не капал дождь. Не цвели цветы. Колючий кустарник, менее прихотливый, чем
цветковые, не погиб, но потемнел и стал податливым. Острые сухие травинки
торчали, словно частокол лезвий.
Эр-Фроу, вызвала панику. Раньше люди ходили на занятия и потому знали, что
все хвори - от бактерий. Они невидимы невооруженным глазом, а значит, их
напускают злобные духи, обитавшие на Острове Мертвых. Но духи играли такую
ничтожную роль в повседневной жизни Кома, что и джелийцы, и делизийцы
склонны были относиться к ним не с мистическим ужасом, а со скептицизмом и
злобой. Но грязевые повязки, целебные мази и прочие жреческие снадобья,
тайком продаваемые джелийскими горожанами делизийским торговцам, не
прекращали зуд.
девушка, все еще сжимавшая в руках флейту, символ своей профессии.
Остальные подталкивали ее вперед, избегая, впрочем, касаться ее платья.
Сделав несколько неуверенных шагов, девушка поворачивалась и жалобно
смотрела на толпу. На бледном лице ярко выделялись красные расцарапанные
пятна.
пустом доме всегда кто-нибудь есть.
вместе!
пульсировала жилка.
Ты меня чуть не заразила! Вчера обедал рядом с тобой! Если я за... - Он
оборвал себя на полуслове.
сделал шаг вперед, но потом снова принялся уговаривать девушку:
вскрикнула, повернулась и бросилась бежать к заброшенному дому.
произнес:
пружинистой походкой тренированного бойца. Кучка делизийцев молча побрела
назад, домой, и только Ахмет остался стоять неподвижно, со сжатыми
кулаками. На его лицо падала тень.
которую принесла Эйрис, - устало сказал Дахар. - Ни одно лекарство, ни
один антибиотик не действует. Ничего. - Он оторвался от увеличителя
разочарованный. Увеличитель стоял на полу и доходил ему до пояса:
темно-серый куб, без всяких украшений и такой тяжелый, что даже Дахар не
мог его поднять. Такой увеличитель у гедов был всего один.
увеличителю, пока Дахар не посторонился, но стоило ей заговорить о
волновавшем всех предмете, и робости как не бывало.
хорошего.
помутнеть, если туда попадет эта проклятая бактерия.
это уже хорошо. Это больше, чем мы знали раньше. - Он слегка улыбнулся со
своего места у дальней стены.
помогал с экспериментами. Развалившись у стены и наблюдая, Тей просто
присутствовал. Эйрис поняла, что на самом деле ему вовсе не интересно.
Геды учили их постоянно проверять свои догадки и открытия. Она часто
задумывалась, что же здесь нужно торговцу, пока не сообразила, что
болезнь, охватившая Эр-Фроу, останется и после окончания обусловленного
гедами срока. Если не удастся излечить заболевших, люди разнесут ее по
всей Делизии и Джеле. Лекарство станет надежным источником дохода.
так, чтобы она не слишком сильно обжигала кожу, но убивала заразу...
все-таки увидим в увеличитель, а кожу? Пока не окунешь палец в раствор, не
узнаешь, насколько он опасен.
заметил Тей.
видела, каких усилий ему стоило сдержаться. Дахар вздернул подбородок и
поглядел на Гракса. Гед ответил ему спокойным, непроницаемым взглядом, и
постепенно бывший легионер успокоился.
не пробовали их смеси. Эта бактерия - новая для Кома и новая для гедов.
Может быть, требуется... комбинация веществ, чтобы бороться с ней.
она. - Это сколько же понадобится лет, чтобы составить все возможные смеси
во всех возможных пропорциях?..
усталость как рукой сняло.
произнес низким тягучим голосом:
внутри Стены? - спросила Криджин.
Гракса.
как мы, когда нас погрузили в сон, или как моя нога - и потому не должны
чесаться. Если они в стазисе, то как же могут гноиться их язвы?
недостаточно, чтобы понять суть стазиса. Существует много разновидностей
стазиса. Стазис холодного сна, который вы испытали, попав внутрь Стены,
отличается от стазиса, который окружает твою ногу. Этот стазис не полный.
Подумай, Эйрис. Твоя кость, хоть и медленно, но продолжает срастаться. В
противном случае применять стазис было бы бесполезно. То же самое и у
людей внутри Стены. Нагноение продолжается, но они не чувствуют зуда. Как
ты не чувствуешь боли в ноге, так и они не чешутся. Это не значит, что у
тебя нет ноги, а у людей - болезни.
вопрос, не заданный Граксом: "Зачем мне обманывать тебя?" Она взглянула на
Криджин, на Илабора, на Тея. Похоже, они думали о том же.
ее взгляд, черные глаза жреца сузились и стали серьезными.
немолодой человек, опустив голову на руки. Он прислушивался к стуку в
дверь. Рядом стояло семь чаш, наполненных водой, и большая миска холодного
жаркого. В углу стоял таз, служивший ночным горшком; запах поглощался
насыпанной на дно известью
красные пятна. Он начал отчаянно чесаться, пытался сдерживаться, но
остановиться не мог Лицо и шея были расцарапаны уже до крови.
дверь, но замок не открылся. Никто не вошел.
повторил Дахар.
ни говорить, ни думать. Они лежали в темной комнате Дахара. Он во весь
рост вытянулся на спине, а Эйрис свернулась возле него клубочком и лениво
рисовала большим пальцем круги у него на груди. В каком-то уголке ее
памяти вяло шевельнулось воспоминание о Келоваре, о его груди, покрытой
жесткими вьющимися волосами. Эйрис поморщилась. Она не вспомнила бы о
Келоваре, если бы не подозревала, что Дахар тоже о нем не забыл.
- Слишком маленькая, чтобы ее увидеть. Если антибиотики смертельны для