Чтение 59–й страницы книги ~Офицеры и джентельмены~

Могила неизвестного белого солдата. Европейское кладбище удобно
расположилось неподалеку от госпиталя. Шесть месяцев непрерывных переездов
и передислокаций, непрерывной готовности к получению приказов не повлияли
на безукоризненную выправку алебардистов во время медленного похоронного
шествия. Второй батальон построился сразу же, как только пришло известие о
смерти Эпторпа, и голос батальонного старшины долго гремел под лучами
палящего солнца, а солдатские ботинки долго топали по потрескавшейся от
жары дороге. В это утро все получилось отлично. Несшие гроб были тщательно
подобраны по росту. Горнисты на редкость дружно сыграли сигнал "Повестка".
Выстрелы из винтовок прозвучали удивительно синхронно.

И качестве средства показа флага процессия оказалась оцененной не очень
высоко. Гражданское население было aficionados [любители (исп.)] похорон.
Местным жителям нравилось более непосредственное и более очевидное горе. А
что касается парадного строевого марша, то он оказался для них чем-то
таким, чего в этой английской колонии никогда не видывали. Покрытый флагом
гроб плавно опустили в могилу и засыпали землей. Два алебардиста упали в
обморок. Их оставили лежать на земле.

Когда все закончилось, Сарам-Смит, искренне растроганный, сказал:

- Как все равно похороны генерала сэра Джона Мура в Ла-Корунье.

- Уж не скажешь ли ты еще, что как похороны герцога Веллингтонского в
Сент-Поле? - сказал де Сауза.

- Пожалуй, сказал бы.

Подполковник Тиккеридж спросил начальника штаба:

- Следует ли нам собрать деньги для какого-нибудь памятника на могилу
или что-нибудь в этом роде?

- Я полагаю, что об этом позаботятся его родственники в Англии.

- Они богаты?

- Да, по-моему, очень богаты. К тому же ортодоксальной англиканской
веры. Может быть, они захотят поставить здесь что-нибудь особенное.

- Оба "дядюшки" оставили нас в один и тот же день.

- Смешно, но я только что подумал о том же.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЭПТОРП УМИРОТВОРЕННЫЙ

1

Небо над Лондоном было чудесного оранжево-багрового цвета, словно
дюжина тропических солнц одновременно садилась по всему горизонту;
сходились и расходились, шаря по небу, лучи прожекторов; то тут, то там
возникали и расплывались черные облачка разрывов; время от времени от
яркой вспышки на мгновение застывало ровное зарево пожаров. Всюду, как
бенгальские огни, сверкали трассирующие снаряды.

- Настоящий Тернер! - восторженно воскликнул Гай Краучбек; ему впервые
пришлось наблюдать такое зрелище.

- Скорее Джон Мартин, - заметил Йэн Килбэннок.

- Нет, - твердо возразил Гай. Не хватает еще, чтобы этот бывший
журналист поправлял его в вопросах искусства. - Уж никак не Мартин. Линия
горизонта слишком низкая. Да и цветовая гамма не такая богатая.

Они стояли в начале Сент-Джеймс-стрит. Невдалеке ярко пылал клуб
"Черепаха". От Пиккадилли до дворца, искаженные в свете пожара,
карикатурно вырисовывались фасады домов.

- Во всяком случае, здесь слишком шумно для обсуждения высоких материй.

В близлежащих парках гремели орудия. Где-то в направлении вокзала
Виктория с грохотом разорвалась серия бомб.

На тротуаре против "Черепахи" группа начинающих писателей в форме
пожарников направляла слабую струйку воды в комнату для утреннего отдыха.

В памяти Гая на мгновение возникла страстная суббота в Даунсайде:
ранние утренние часы мартовских дней времен отрочества, широко раскрытые
двери в незаконченной пристройке аббатства, половина школы кашляет,
полощется на ветру белье, пылает жаровня, а священник с кропильницей, как
ни странно, благословляет огонь водой.

- Это всегда был неважный клуб, - заметил Йэн. - Мой отец состоял в
нем.

Он чиркнул спичкой и прикурил погасшую сигару; тут же, где-то на уровне
их колен, раздался возглас: "Погасить огонь!"

- Нелепое требование, - буркнул Йэн.

Они взглянули через ограду и увидели в глубине палисадника каску с
буквами "Г.П.О." - гражданская противовоздушная оборона.

- В укрытие! - скомандовал голос.

Пронзительный свист, казалось, прямо над головой, глухой удар,
разбросавший осколки брусчатки у самых ног, огромная белая вспышка к
северу от Пиккадилли, сильная взрывная волна - и уцелевшие оконные стекла
на верхних этажах разлетелись по улице смертоносными осколками.

- А ты знаешь, пожалуй, он прав, - сказал Йэн. - Давай-ка лучше
предоставим это дело гражданским.

Оба офицера проворно взбежали по ступеням "Беллами". Когда они достигли
двери, гул моторов стал постепенно замирать и стих; полуночное безмолвие
нарушал только треск пламени в "Черепахе".

- Веселенькое зрелище, - сказал Гай.

- Да, тебе это в новинку. А когда такое повторяется каждую ночь, то
надоедает. К тому же это довольно опасно, когда по всему городу гоняют
пожарные и санитарные машины. Эх, уехать бы в отпуск в Африку! Но разве
мой проклятый маршал авиации отпустит? Кажется, он ко мне здорово
привязался.

- Ты тут ни при чем. Этого никак нельзя было ожидать.

- Да, никак.

В вестибюле их приветствовал с наигранной радостью ночной швейцар
Джоуб. Он уже успел приложиться к бутылке. Его уединенный пост, окруженный
зеркальными стеклами, был небезопасным местом. Никто в эти дни не ворчал
на него за распущенность. Сегодня он играл, грубо переигрывая, роль
театрального дворецкого.

- Добрый вечер, сэр. Позвольте приветствовать вас в Англии в целости и
сохранности. Добрый вечер, милорд. Маршал авиации Бич в бильярдной.

- О господи!

- Я счел нужным информировать вас, милорд.

- Все _совершенно_ правильно, Джоуб.

- На улице по канавам текут виски и бренди.

- Враки, Джоуб.

- Так мне сказал полковник Блэкхаус, сэр. Весь запас спиртного
"Черепахи", джентльмены, зря течет по улицам.

- Мы что-то не заметили.

- В таком случае, милорд, можете быть уверены, что все вылакали
пожарные.

Гай и Йэн прошли в холл.

- Значит, твой маршал авиации все-таки пролез в клуб.

- Да, это была потрясающая история. Выборы происходили во время "битвы
за Англию", как ее называют газеты, когда военно-воздушные силы оказались
на короткое время чуть ли не в почете.

- Что ж, для тебя это намного хуже, чем для меня.

- Э-э, милый мой, это _кошмар для всех_.

В комнате для игры в карты выбило стекла, и игроки в бридж, держа в
руках свои записи, заполнили весь холл. Если не в уличных канавах, то
здесь бренди и виски действительно лились рекой.

- Привет, Гай. Давно тебя не видел.

- Я только сегодня вернулся из Африки.

- Неудачно выбрал время, я бы не двинулся с места.

- Я вернулся с подмоченной репутацией.

- В прошлую войну провинившихся ребят, наоборот, _отправляли_ в Африку.
Что будешь пить?

Гай объяснил, при каких обстоятельствах его отозвали.

Вошли еще несколько членов клуба.

- На улице все тихо.

- Джоуб говорит, что там полно пьяных пожарников.

- Джоуб сам пьян.

- Да, каждый вечер и всю неделю. Но его нельзя винить.

- Два бокала вина, Парсонс.

- Кто-то из слуг иногда должен быть трезвым.

- В бильярдной под столом лежит какой-то тип.

- Кто-нибудь из слуг?

- Нет, какой-то, которого я никогда не видел здесь.

- Виски, пожалуйста, Парсонс.

- Послушайте, надеюсь, нам не придется принимать здесь этих, из
"Черепахи".

- Они иногда заходят сюда, когда у них уборка. Тихие ребятишки. Хлопот
не доставляют.

- Три виски с содовой, пожалуйста, Парсонс.

- Слышал, в какой переплет Гай попал в Дакаре? Расскажи ему, Гай.
Занятная история.

Гай рассказал свою "занятную историю" и повторял ее в тот вечер много
раз.

Через некоторое время из бильярдной вышел зять Гая Артур Бокс-Бендер,
без пиджака, в сопровождении другого члена парламента, своего
страшноватого на вид закадычного друга по фамилии Элдерберри.

- Знаете, что помешало мне забить последний шар?! - воскликнул
Элдерберри. - Я на кого-то наступил.