приговоренного к смерти. Он был близок к отчаянию, когда взгляд его
внезапно упал на скалы, доходившие до самой реки.
прилепилась ко всем извилинам, торчала из всех щелей. Это были твердые,
бледно-зеленого цвета стволы, ровные, как свеча, и лишенные какой бы то ни
было листвы. Трудно представить себе что-нибудь более унылое и более
нарушающее приветливость окружающего леса. Ничего не может быть мрачней
этих прутьев, похожих на бронзовых змей, воткнутых в стоячем виде в скалу.
вырвался из груди Клааса. Бур улыбнулся и, подобно великому сиракузскому
математику, воскликнул:
воскликнул: "Есть!" - когда открыл закон о том, что тело, погруженное в
жидкость, теряет в весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость.]
которое дает одновременно и масло и сок, таящие смерть для людей и
животных. Он внимательно всмотрелся в скалы, измерил на глаз расстояние,
сделал чуть недовольную гримасу, заметив, что оттуда слишком близко до
расположения его врагов, затем со свойственной ему беспечностью пожал
плечами, как бы говоря: "Все устроится. Посмотрим".
Он вышел оттуда через несколько минут, держа в одной руке два
крупнокалиберных револьвера, а в другой - бурдюк с буйволовым жиром.
Хорошенько осмотрев оба револьвера и патроны, он убедился, что все в
порядке, однако пробормотал:
стрелять из них невозможно. Кроме того, не люблю я эти пули - они не толще
мундштука. Глубоко они не входят. Они расплющиваются, как монета, а выбить
человека из строя они не могут... То ли дело доброе ружье и пульки
восьмого калибра, да еще если к ним подбавлено немножко олова... Вот когда
можно поработать! Но ведь у меня выбора нет, ничего не поделаешь...
Сегодня ночью мне мое верное ружье служить не может. А эти бараньи ножки -
это, как-никак, двенадцать выстрелов... Ладно, довольно болтать. Вот и
солнце заходит. Приготовимся...
обратился к обеим женщинам:
все, чтобы вырваться отсюда.
Корнелис и Питер были правы! Черт меня побери, если я не заставлю себя
слушать! Надо было опрокинуть фургон в речку и подмочить бочонок с
порохом, хотя бы даже погибли эти две тигрицы.
на реку, на долину, на лес. Клаас снял с себя кожаную куртку, шерстяную
рубашку, разулся. На нем остались одни только узкие рейтузы. Тогда он
вскрыл бурдюк, набрал полные пригоршни жира и обильно смазал себе лицо,
туловище, руки и ноги и даже единственное свое одеяние.
черта с два им удастся схватить меня. Я выскользну у них из рук, как
угорь, и никакая сила меня не удержит.
на мексиканский мачете. Затем с легкостью, какой нельзя было и ожидать от
такого увальня, он перескочил через забор и исчез, оставив фургон на
милость божью.
при фантастическом свете костров готовили себе ужин, шаг его замедлялся.
Клаас взял свой нож в зубы, растянулся на траве и пополз с гибкостью кота,
не дыша и производя не больше шума, чем змея, устремляющаяся в засаду. Он
прокладывал себе дорогу руками среди сухой травы так, что не слышно было,
как ломался сухой стебелек; он скользил по тропинкам, которые протоптали
дикие звери, использовал всю свою ловкость сына природы и наконец
добрался-таки до своих врагов. Одни лежали, другие сидели во круг костра и
жарили мясо, покуривая отвратительный табак, который здесь на вес золота.
положении и о событиях, которых можно было ожидать назавтра.
забрать себе весь клад!..
спросил какой-то скептик.
кладе и говорят! Такое богатство! Можно было бы купить всю колонию!..
женщин разыграем. На ножах.
это какие-нибудь голландские судомойки...
видели, как он оберегал фургон, когда мы гонялись за Смитом?
который свалился к нам на прииск несколько дней назад. По-моему, зловещая
птичка.
никаких иллюзий насчет намерений его врагов, повернул голову и
действительно увидел его преподобие в обществе Корнелиса и Питера.
освещенной кострами поляны. Клаас не потерял ни одного мгновения. Тем, кто
только что выкладывал свои планы, он предоставил тешиться надеждой, хотя и
придерживался особых взглядов на ее осуществимость, а сам пробрался к тому
месту, где совещались три мерзавца.
интересной.
напоминающим завывание шакала, - то от него нам надо избавиться.
старшин в семье, он всегда был нам хорошим товарищем, и его смерть...
предрассудки, Корнелис. А я такой человек: если мне мешают, я не смотрю,
родственник это или чужой человек. Бац! - и готово, его нет! По-моему,
лучшего и придумать нельзя.
части, чем на четыре.
которая нас сопровождает?..
вас котлету?
поднять на меня руку!
грязную тряпку, отдаленно напоминавшую платок.
знающий местонахождение клада, который одинаково сводит с ума таких
дикарей, как вы, и даже людей цивилизованных вроде меня.
королей.
дроби в бок.
делиться с ними...
другими...
но он этого и не подозревает!..
тех крикунов, которые хотели напасть на фургон. Вы видели, как я бросился
к этому человеку, якобы для оказания помощи...
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Глуховский Дмитрий
Фазиль Искандер
Вронский Константин
Афанасьев Роман