Чтение 59–й страницы книги ~Тишина~

веришь? Какая же тебе чепуха, ежели...

- Ну что "ежели"?

Михеев не успел ответить. Они завернули за угол метро. Перед гостиницей
морозный туманец рассеивался клубящимся оранжевым светом ярко и широко
освещенных окон, - и внезапно слева с каменных ступенек от дверей
ресторана, прорезая тишину, послышался тонкий вскрик:

- Пу-усти-ите!.. - И опять: - Пустите-е! Ой, боольно!.. Бо-ольно!..

Михеев, округлив глаза, дернул за рукав Константина.

- Подожди!.. Кричат, что ль?

И, озираясь на ступени, Константин неясно увидел вверху, меж колонн,
несколько угловато метнувшихся фигур, непонятно сбившихся в кучу; и сейчас
же человеческая фигура вырвалась оттуда, нелепо согнувшись, бросилась вниз
по ступеням - человек оскользнулся, упал, покатился по ледяным ступеням,
вскрикивая:

- Дима, беги!.. Что же это?.. Дима!.. Не трогайте!

- Что за черт! - сказал Константин. - Драка, кажется?

Оттуда, от колонн, трое бросились вниз, следом за человеком, прыгая
через ступени, зазвеневший голос донесся сверху:

- Сто-ой, мерзавец!

- Морды бьют. Надрались, - хихикнул Михеев. - И откуда деньги?

Человек в черном пальто вскочил, затравленно оглядываясь, позвал
шепотом:

- Дима... Дима! Беги! - И закрутился на месте, словно ища шапку.

Он кинулся по тротуару в ту сторону, где стояли Константин и Михеев, не
заметив их, и Константин увидел испуганное белое лицо, черную ссадину на
лбу, короткие, слипшиеся волосы. На миг человек этот остановился, хватая
ртом воздух, вильнул в сторону, побежал по мостовой к улице Горького.

- Держи-и, держи-и его!..

Трое сбегали по ступеням, поворачивали в сторону мечущегося по мостовой
человека, и Константина как будто сорвало с места ("блатного хмыря
ловят!") - в несколько прыжков он настиг этого петляющего по мостовой,
выкинул ногу, встретив жесткий толчок по голени, и человек с размаху упал
грудью вниз, вытянув руки. И в ту же секунду, когда он упал, Константин
услышал топот ног, громкие злые голоса за спиной.

- Молодец!.. Ловко!.. Молодец! - прохрипел, подбегая, невысокий,
квадратный в плечах человек (плечи подымались, ходили вверх-вниз), плоское
и сильное курносое лицо блестело потом.

С бегу он тыкнул в грудь Константина растопыренными пальцами, слегка
оттолкнул, проговорил хрипло:

- Спасибо, помог!

И, наклонясь над лежащим лицом вниз человеком, ударил его ногой в бок.

- Ты с кем, мокрица?.. А т-тя... произведу в дерьмо!.. На! На! На...

Низенький этот с озверелым лицом бил ногами по безжизненно
распластанному телу, при каждом ударе выдыхая воздух, будто дрова рубил,
учащенно, поршнями двигались его локти. Тело на мостовой слабо
зашевелилось, задранное к лопаткам пальто сбилось бугром, руки уперлись в
снег - человек, сделав усилие, вскочил и толкнул низенького в подбородок
как-то неловко, двумя кулачками. И Константин только сейчас ясно успел
разобрать вблизи его лицо - юное и бледное лицо мальчишки лет двадцати.

- Дима, Димочка!.. - умоляюще крикнул он, отступая от низенького. - Не
бейте Диму!.. За что?

Набычив шею, низенький грузно рванулся на него, взмахом кулака сбил на
мостовую. И затоптался, забегал над ним, носком ботинка ударяя под ребра.

- А-а, ты у меня попоешь! - выдыхал низенький. - Я те покажу Диму!.. А
ну, где этот Дима? Вы нас запомните, гниды!..

Константин почувствовал, что все расплывается перед глазами, все
становится нереальным, тусклым, и вдруг ему стадо больно и трудно глотать
- сразу ссохлось в горле.

Смутно увидел, как справа от него, вобрав голову в плечи, растерянно
отступая спиной, двигается по мостовой Михеев, а возле метро - двое в
расстегнутых пальто молча и старательно избивают, гоняя от одного к
другому, высокого паренька в короткой куртке. И доносились отрывистые
всхлипы паренька:

- За что? За что? Что я вам сделал? За что? Что я сделал?..

- А ну прочь, подлецы!.. Стой, сволочи! Пр-рочь!..

Константин только краем сознания понял, что это был его голос. Стиснув
зубы, он в три шага достиг низенького, яростным ударом заставил его
пригнуться, закрыться и тотчас подлетел к тем двум в пальто, что гоняли
высокого паренька в куртке, и отшвырнул их от него. Эти двое, дыша паром,
кинулись на Константина, удары в челюсть, потом в грудь оглушили его.

Они наступали с двух сторон, угрожающе и осторожно. Один кашлял,
сплевывал на снег чем-то тягучим. И в этот миг Константин ощутил тишину.
Он почувствовал - что-то произошло, неуловимое, не увиденное им. Двое
смотрели куда-то мимо него, и когда Константин инстинктивно взглянул на
низенького, тот правой рукой суматошно хватал что-то, лапал у себя под
пальто - и он понял все.

- Стой, сволочь! Опусти руку! - крикнул Константин и, лишь в это
мгновение вспомнив о пистолете, торопясь, рвущим движением выхватил
"вальтер" из внутреннего кармана, шагнул к низенькому. - Назад! Назад,
сволочь! Наза-ад!..

- Оружие?.. - сипло выдавил низенький, пятясь. - О-оружие?..

- А ну, спиной ко мне - и марш! Бегом! - со злобой скомандовал
Константин. И махнул пистолетом. - Бегом, к Манежу! Бы-ыстро!

Заплетающейся рысцой низенький и двое в расстегнутых пальто побежали к
Манежу. Отбежав метров сто, они остановились. Чернели силуэты на снегу.
Потом долгий милицейский свисток просверлил ночь; от гостиницы "Националь"
приближалась к ним темная фигура постового.

- Быстрей, ребята! Смывайся отсюда! - подал команду Константин лежавшим
на мостовой парням.

Тот, первый, подымая лицо в крови, зажимая одной рукой нос, пытался
встать; другой, в куртке, помогал ему, тянул за плечи, беспрерывно
повторяя сквозь стоны:

- Гоша, Гоша, бежим, бежим... Ты слышишь, быстрей, миленький!..

- Быстрей, быстрей, ребята! - лихорадочно выкрикивал Константин, с
особой остротой сознавая, что все это безумие, что он не хотел этого, но
ничего уже нельзя изменить. - Ну, что? Что? Вон туда - бегом! На улицу
Горького, во двор! Бегом!..

"Я должен сейчас добежать до машины!.. А может быть, там уже кто
есть?.. Добегу ли я? Только бы на кого-нибудь не натолкнуться!.. Где
Михеев?.."

Вталкивая пистолет в карман, он рванулся к угловой станции закрытого
метро, возникшее странно пустыми огромными стеклами, резко завернул за
угол и мимо безлюдного подъезда гостиницы побежал по тротуару к
"Стереокино". Не слышал позади ни милицейского свистка, ни шума погони, ни
окриков - все забивало, заглушало собственное дыхание и мысль, колотившая
в мозгу: "Что же это? Как же это? Только бы никого не было возле машины!..
Только бы!.. Где Михеев?.."

И тут на краю тротуара, потирая рукой грудь, увидел; "Победа" Михеева,
стреляя выхлопными газами, стремительно разворачивалась по кольцу площади,
мимо мрачной и темной гостиницы "Метрополь", где по-прежнему в высоте
этажей светило одно окно ("иностранец коньяки-виски пил"), а его,
Константина, машина, вся в блестках инея, по-прежнему стояла напротив
кинотеатра.

Он раскрыл дверцу, упал на сиденье, руки и ноги сделали то, что делали
тысячу раз. Он боялся только одного - чтобы не промерз мотор.

Мотор завелся... Опустив стекло, глядя назад в проем улицы, откуда
можно было ждать опасность, он новел машину по эллипсу площади, сразу же
набирая скорость.

2

Он остановил машину в одном из тихих замоскворецких переулков; сеялся
снежок. Свет фонарей сузился, сжался - стал падать конусами, стиснутый
мелькающей мглой; справа, за железной оградой, чернея, проступала сквозь
снег пустая каменная церковка, свежая белизна снега не покрывала ее низких
куполов.

Машина перегрелась, мотор бился, сотрясая железный корпус.

Левое стекло было открыто - Константин не подымал его все время, пока
сумасшедше гнал "Победу", петляя по улицам, - внутри машина вся
выстудилась. И Константин на ветру весь продрог, одеревенела левая щека,
закоченели пальцы. Он с усилием оторвал их от баранки, закрыл глаза. Он
ощущал холод на веках от выдавленных ветром слез.

"Где был Михеев, когда я?.. Видел он или не видел? - спрашивал себя
Константин, восстанавливая в памяти, как Михеев растерянно топтался на
снегу в тот момент, когда низенький подбегал к пареньку, упавшему на
мостовую. - Где Михеев?.."

И он вспоминал, как уже на Петровке обогнал его, трижды посветив ему
фарами, и потом, выглядывая в окно, видел неотступно мчавшуюся следом
машину Михеева, желтые качающиеся подфарники. Только перед Климентовским,
вплотную притормозив перед светофором, ненужно мигающим в ночную
безлюдность улиц, он с нетерпением подождал, когда подойдет "Победа"
Михеева; тот притер завизжавшую тормозами машину, опустил стекло, высунул
сизо-белое лицо и ничего не спросил, лишь рот немо искривлен был.

- В Вишняковский, к церковке! - глухо бросил Константин. - Там
поговорим.

"Где же он был? Видел ли Михеев, когда я?.. - думал Константин,
ощупывая негнущимися пальцами ствол пистолета в кармане. - Что я должен
делать с ним? Выбросить? Спрятать? Те трое могли заявить. Могут проверить