славу и освобождение. До сих пор смерть Дженни была просто стертым пятном
в памяти Джейн, ничем. Теперь она стала осязаема, обрела великолепное,
чувственное понимание, более глубокое и сильное, чем когда на пляже
отступающие волны бьют по лодыжкам и тянут за собой в глубину вместе с
перекатывающейся галькой, а море с каждой волной издает удивительный
усталый тяжкий вздох. Словно бедное загубленное тело Дженни каждым сосудом
и каждой жилкой переплелось с ее собственным телом, телом Джейн, как тело
утопленника переплетается с морскими водорослями, и они поднимаются вместе
в конце концов, чтобы освободиться друг от друга, до времени сплетясь
воедино в текучих светящихся глубинах. Джига щетинилась и кололась под ее
пальцами, терции из восьмых долей, скрывающиеся под бегущими
шестнадцатыми, стали зловещими; было безнадежное смешивание, понижение,
страшное, фортиссимо, волнение и последнее движение вниз, а потом скачками
вверх, по восходящей гамме вплоть до мольбы, завершающего крещендо, до
тонкого отрывистого плача заключительного ре.
часть, где нужно было играть быстро и динамично, пробираясь сквозь чащу
точек и лиг. И кто это сказал, что ее легато звучит detach? [стаккато
(фр.)]
антарктического льда. Иногда позвонит, жалуясь, сосед, но этой ночью даже
телефон был в состоянии транса. Только Рэндольф не смыкал глаз, его
тяжелая голова покоилась на полу, один темный глаз с кровавыми прожилками,
плавающими в темноте, пристально уставился в пещеру мясного цвета в теле
хозяйки, между ног, подстерегая воображаемого соперника. Сама Джейн была в
таком волнении, таком экстазе, что продолжала играть, начав первую часть
партии виолончели в сонате Брамса ми минор, все эти романтичные, томные
половинные ноты, пока важничало воображаемое фортепьяно. До чего же нежен
Брамс, несмотря на все его фанфары: просто женщина с бородой и сигарой.
по лицу струились слезы. Двадцать минут пятого. Первые серые проблески
света едва прочертили лужайку за окном, из которого открывался красивый
вид. Беспорядочно разбросанные кусты, она их никогда не подстригала,
разрослись и переплелись, как разные оттенки лишайника на могильном камне,
как культура бактерий в плоской прозрачной чашке Петри. Рано утром подняли
шумную возню дети. Боб Осгуд обещал попытаться встретиться на ленче в
каком-то ужасном мотеле - несколько фанерных домиков, стоящих полукругом в
рощице, около Олд Вик, - Боб должен позвонить из банка, чтобы договориться
окончательно; итак, она может снять телефонную трубку и даже поспать, если
дети будут вести себя тихо. На Джейн вдруг навалилась такая усталость, что
она пошла спать, не убрав в футляр виолончель, оставив ее прислоненной к
стулу, как будто играла в симфоническом оркестре и ушла со сцены на время
антракта.
стекло, неужели дождь такой грязный?) и увидела, как по выложенной
кирпичом дорожке под виноградной лозой шествует Сьюки, наклонив гладко
причесанную оранжевую голову, чтобы не задеть пустой птичьей кормушки и
низко висящих ветвей винограда с поспевающими гроздьями. До сих пор август
был сырым, и сегодня, похоже, пойдет дождь. Женщины поцеловались на
пороге.
знаю, почему мне страшно искать одной. В моем собственном болоте.
подействовало. Она опять в больнице.
казались странно выпяченными, - мы знаем, так оно и было.
работу в редакцию. Продажа недвижимости, рассказывала не один раз она
Александре по телефону, это работа нестабильная и к тому же слишком
нервная, постоянное ожидание, когда дело сдвинется с места, и боязнь, не
сказала ли ты что-нибудь эдакое в тот момент, когда клиенты впервые
увидели дом или когда они стояли в подвале и муж пытался разобраться в
системе отопления, а жена ужасалась при виде крыс. А когда наконец дело
доходит до гонорара, он обычно уменьшается в три-четыре раза. От этого и в
самом деле откроется язва: "небольшая тупая боль под ребрами, выше, чем ты
думаешь, и усиливается по ночам".
желудок не придет в норму. Ты когда-нибудь принимала "Маалокс"? Боже,
всякий раз при отрыжке чувствуешь вкус мела. В любом случае, - она
улыбнулась, как улыбалась когда-то, полная верхняя губка вытянулась, и под
ее накрашенным краем показались блестящие крупные выступающие зубы, - я
чувствую себя виноватой, когда пью здесь без Джейн.
назад. Этот ужасный доберман-пинчер изгрыз виолончель на кусочки, когда
она не положила ее в футляр однажды ночью.
слышишь: нужно еще раз обследоваться. А на что ты жалуешься?
перед менопаузой. Или после Джо. Знаешь о Джо? Он и _в самом деле_
отказался от меня.
том, что случилось с ее виолончелью. А следовало бы винить себя.
вины, которое она испытывала иногда в левом яичнике, иногда в пояснице, а
позже под мышкой (однажды Дженни попросила ее обследовать именно там).
Если дело дошло до лимфатических желез, согласно всему, что Александра
помнила из книг и телевидения, было уже слишком поздно.
думаю, что такой ребенок уже способен на это. Грета очень сильная, и такой
же была бы Бренда, если бы перестала важничать. Судя по тому, о чем иногда
говорит Артур, Розу можно снять со счета: ему нравится, как она готовит,
иначе, думаю, они давно бы развелись.
Ведь знаешь, я когда-то сама была женой.
Что-то из тонкого мира прошлого связано с этим местом, разве ты не веришь?
на "корве", в погоне за химерами. Машину заносит, и она становится
неуправляемой; я задаю себе вопрос: я управляю машиной или она мной? Ральф
Нейдер терпеть не может эту марку. - Они прошли через кухню в мастерскую
Александры. - Ради бога, что это?
можно было поставить на площади, что-нибудь в духе Колдера или Мура, а
если хорошо получится, отлить в бронзе, после всего этого папье-маше
хочется сделать что-то вечное. А все эти плотницкие работы и заколачивание
хороши для того, чтобы позабыть о сексуальности. Но руки никак не
держатся. Ночью отпадают кусками.
представляешь, как проволока скручивается и ранит? Итак, я пытаюсь сделать
фигуру в натуральный рост. Не гляди на меня с сомнением. Может получиться.
Я не потеряла надежду.
подумаю, как плавилось ее лицо, вспомню про воск и кнопки.
где _находится_ двенадцатиперстная кишка.
свежая глина вдохновит меня, и поехала на прошлой неделе в Ковентри, а тот
дом, где я покупала прекрасный каолин, оказался весь облицован новой
алюминиевой обшивкой. Тошнотворного зеленого цвета. Вдова, владелица дома,
умерла прошлой зимой от сердечного приступа, это случилось, когда она
заготавливала дрова, мне рассказала женщина из той семьи, что сейчас там
живет. А ее муж не хочет утруждать себя продажей глины; он хочет построить
плавательный бассейн и устроить патио. Все имеет конец.
двор, который давно пора было косить. Сначала здесь буйствовали нарциссы,
теперь разрослись ползучие сорняки. Поганые грибы, коричневые шарики,
наполненные природой и лекарственными, и ядовитыми, и наркотическими
веществами, материализовались этим влажным летом в низких сырых местах
заброшенной лужайки. Даже сейчас вдали из облачной мантии опустились
хвосты, бегущие клочки туч означали, что где-то уже идет дождь. Запущенный
участок за разрушенной каменной стеной сам превратился в стену из сорняков
и плетей лесной малины. Александра знала о шиповнике и надела рваные
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Корнев Павел
Суворов Виктор