величеству.
холодностью.
видеть вас? - осведомилась королева тем же ледяным тоном, не выражавшим
ничего, кроме ревности или презрения.
королевской стражи, - сказал граф де Шарни. - Мой пост - в Версале; я не
оставил бы моего поста, если бы вы, ваше величество, не послали меня
охранять Тюильри. Вы должны удалиться, - приказала мне королева, - и я
повиновался. Так вот, ко всему этому, как известно вашему величеству,
графиня де Шарни не имела ни малейшего касательства.
свой пост в Тюильри и возвратиться в Версаль. Тогда, да не прогневается
королева, я нарушил воинский долг, покинул место, где мне надлежало
находиться, - и вот я перед вами. Боится госпожа де Шарни надвигающихся
бедствий или нет, собирается она за границу или не собирается, я остаюсь
подле королевы.., если только королева не сломает мою шпагу; но и тогда,
лишившись права сражаться и умереть за нее на версальских паркетах, я
сохраню за собой другое право - право убить себя на мостовой, у ворот
дворца.
самоотверженно, что королева отбросила свою гордыню, служившую прикрытием
для чувства, роднящего коронованных особ с простыми смертными.
умереть за меня, ибо, клянусь вам, я знаю, что вы исполните свое обещание.
Шарни. - Я буду говорить об этом всем и каждому, я буду об этом говорить и
выполню то, о чем говорю, ибо, боюсь, грядут времена, когда все, кто любит
королей, неминуемо погибнут.
злосчастной войны в Америке меня, как и многих других, охватило лихорадочное
стремление к свободе; я тоже захотел принять деятельное участие в
освобождении рабов, как тогда говорили, и сделался масоном; я вступил в
тайное общество вместе с такими людьми, как Лафайет или Ламеты. Знаете ли вы
цель этого общества, сударыня? Истребление тронов. Знаете ли вы его девиз?
Три буквы: LPD.
выбывшего члена приходилось двадцать только что принятых. Так вот: то, что
происходит сегодня, это, сударыня, пролог великой драмы, которая готовилась
в тиши, во тьме уже целых двадцать лет. Во главе людей, будоражащих Париж,
распоряжающихся в Ратуше, занимающих Пале-Рояль, взявших Бастилию, стоят
люди, мне знакомые, - это мои бывшие собратья по тайному обществу. Не
обманывайте себя, государыня, все, что свершилось, - не результат
несчастливого стечения обстоятельств; это мятеж, готовившийся уже давно.
заливаясь слезами.
Чтобы я, королева, я, повелительница двадцати пяти миллионов людей, я
старалась понять эти двадцать четыре миллиона подданных, которые, вместо
того чтобы повиноваться мне, бунтуют и убивают моих друзей! Нет, я никогда
не смогу их понять.
наскучило этим людям, рожденным для того, чтобы вам повиноваться, они стали
видеть в вас врага, и покамест зубы этих голодных людей не сделаются
достаточно остры, для того чтобы загрызть вас, они будут бросаться на ваших
друзей, которых ненавидят еще сильнее, чем вас.
надменно воскликнула королева; зрачки ее расширились, ноздри раздулись.
ибо когда я в моем мундире с золотым шитьем, в сопровождении моих лакеев, на
чьи ливреи пошло больше серебра, чем потребовалось бы для того, чтобы
прокормить три семьи, прогуливаюсь по бульвару в карете, запряженной
прекрасными английскими лошадьми, двадцать пять миллионов голодных людей,
именуемых вашим народом, задаются вопросом, какую пользу приношу им я,
человек, ничем от них не отличающийся.
за рукоятку шпагу графа. - Вы приносите им пользу посредством этой шпаги,
которая служила вашему отцу при Фонтенуа, вашему деду при Стейнкерке, вашему
прадеду при Лансе и Рокруа, вашим предкам при Иври, Мариньяне и Азенкуре.
Дворяне приносят пользу французскому народу, сражаясь за него; золото,
которым расшиты их камзолы, серебро, которым украшены ливреи их слуг,
дворяне завоевали ценою собственной крови. Поэтому не спрашивайте больше,
Оливье, какую пользу вы приносите народу, - вы, который так блестяще владеет
шпагой, полученной в наследство от предков!
так много о дворянской крови; в жилах народа тоже течет кровь: эта кровь
пролилась на площади Бастилии; взгляните на тех, кто пал там, пересчитайте
мертвые тела, распростертые на алой мостовой, и поймите, что в день, когда
ваши пушки стреляли в толпу, сердца этих людей бились точно так же, как
бьются сердца дворян; в этот день, потрясая оружием, непривычным для их рук,
эти люди пели под артиллерийским огнем и выказывали отвагу, какую не всегда
выказывают храбрейшие из ваших гренадеров. О государыня, о моя королева, не
смотрите на меня с таким гневом, молю вас. Что такое гренадер? Это синий
разукрашенный мундир, под которым бьется точно такое же сердце, как сердце
простолюдина. Разве ядру не все равно, куда лететь - в человека, одетого в
синее сукно, или в человека, едва прикрытого лохмотьями? Разве сердцу не все
равно, где остановиться - под холстом или под сукном? Настало время
задуматься обо всем этом, сударыня; теперь вы имеете дело не с двадцатью
пятью миллионами рабов, не с двадцатью пятью миллионами подданных, даже не с
двадцатью пятью миллионами человек, но с двадцатью пятью миллионами солдат.
пути к ней.
первой.
скрыть от меня?
сколько бы ни набрасывал на нее покрывало из почтения к вам, что бы я ни
говорил и что бы ни говорили вы сами, отныне истина вечно пребудет перед
вами; делайте что угодно: смотрите, слушайте, вникайте, осязайте, думайте,
мечтайте - вам ни за что не от--Делаться от нее! Даже если вы захотите
заснуть, дабы не забыть о ней, она сядет у вашего изголовья и войдет в ваши
сны.
силу нарушить.
может, так же сильно, как вы.
единственное, что нам осталось?
ибо, утомленные бурными событиями, мы все равно кончим этим сном.
разделяла пропасть: то были их мысли, устремлявшиеся по волнам будущего в
разные стороны.
возвратилась окольным путем. Пристально взглянув на графа, она спросила:
обещайте сказать мне все, как есть.
пришла в голову какая-то мысль... Поклянитесь мне, граф, что вы вернулись не
ради нее.
на Марию-Антуанетту.
не нужно ужинать? Оливье нахмурил брови.
слушаю рассказ о парижских происшествиях, а когда дослушаю, приду поделиться
с ним новостями.
переварить съеденное.
Глава 28
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Жюль Верн
Посняков Андрей
Беляев Александр