Дэнфорта она превратилась в предмет мебели до тех пор, конечно, пока
нечаянно не попадалась ему под руку. А случалось это при самых разнообразных
обстоятельствах - ужин не подан, когда Китон уже готов к трапезе, пол в
кабинете показался недостаточно чистым, даже колонки в утренней газете,
положенной на стол рядом с его чашкой кофе, расположены не так, как обычно,
и тогда он называл ее тупицей. Он говорил ей в таких случаях, что если у нее
задница отвалится, она не будет знать, где ее искать. Он говорил, что если
бы мозги были жидкие, она бы давным-давно их высморкала. Поначалу Миртл
пыталась защищаться от этих нападок, но он разрушал все ее попытки как
карточный домик. Если она тоже в ответ начинала сердиться, он так бледнел от
гнева, что Миртл не на шутку пугалась Поэтому она отказалась от попыток
спорить и впала в тоскливую безответность. Теперь она реагировала на его
вспышки только беспомощной улыбкой, тихим голосом обещала исправить свою
ошибку и, поднявшись в спальню, падала в постель, уткнувшись лицом в подушку
Она беззвучно плакала, в ужасе от того, во что превратилась и
молила-молила-молила, чтобы появился у нее хороший друг, с кем м ожно было
бы выговориться.
коллекционировать в первые годы замужества и всегда хранила в коробках на
чердаке. Но недавно перенесла их вниз, в комнату, где шила и, высушив слезы,
прокрадывалась туда, чтобы поговорить со своими бессловесными подругами. Они
никогда не кричали на нее. Не отворачивались равнодушно, никогда не
спрашивали, от чего она такая непроходимая дура, от рождения или специальные
уроки брала.
убедиться, что это не сон. Но после каждого щипка понимала, что
действительно сидит в ресторане Морис октябрьским солнечным днем, а напротив
с аппетитом уплетает обед Дэнфорт, и на лице его играет улыбка, почти
незнакомая, так как она не видела на его лице улыбки уже очень давно.
спросить. Ей было известно, что накануне вечером он ездил в Люистон на бега,
как, впрочем, и все предыдущие вечера в течение последнего года (вероятнее
всего потому, что люди, которых он там встречал были гораздо интереснее тех,
с кем ему приходилось общаться в Касл Рок, со своей женой, например), и,
проснувшись сегодня утром, она ожидала увидеть постель с его стороны пустой
(это означало бы. что он провел ночь в кресле в своем кабинете) и услышать,
как он бродит по кухне, ворча себе под нос в обычном угрюмом расположении
духа.
пижаме, которую Миртл подарила ему на Рождество. Эту пижаму он надел впервые
с того момента, как она была подарена, впервые вообще достал ее из коробки,
насколько ей было известно. Дэнфорт не спал и сразу перевернулся на бок, к
ней лицом и, главное, с улыбкой. Поначалу эта улыбка ее испугала.
груди и подмигнул.
был великолепен, а теперь вот они обедают в ресторане Морис в воскресенье
днем, словно пара влюбленных голубков. Она не знала, что вызвало такие
чудесные превращения и не желала знать. Она хотела лишь радоваться и
надеялась, что это продлится как можно дольше.
вытирая салфеткой губы.
чтобы прижать салфетку к увлажнившимся глазам.
2
Лягушатники, с большим аппетитом. Причина его прекрасного настроения была
проста. Каждая лошадь, на которую он ставил после консультации с Выигрышным
Билетом, приходила первой. Даже Малабар, проходивший один к тридцати в
десятом заезде. Обратно в Касл Рок он скорее не ехал, а летел по воздуху,
ощущая приятную тяжесть во внутреннем кармане пальто, где лежало более
восемнадцати тысяч долларов. Его букмекер, вероятно, до сих пор находился в
недоумении, куда пойдут эти деньги. Деньги пошли в самую глубь его шкафа в
кабинете. Они лежали в конверте, а конверт в коробке из-под Выигрышного
Билета вместе, конечно, с этой бесценной игрушкой. Он впервые прекрасно
выспался за долгое время и, проснувшись, с радостью думал о предстоящей
ревизии. Радость, конечно, невелика, но все же лучше, чем безнадежный мрак,
сгустившийся в голове с тех пор, как пришло письмо. Единственное, как
оказалось, что было необходимо, чтобы выбраться из этого мрака - удачный
вечер на ипподроме.
все равно не в состоянии. Во-первых, ипподром в Люистоне единственный,
работающий ежевечерне в течение осеннего сезона, и доходы приносил мелочные.
Он мог объездить все ипподромы округа и выиграть еще несколько тысчонок, все
равно этого было недостаточно. Не мог он и в Люистоне болтаться каждый
вечер, постоянно выигрывая: его букмекера это приведет в раздражение, и он
перестанет принимать ставки.
ответственность. Кроме того, он мог теперь предложить легенду какое-нибудь
задуманное, но не выгоревшее грандиозное предприятие. Страшная ошибка... но
та, за которую он несет полную ответственность и теперь расплачивается. Он
может даже подсказать, что другой на его месте, даже самый чистоплотный, за
такой длительный период времени воспользовался бы суммой гораздо солиднее
той, которую он, Китон, позаимствовал в городской казне - то есть столько,
сколько смог бы унести, а потом сделал бы ноги в какое-нибудь теплое
местечко (где много солнца, белые песчаные пляжи и куча неотразимых девочек
в бикини), откуда его извлечь было бы чрезвычайно трудно, а скорее всего,
просто невозможно.
будет швырять в него камнями. Это заставит их на какое-то время
призадуматься. Если среди них найдется такой джокер, который не отламывал
время от времени кусок от общественного пирога, то Китон готов был сжевать
трусы этого святоши. И без соли.
истерик спокойно обдумать ситуацию, он понял, что они вынуждены будут так
поступить. В конце концов, они все политики. Должны понимать, что, покончив
с Дэном Китоном, пресса возьмется за них самих и вываляет этих защитников
общественного благосостояния в смоле и перьях. Они прекрасно знают, какие
вопросы будут заданы во время общественного следствия или (не дай Бог)
судебного процесса за растрату. Например, вопрос о том, как долго, и только
ли в текущем году, мистер Китон проделывал свои грязные делишки, а
джентльмены, ответьте, будьте так добры. Вопрос о том, почему и при каких
обстоятельствах, такая уважаемая организация как Бюро Налоговой Инспекции
сразу не почуяло, что пахнет жареным. Вопросы, которые честолюбивых и
авторитетных зазнаек заставят растеряться.
но очень возможно. И все благодаря мистеру Гонту. О, Господи, как он ему
благодарен!
вдруг забыл, как зовут женщину, сидящую напротив. Но, тут же вспомнил. Мне
тоже приятно, Мирт.
глаза салфеткой.
молодости, но очень похожая.
3
холма и к тому времени, когда Нетти дошла до цели, ноги у нее гудели, и она
промерзла насквозь. По дороге она встретила всего двух-трех прохожих, но
никто не обратил на нее внимания: все шли, уткнув носы в поднятые воротники,
спрятавшись от пронизывающего ветра. Рекламное приложение к воскресному
номеру газеты Телеграмма неслось по улице, подгоняемое ветром, а потом вдруг
взмыло вверх, как птица, к темно-синему небу, когда Нетти уже свернула на
дорогу, ведущую к дому Китона. Мистер Гонт предупредил ее, что мистера
Китона и его жены Миртл дома не будет, а мистеру Гонту лучше знать.
принадлежавший Умнику, отсутствовал.
ролик скотча. Ей очень хотелось поскорее очутиться дома, смотреть по
телевизору воскресную программу и поглаживать Налетчика, который, конечно,
сразу уляжется у ее ног. А ведь так и будет, как только она покончит с этим
делом. Может быть, она даже вязать не станет. Просто будет сидеть в кресле,