крупным блондином, устрашающе
хладнокровным и опытным. Но Баэрд оказался темноволосым и вовсе не таким
уж крупным, и хотя его познания во многих вопросах были столь обширны, что
даже через шесть месяцев иногда пугали, он вовсе не был хладнокровным.
Всего лишь внимательным и настороженным. Он замкнулся в своей боли, с
которой так долго жил.
Дэвин. Принц мог найти временную отдушину в беседе, в смехе и почти всегда
- в музыке. Баэрд, казалось, ни в чем не находил отдушин: он шел по миру,
меняющемуся каждое мгновение, но вращающемуся вокруг того факта, что
Тиганы больше не существует.
костра, разведенного ими у дороги. Он вставал без предупреждения и тихо
уходил один в темноту.
сказал Сандре, когда Баэрд покинул теплую комнату в таверне и ушел в
зимний ночной туман, в холмы Тригии неподалеку от Борифорта. - Он имел
привычку уходить в одиночку для того, чтобы победить в себе желание
убивать.
согревающему свету, так и Дэвин почувствовал, как его настроение
поднимается навстречу оживающей природе, среди которой они путешествовали.
деревьев и оголенных после уборки урожая виноградных лоз. И вот на них
накатила весна, быстро приближались дни Поста, и наконец - как долго они
ждали этого! - они направлялись в Чертандо за теми ответами, которые
надеялись там найти. Дэвин не мог и не хотел подавить поднимающееся в нем,
Каменистый Артем
Русанов Владислав
Самойлова Елена
Быков Василий
Сапковский Анджей
Бажанов Олег