Чтение 59–й страницы книги ~Мизери~

"Все, что могут они, это засадить ее в тюрьму, - подумал он. - А я
знаю, как отомстить этой суке, я знаю, как причинить ей боль."

Всегда, конечно, существовала вероятность, что они могут учуять крысу.
В конце концов, это их работа и они должны знать всю подноготную Энни. И
если дела повернутся именно таким образом, то... но он подумал, что,
возможно, Энни удастся уйти от закона и сейчас, но теперь уж это будет в
последний раз.

Поп полагал, что теперь он знает об этой истории все, что ему нужно.
После своего долгого сна Энни регулярно слушала радио. Исчезновение
полицейского Дьюэна Кушнера, несомненно было главной новостью последних
дней. Тот факт, что он разыскивал крутого писателя Пола Шелдона, был
упомянут, но эти два события никак не связывались между собой, и
исчезновение Кушнера никак не связывали с личностью Пола. По крайней мере
пока.

Весенние потоки отодвинули его "Камаро" миль на пять вниз по течению.
Наверное, он лежал бы где-нибудь в лесу еще не один год, если бы не
счастливое совпадение. Двое вертолетчиков Национальной Гвардии увидели, что
солнце отражается от останков лобового стекла его "Камаро" и приземлились
посмотреть, что это там блестит. Серьезность самой аварии была несколько
замаскирована многочисленными вмятинами, которые появились в результате
последнего путешествия автомобиля вниз по водам. Обнаружила ли судебная
экспертиза (если таковая вообще имела место) следы крови в машине или нет,
об этом ничего не сообщалось. Но Пол знал, что даже глубокий анализ не
поможет ничего обнаружить после того, как автомобиль сначала пролежал под
снегом, который потом растаял и смыл любые возможные следы.

Кроме того, он полагал, что все внимание штата Колорадо отдано пропаже
Дьюэна Кушнера и появление этих двоих послужило этому доказательством.

До сих пор все подозрения сводились к трем пунктам: самогон, марихуана,
кокаин. Кушнер мог случайно наткнуться на незаконную перегонку или плантацию
анаши или еще что-нибудь в этом роде. И так как надежда найти Кушнера таяла,
вопрос почему он был здесь один, приобретал все большее значение. И пока Пол
раздумывал, имеет ли штат Колорадо достаточно денег для финансирования
службы автоинспекции, ребята из этой самой службы уже прочесали всю округу в
поисках Кушнера. Шансов не было.

Голиаф указал рукой на дом. Энни пожала плечами и покачала головой.
Давид тоже сказал что-то. Через мгновение Энни закивала и повела их по
дорожке к двери в кухню. Скрипнули петли и Пол услышал, как они вошли. Звуки
стольких ног казались неправдоподобием, пугающей мистификацией.

- В котором часу он приезжал, - спросил Голиаф. Это должен был быть
именно Голиаф. У него был громкий грубый прокуренный голос.

Энни сказала, что около четырех. Плюс минус десять минут. Она только
что закончила подстригать газон, часов на ней не было. Была жуткая жара, она
все достаточно хорошо помнит.

- И сколько он здесь пробыл, миссис Уилкз? - спросил Давид.

- Мисс Уилкз, позволю себе напомнить.

- Извините.

Энни сказала, что она точно не помнит, но пробыл он недолго. Ну может
быть минут пять.

Он вам показывал фотографию?

Энни говорила, что да, что он для этого и приезжал. Пол восхищался, как
складно она все говорила, даже приятно.

- И вы узнали человека на фотографии?

Энни сказала, что конечно, это был Пол Шелдон, она его сразу узнала.

- У меня есть все его книги, - сказала она, - мне они очень нравятся.
Этот пропавший офицер Кушнер. Он сказал, что тогда я понимаю в чем дело. Он
выглядел очень растерянным и было видно, что ему очень жарко.

- Да, это был жаркий денек, правильно, - сказал Голиаф, и Пол вздрогнул
от того, что голос раздался слишком близко. Где же они были? В гостиной? Да,
скорее всего в гостиной. Он двигался как рысь, этот полицейский, несмотря на
всю его величие. Когда ответила Энни, ее голос тоже раздался совсем близко.
Значит, полицейские ходили по гостиной, а Энни следом за ними. Она не
просила, но они сами ходили везде. И разглядывали все.

Хотя ее любимый писатель находился менее чем в тридцати пяти футах от
нее, Энни продолжала сочинять. Она спросила, может быть он зайдет и выпьет
охлажденного кофе? Но он сказал, что не может. Тогда она спросила, хочет ли
он взять с собой бутылочку...

- Пожалуйста, не сломайте! - Энни прервала собственную речь резким
голосом. - Я люблю свои вещички, а они очень хрупкие.

- Простите, мэм. - Это должно быть Давид, голос у него низкий и
шепчущий, одновременно смущенный и испуганный. При других обстоятельствах он
показался бы забавным для полицейского, но обстоятельства не были иными и
Пол совсем не забавлялся. Он сидел, напряженно прислушиваясь и услышал тихий
звук, будто что-то осторожно ставили на место (возможно пингвина на льдине)
он судорожно вцепился в ручки кресла. Он представил себе, что Энни теребит
свою сумочку. Он ожидал, что один из полицейских, скорее всего Голиаф,
спросит, что, черт возьми, у нее там.

Тогда началась бы пальба.

- Что вы говорили? - спросил Давид.

- Я говорила, что я спросила, может быть он хочет взять с собой
бутылочку охлажденного пепси, потому что очень жарко. Я всегда держу в
холодильнике несколько бутылок, так, чтобы они не замерзали. Он сказал, что
это было бы здорово. Он был очень вежливым мальчиком. Почему вы отпустили
его одного, такого молоденького?

- Он выпил пепси здесь? - спросил Давид, игнорируя ее вопрос. Его голос
оставался близко. Значит, он пересек гостиную. Полу не нужно было закрывать
глаза, чтобы представить себе как он стоит там, глядя в коротенький
коридорчик, который шел от кухни в ванную и затем упирался в дверь его
комнаты. Пол сидел напряженно выпрямившись, жилка бешено пульсировала на его
тощей жилистой шее.

- Нет, - спокойно, как всегда, сказала Энни. - Он взял ее с собой. Он
сказал, что ему надо ехать дальше.

- А что там, внизу? - спросил Голиаф. Раздался глухой стук каблуков,
когда ступил с ковра на голый пол в коридоре.

- Ванная и свободная спальня. Я сплю там иногда, когда слишком жарко.
Посмотрите, если хотите, но обещаю вам, что у меня нет полицейских под
кроватью.

- Нет, мэм, конечно нет, - сказал Давид, и его забавный голос и звуки
шагов стали уходить в сторону кухни. - А может он выглядел возбужденным или
взволнованным, вы не заметили?

- Вовсе нет, - сказала Энни, - только несмелым, растерянным.

Пол снова начал дышать.

- Может быть чем-то озабоченным?

- Нет.

- Он сказал, куда он потом собирался?

Хотя полицейские, конечно, этого не заметили, но привычное ухо Пола
уловило ее секундное колебание.

- Нет, - сказала она наконец.

- Спасибо, мэм, за сотрудничество, - сказал Давид, - но мы сможем еще
заехать.

- О'кей, - сказала Энни, - я последние дни никого не вижу.

- Вы не возражаете, если мы посмотрим в сарае? - спросил Голиаф.

- Конечно, нет. Но не забудьте поздороваться, когда войдете.

- С кем поздороваться, мэм? - спросил Давид.

- С Мизери, - сказала Энни, - моей свиньей.

Она стояла в дверях, пристально глядя на него, так пристально, что его
лицо начало ощущать тепло и ему показалось, что он покраснел. Два
полицейских отбыли три минуты назад.

- Ты видишь что-то зеленое? - спросил он наконец.

- Почему ты не вопил? - Оба полицейских слегка коснулись своих шляп,
садясь в машину, но никто не улыбнулся и Пол успел заметить из своего узкого
углового окна выражение их глаз. Они знали, кто она была. - Я ожидала твоего
вопля. Они бы навалились на меня как лавина.

- Может быть. А может и нет.

- Но почему ты не закричал?

- Энни, если ты думаешь, что всю твою жизнь должно происходить
непременно самое худшее, что ты воображаешь, то иногда ты должна ошибаться.

- Не язви мне!

Он понял, что под ее напускным безразличием скрывается смущение и
замешательство. Его молчание шло вразрез с ее представлением о существовании
на земле как Борьбе Честной Энни с Уродливой, Грубой Командой, которой она
навесила ярлык "Кокадуди Ублюдки".

- Кто язвит? Я обещал тебе, что не открою рот - так я и сделал. Я хочу
закончить мою книгу в относительно мирной обстановке. И я хочу закончить ее
для тебя.

Она посмотрела на него; ее взгляд выражал сомнение и желание поверить,
боязнь поверить... и в конечном счете все равно веру. И она была права,
потому что он говорил правду.

- Тогда займись делом, - сказала она мягко. - Займись немедленно. Ты
видел, как они смотрели на меня.

В течение нескольких дней жизнь протекала так же, как и до убийства
Дьюэна Кушнера; вполне можно было поверить, что его никогда и не было. Пол
почти постоянно писал. Пока что он отказался от машинки. Энни поставила ее
на камин под "Триумфальной Аркой" без каких-либо комментариев. За эти два
дня он исписал три пачки бумаг. Осталась только одна. Когда он испишет и ее,
ему придется перейти на блокнот для стенографирования. Она наточила ему
полдюжины карандашей, он исписал их все и Энни наточила их снова. Они
постоянно тупились; он сидел на солнце у окна, склонившись над работой,
иногда рассеянно царапая воздух большим пальцем правой ноги в том месте, где
была душа его левой ступни, и прячась в убежище на бумаге. Оно широко зияло
опять и книга неслась к своему кульминационному пункту, как на ракете. Он