навязывают даже с убытком для себя в пятьдесят процентов. Но выложили-то они
вам, по всей вероятности, только половину номинала, значит векселя ваши и
двадцати пяти процентов не стоят. Нет, нет. Слуга покорный! Куда это
годится, - продолжал Гобсек. - Разве можно ссудить хоть грош человеку, у
которого долгов на триста тысяч франков, а за душой ни сантима. Третьего дня
на балу у барона Нусингена вы проиграли в карты десять тысяч.
его взглядом, - мои дела вас не касаются. Долг платежом красен.
не могу представить вам достаточный залог под ссуду на ту сумму, которую я
хотел бы занять.
удовлетворены, - сказал де Трай и выбежал из комнаты.
заклад у него ценный, ты спас мне жизнь! Ведь я чуть не умер! Вербруст и
Жигонне вздумали сыграть со мной шутку. Но благодаря тебе я сам нынче
вечером посмеюсь над ними.
мне, и как ни мимолетно было это мгновение торжества, оно никогда не
изгладится из моей памяти.
мне пистолеты и я уверен в своей меткости, потому что мне случалось и на
тигра ходить и на палубе корабля драться в абордажной схватке не на живот, а
на смерть, а все-таки я побаиваюсь этого элегантного мерзавца.
бледным и спокойным.
сейчас ту красавицу, о которой я когда-то рассказывал вам. Я слышу в
коридоре шаги аристократических ножек.
в ней одну из дочерей старика Горио, а по описанию Гобсека, ту самую
графиню, в чью опочивальню он проник однажды. Она же сначала не заметила
меня, так как я стоял в оконной нише и тотчас повернулся лицом к стеклу.
взгляд на Максима де Трай. Она была так хороша, что я, невзирая на все ее
прегрешения, пожалел ее. Видно было, что сердце у нее щемит от ужасных мук,
и ее гордое лицо с благородными чертами искажала плохо скрытая боль. Молодой
щеголь стал ее злым гением. Я подивился прозорливости Гобсека, - уже четыре
года назад он предугадал судьбу этих двух людей по первому их векселю.
"Вероятно, это чудовище с ангельским лицом, - думал я, - властвует над ней,
пользуясь всеми ее слабостями - тщеславием, ревностью, жаждой наслаждений,
светской суетностью".
воскликнула виконтесса. - Он пользовался ее преданностью, умел разжалобить
до слез, играл на великодушии, свойственном нашему полу, злоупотреблял ее
нежностью и очень дорого продавал ей преступные радости.
делала ему г-жа де Гранлье, - я не оплакивал участи этого несчастного
создания, пленительного в глазах света и ужасного для тех, кто читал в ее
сердце, но я с отвращением смотрел на ее молодого спутника, сущего убийцу,
хотя у него было такое ясное чело, румяные, свежие уста, милая улыбка,
белоснежные зубы и ангельский облик. Оба они в эту минуту стояли перед своим
судьей, а он наблюдал за ними таким взглядом, каким, верно, в шестнадцатом
веке старый монах-доминиканец смотрел на пытки каких-нибудь двух мавров в
глубоком подземелье святейшей инквизиции.
за эти бриллианты полную их стоимость, оставив, однако, за собою право
выкупить их? - И она протянула Гобсеку ларчик.
бросила мне взгляд, который на любом языке означает: "Не выдавайте".
последующего выкупа", и состоит она в передаче движимого или недвижимого
имущества на определенный срок, по истечении коего собственность может быть
возвращена владельцу при внесении им покупщику обусловленной суммы.
опасаясь, что при такой сделке ростовщик даст меньше, ибо ценность
бриллиантов неустойчива. Гобсек молча схватил лупу и принялся рассматривать
содержимое ларчика. Проживи я на свете еще сто лет, мне не забыть этой
картины. Бледное лицо его разрумянилось, глаза загорелись каким-то
сверхъестественным огнем, словно в них отражалось сверканье бриллиантов. Он
встал, подошел к окну и, разглядывая драгоценности, подносил их так близко к
своему беззубому рту, словно хотел проглотить их. Он бормотал какие-то
бессвязные слова, доставал из ларчика то браслеты, то серьги с подвесками,
то ожерелья, то диадемы, поворачивал их, определяя чистоту воды, оттенок и
грань алмазов, искал, нет ли изъяна. Он вытаскивал их из ларчика, укладывал
обратно, опять вынимал, опять поворачивал, чтобы они заиграли всеми
таившимися в них огнями. В эту минуту он был скорее ребенком, чем стариком,
или, вернее, он был и ребенком и стариком.
тысяч! Чистейшей воды! Несомненно, из Индии - Из Голконды или из Висапура.
Да разве вы знаете им цену! Нет, нет, во всем Париже только Гобсек сумеет их
оценить. При Империи запросили бы больше двухсот тысяч, чтобы сделать на
заказ такие уборы. - И с досадливым жестом он добавил: - А нынче бриллианты
падают в цене, с каждым днем падают! После заключения мира Бразилия
наводнила рынок алмазами, хоть они и желтоватой воды, не такие, как
индийские. Да и дамы носят теперь бриллианты только на придворных балах. Вы,
сударыня, бываете при дворе?
бриллианты один за другим.
точечка! А тут трещинка! А этот - красавец! Красавец!
и мне пришли на память в эту минуту зеленоватые старые зеркала в
провинциальных гостиницах, тусклое стекло которых совсем не отражает
световых бликов, а смельчаку, дерзнувшему поглядеться в них, преподносит
образ человека, умирающего от апоплектического удара.
на письменный стол, сел в кресло и вновь стал только ростовщиком, учтивым,
но холодным и жестким, как мраморный столб.
красного дерева свою драгоценность - неоценимые, точнейшие весы. Он взвесил
бриллианты, определяя на глаз (бог весть как!) вес старинной оправы. Во
время этой операции лицо его выражало и ликование и стремление побороть его.
Графиня словно оцепенела, погрузившись в раздумье; и я порадовался за нее, -
мне казалось, что эта женщина увидела вдруг, в какую глубокую пропасть она
скатилась. Значит, совесть еще не совсем заглохла в ее душе, и, может быть,
достаточно только некоторого усилия, достаточно лишь протянуть
сострадательную руку, чтобы спасти ее. И я сделал попытку.
и, встав из-за стола, указал мне рукой на свое кресло.
сказал: - Замужняя женщина во всем зависит от мужа, сделка будет признана
незаконной, а вам не удастся сослаться на свое неведение, раз налицо будет
акт. Вам придется предъявить эти бриллианты, так как в акте будут указаны их
вес, стоимость и грань.
останутся у меня, - добавил он глухим и тоненьким голоском. - При сделках на
движимое имущество собственность лучше всяких актов.
ларчик графине. - Я не хочу рисковать.
холодный взгляд.
де Трай подошел к ней, и хотя он говорил очень тихо, я расслышал слова:
"прощай, дорогая Анастази. Будь счастлива. А я... Завтра я уже избавлюсь от
всех забот".
согласна, я принимаю ваши условия.
моя. - Он подписал банковский чек на пятьдесят тысяч и вручил его графине. -
А вдобавок к этому, - сказал он с улыбкой, очень похожей на вольтеровскую, -
я в счет остальной платежной суммы дам вам на тридцать тысяч векселей, самых
Маркелов Олег
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Гуль Роман Борисович
Глуховский Дмитрий
Березин Федор