Чтение 59–й страницы книги ~Рукопись Ченселора~

на основе представленных им фактов должен написать книгу. Я возразил, что не
ищу никакого фактического материала. Тогда он сделал сенсационное заявление
о смерти Гувера, связав ее с какими-то пропавшими досье. Он сказал, что я
могу проверить, кто он такой. У меня такая возможность действительно есть, и
он знал об этом. Понимаю, что рискую показаться глупцом, но я попался на
удочку. Бог свидетель, я не поверил услышанному. Гувер был старым человеком,
к тому же давно страдал болезнью сердца. Однако идея уже завладела мной, а
тот факт, что Лонгворт не пожалел усилий, чтобы...

О'Брайен вскочил со стула и впился в Питера горящими глазами:

- Лонгворт... Досье... Кто прислал вас ко мне? Кто вы? Что вам от меня
нужно?

- Не понимаю.

- И вы рассчитываете, что я поверю вам? Вы, совершенно незнакомый мне
человек, являетесь сюда и рассказываете такие вещи. Ради всего святого, что
вы хотите? Что вам еще нужно от меня?

- Не понимаю, о чем вы говорите, - удивленно произнес Ченселор. - Я
никогда не видел вас раньше.

- Сэлтер, Крепс... Ну, говорите же! Сэлтер и Крепс они там тоже были?

- Кто такие Сэлтер и Крепе? И где они должны быть?

О'Брайен отвернулся. Дышал он прерывисто:

- Вы знаете, где они должны быть и чьи это псевдонимы. А Лонгворт был на
Гавайях.

- Он живет на Мауи, - согласился Питер. - Таким образом были оплачены его
услуги. А два других имени мне не известны. О них он не упоминал. Они
работали с Лонгвортом?

О'Брайен стоял неподвижно. Потом он медленно повернулся к Ченселору,
глаза его сузились.

- Работали с Лонгвортом? - переспросил он почти шепотом. - Что вы имеете
в виду?

- Только то, что сказал. Лонгворт был переведен из центрального аппарата.

По легенде, он выполнял задание госдепартамента, но это была ложь,
прикрытие.

Это мне удалось выяснить.

Старший агент по-прежнему молча разглядывал Ченселора. Его зрачки
расширились от страха.

- Вы действительно ни при чем.

- Что?

- Вы пришли по собственной воле, и совесть ваша чиста.

- Что вы хотите этим сказать?

- Вас никто не подсылал, иначе вы не стали бы рассказывать мне всего
этого. Тогда это было бы безумием. Такое прикрытие - и вдруг ложное. Я имею
в виду госдепартамент... О боже! - О'Брайен был похож на человека, который
сознает, что находится в трансе, но не способен стряхнуть с себя это
состояние.

Он схватился за стол и закрыл глаза.

Питеру стало как-то не по себе.

- Может, ни отведете меня к кому-нибудь другому?

- Нет, подождите минутку, прошу вас.

- С меня хватит. - Питер поднялся было со стула. - Вы же сказали, что это
не ваше дело. Я хочу побеседовать с другим ночным дежурным.

- Других нет.

- Но по телефону вы говорили...

- Я помню, что говорил. Однако и вы попытайтесь понять меня. Вы должны
рассказать все, что знаете... во всех подробностях.

"Никогда! - решил Питер. - Ни за что не упомяну Элисон: ее это не должно
касаться". Он вообще не был уверен, что хочет разговаривать с человеком,
которым по непонятным причинам овладело странное волнение. - Я хочу, чтобы
меня выслушал кто-нибудь другой, - продолжал настаивать Ченселор.

Стараясь вывести себя из состояния транса, О'Брайен несколько раз закрыл
и открыл глаза. Потом он быстро прошел к полке, висевшей на противоположной
стене кабинета, вытащил кассетный магнитофон и, возвратившись к столу, сел и
подвинул ящик. В руках у него появилась небольшая пластмассовая коробочка с
кассетой.

- Коробочка запечатана, кассетой еще не пользовались. Если хотите, я ее
прокручу. - Агент открыл коробочку, вынул кассету и поставил ее на
магнитофон. - Даю вам слово, ваш рассказ услышат и другие.

- С записью ничего не выйдет.

- Вы должны верить мне, - сказал О'Брайен. - Каким бы странным ни
показались вам мое поведение в последние несколько минут, верьте мне.
Расскажите все, не называя себя. Упомяните только, что вы писатель, и все.
Называйте имена тех, кто не связан с вами ни лично, ни в профессиональном
плане. Если это окажется невозможным, если эти люди неотделимы от событий,
поднимите руку. Тогда я выключу магнитофон и мы просто поговорим. Понятно?

- Нет! - рявкнул Ченселор. - Теперь я прошу вас подождать минутку. Я не
за тем сюда пришел.

- Вы пришли сюда, чтобы положить конец убийствам, террору, шантажу. Так
вы, во всяком случае, сказали. Я хочу того же. Вы не единственный человек,
кого загнали в угол. И эта ваша Максвелл или кто-либо другой тоже не
единственные!

Боже, у меня же жена, дети...

Питер вздрогнул, пораженный словами О'Брайена:

- Как вы сказали? Агент понизил голос:

- У меня есть семья, но это не суть важно. Забудьте об этом.

- Мне это кажется очень важным. Я даже не знаю, смогу ли объяснить вам,
насколько это сейчас важно. - Не надо ничего объяснять, - прервал его
О'Брайен, опять обретя уверенность профессионала. - Говорить буду я.
Помните, о чем я вас просил: не называйте себя, а из тех, кто приходил к
вам, разговаривал с вами или к кому вас посылали, называйте людей, которых
вы раньше совершенно не знали. Имена других сообщите мне позже, но в записи
их быть не должно. Я не хочу, чтобы вас выследили. Говорите медленно,
обдумывайте каждую фразу. Если возникнут сомнения, я пойму это по вашему
взгляду. А теперь приступим. Только вначале я назову себя и обрисую
обстановку. - Он нажал поочередно две кнопки на магнитофоне и заговорил
уверенным голосом. - Эта запись сделана старшим агентом Куинленом
О'Брайеном, номер 1712, восемнадцатого декабря, примерно в двадцать четыре
часа. Человек, голос которого вы услышите, был приведен в кабинет ночного
дежурного. Я приказал вычеркнуть его фамилию из журнала учета посетителей и
докладывать мне всю информацию по этому делу со ссылкой на номер 1712. -
О'Брайен сделал паузу и что-то занес в блокнот. - Считаю информацию,
содержащуюся в этой записи, в высшей степени секретной и по соображениям
сохранения тайны доверить ее кому-либо не могу. Полностью сознавая
необычность используемого мной метода, я беру всю ответственность на себя. -
Агент выключил магнитофон и взглянул на Питера:

- Готовы? Начните с лета, со встречи с Лонгвортом в Малибу.

О'Брайен нажал кнопку-запись началась. Преодолевая сомнения, Ченселор
повел свой рассказ. Говорил он медленно, пытаясь следовать указаниям этого
человека, который теперь казался ему хорошо знакомым. Более того, он был в
некотором роде продуктом его, Ченселора, вымысла. Куинлен О'Брайен-Александр
Мередит. Адвокат. ФБР. Жена, дети. Люди, охваченные страхом.

По мере того как развивался рассказ Ченселора, становилось все более
заметным удивление О'Брайена: он был потрясен теми эпизодами, которые
рисовал Питер. При любом упоминании досье Гувера агент весь напрягался, руки
его начинали дрожать.

Когда Питер заговорил о шепоте по телефону, по словам Филлис,
пронзительном и зловещем, О'Брайен не смог скрыть своей реакции. Он в
изумлении открыл рот, как-то странно выгнул шею и закрыл глаза.

Питер замолчал. Магнитофон продолжал работать. Агент открыл глаза,
уставился в потолок, потом медленно повернулся к Ченселору:

- Продолжайте.

- Осталось совсем немного. Письмо вы уже читали.

- Да-да, письмо я читал. Расскажите о том, что случилось. О выстрелах, о
пожаре, о том, почему вы сбежали.

Питер повиновался. И вот рассказ окончен. Он сообщил все. Или почти все.

Не упомянул только об Элисон.

О'Брайен выключил магнитофон, потом прокрутил ленту и прослушал окончание
записи, чтобы убедиться в ее чистоте. Удовлетворенный, он снова выключил
аппарат.

- Хорошо. Вы рассказали все, что хотели. Теперь выкладывайте остальное.

- Что?

- Я просил вас верить мне, но вы кое-что утаили. Вы работали над романом
в Пенсильвании. Потом вдруг приехали в Вашингтон. Зачем? Как вы сказали,
исследовательская часть работы была завершена. Пять часов назад вы сбежали
из горевшего дома на 35-й улице, а сюда пришли совсем недавно. Где же вы
были в течение этого времени? С кем? Расскажите, Ченселор. Это важно.

- Нет, это не входило в нашу с вами договоренность.

- Какую договоренность? О защите? - О'Брайен со злым видом поднялся из-за
стола:

- Вы - глупец. Как я могу защитить вас, если не знаю, от кого защищать?
Не обманывайте себя, защита и есть наша договоренность. Кроме того, мне или
кому-то другому, с кем вы действительно хотели поговорить, потребуется
примерно два часа, чтобы выяснить каждый ваш шаг после отъезда из
Пенсильвании.

В логике агенту отказать было нельзя. И Ченселор вдруг почувствовал себя
ужасным дилетантом, сидящим рядом с опытным профессионалом.

- Я не хочу вмешивать ее в это дело. Дайте мне слово... Она достаточно
пережила.

- И все мы тоже, - заметил О'Брайен. - Ей звонили? - Нет, но звонили вам,
не так ли? - Вопросы задаю я. Расскажите мне о ней.

Питер поведал печальную историю генерал-лейтенанта Брюса Макэндрю, его
жены и дочери, которой пришлось так рано повзрослеть. Он описал их дом,