в брюки.
рукомойники, наскоро плеснули в лицо водой, вытерлись одним полотенцем,
дергая его концы в разные стороны. Через минуту они шли за Гриценко,
который нес фонарь. Вскоре все очутились в помещении подземной кухни, где
их приветствовал дядя Яша Манто, уже облаченный в белый фартук. Не поднимая
головы в колпаке, чтобы не стукнуться о низкий свод, он с громом поставил
перед мальчиками на стол два котелка с кашей и горячими консервами.
Прикомандированы к тебе, в твое распоряжение. Покорми да и ставь на место,
к делу.
джемом, быстро справились и с этим, поблагодарили, вытерли рты и вскочили,
ожидая боевых приказов.
дать?
Предупреждаю вас, хлопчики: задание боевое. Прошу слушать мою команду.
Заключается она вот в чем. Что такое сухарь, прежде всего?
ящиков заготовленных сухарей, и вчера я обнаружил, что от этой проклятой
сырости, которая мне въедается в кости, печенку и селезенку, сухари уже
начинают киснуть, мокнуть и, более того, даже плесневеть. Так вот, их надо
перебрать. Которые заплесневели - отложить отдельно. Которые еще сухие -
убрать в другое место. Занятие это, конечно, не вполне интересное, но что
делать, хлопчики! Воевать - это вообще малоинтересное занятие. И
интереснее, конечно, жить наверху, чем тут, внизу. Однако мы с вами
спустились сюда. Ну что, я должен вас агитировать, что ли? Вы же сами -
сознательные хлопчики. Забирайте фонарь - и пошли.
Ковалеву, Жоре Емелину и Вове Лазареву перебирать сухари. Это было очень
скучное и неприятное занятие. Часть сухарей размокла. На других появилась
зеленоватая, с белым пушком плесень. В тусклом свете фонаря сухари были
похожи на давно не чищенную, позеленевшую медяшку. Ребята молча сортировали
сухари, откладывая в сторону хорошие, не тронутые еще подземной сыростью.
Порченые выкладывали на железные противни для просушки на плите. Совсем
размокшие бросали в приготовленные чистые ведра.
камень, со всех сторон обступавший партизанскую кладовку. - Клюй поживее!
Возитесь, прямо до убийства...
противни, таскала ведра, приносила их порожними обратно. И только изредка
просила:
же ты в хорошие сухари зелень такую бросаешь?
которое доносилось сверху через сорокаметровую толщу камня. Им очень
хотелось узнать, что там происходит сейчас, на земле.
кухонным: в самом деле, стоило ли добиваться, чтобы тебя приняли в
партизанский отряд, и уходить под землю, а потом сидеть вот так и мирно
перебирать сухари? Наконец Володя не выдержал и, заявив, что он сейчас
вернется, отправился на камбуз. Там тоже шла работа: женщины мыли посуду,
скоблили столы, сушили на противнях отсыревшие сухари и галеты.
долго мы так будем? Дайте какое-нибудь другое задание. Там, наверху,
наверное, уже бой, а мы сухарики с места на место перекладываем.
замедлил свое выпрямление и с опаской поглядел на потолок.
пионер говорит: "Всегда готов!" И вместо этого я слышу, что пионер не
желает выполнять боевое задание. Кушать он готов, а помочь людям, чтобы им
было под землею что кушать, он не готов.
и Ваня...
Конечно, большей частью это говорится о снарядах, патронах и тому подобном.
Но надо заряжать не только пушки и винтовки. У человека должны быть
заряжены и ум, то есть мозг, и сердце - как говорится, сознание. То -
духовная пища. Этим питанием командует наш комиссар. Мне командование
поручило, чтобы люди у меня были сытые, чтобы кровь у них во всех жилках от
этой проклятой сырости не пропадала, чтобы руки, ноги были в силе. Так это
что, по-твоему, не боепитание? Слушай, мальчик, не будь дитя! Мне просто
странно слышать все это. На, лучше возьми пончик с повидлом, а эти отнеси
твоим товарищам. И помни, что больше пользы, когда рот кушает, а не
болтает. Ну, - сердито закричал он, увидя, что Володя собирается возразить,
- не порть мне характер! Исчезни!
Гаврилович Шустов. Незадолго до рассвета они вышли наверх из каменоломен
через один из далеких лазов и тем же ходом вернулись сейчас обратно.
Усталые, с хмурыми, осунувшимися лицами, они молча прошли в штаб, не
отвечая на вопросы партизан, которые, сторонясь в штреках, уступали им
дорогу. Напрасно Володя и Ваня вертелись у них на дороге, забегали вперед,
спрашивали:
Собравшиеся возле штаба партизаны с тревогой вглядывались в лицо командира,
на котором лежали резкие тени от фонаря.
над нами идет бой. Камыш-Бурун горит. Приказываю перейти на осадное
положение. Враг на нашей земле. Значит, он может сунуться и под землю.
Проверить посты, усилить караулы! Все остальное - прежним порядком.
низкий свод из серого камня, по которому носились всполошенные тени от
фонарей. Трудно было представить, что там, наверху, по знакомой с детства
земле уже ходят чужаки. И земля от этого, верно, содрогается так, что даже
здесь, на глубине сорока метров, чувствуется ее глухое негодование.
Жученков, Манто! Отправляйте своих людей на участки для работы.
подземных лагерей опустились, стали ниже под тяжестью чудовищного зла,
глухо рычащего на их родной земле, там, наверху...
Яши. Кончили возиться с сухарями, пришлось перебирать сухие грибы,
перетаскивать ящики с консервами на более удобное место.
лазу, чтобы выглянуть наверх, но часовой в верхнем горизонте не пустил их,
да еще пригрозил, что позвонит в штаб. Пришлось вернуться.
показался незнакомый человек. Мальчики мигом юркнули за угол бокового хода.
то я тут блукаю-блукаю, нияк не могу на волю выйти!
верхний горизонт. Часовой тотчас же позвонил в штаб. Оттуда пришли Иван
Захарович Гриценко и Шульгин.
шаги неизвестного.
имею! Выходи сюда, на свет, к фонарю. Тогда вот и будешь иметь честь.
неизвестного, и через минуту в свете фонаря показался молодой остроглазый
парень со знаками старшего сержанта в петличках, в плащ-палатке,
наброшенной на плечи, и расстегнутой гимнастерке, под которой была видна
тельняшка. В руке он держал автомат.
обратно ходу не знаю. Я с нашими от немцев отбивался, а патроны у меня
все... и гранату остатнюю кинул. Еле ушел. Загнали они меня сюда, к чертям
в пекло.
строго приказал дядя Гриценко, медленно поднимая винтовку.
приказания! - Он усмехнулся и покачал головой, поморщившись. - Ну некуда
мне, деды, деваться, некуда! Может, вы мне дорожку скажете, как на волю
выйти? Там же наши погибают...