еще не готова!"
в соседнем с вашим номере.
доверять даме, которая через щель в стене подглядывает за незнакомым
мужчиной? Будьте серьезнее...
он явно сторонился появляться в компании прусского Агамемнона и его
сподвижников. Журналисты упрекали канцлера, что он нарочно подлаживается под
настроение низших слоев общества, встретивших немецких гостей почти
враждебно. "Стыдно, г-н Г.! - писала одна газета, - искать популярности на
задних дворах столицы, в харчевнях для кучеров и дворников..." Но канцлеру
было стыдно не за кучеров и дворников, а за тех придворных аристократов, что
раболепно толпились вокруг новых светил Европы, жаждая уловить исходящие от
них лучи злодейской славы. Во время придворного бала в Эрмитаже Горчаков
уединился в Зале керченских древностей, но его все-таки здесь откопали, как
археологическую ценность, и явили публике... Мольтке в мундире российского
генштаба отплясывал так, будто перед ним была не княгиня
Белосельская-Белозерская, а неприступный Седан, решивший сразу не сдаваться.
Бисмарк в белоснежном мундире кирасира с желтым стоячим воротником,
подпиравшим его бульдожьи брыли, громогласно окликнул посла Рейсса:
одни дрова тут чего стоят! Рейсе, умный человек, вдруг сглупил.
получают их от русской казны бесплатно. Бисмарк покраснел, как вареный рак.
А я платил из своего кармана... Пьяноватый царь увлек Горчакова в сторону:
Не пойму, князь, что тут плохого?
переговоры с перебранкой. Бисмарк тоже восстал против конвенции, и царю с
кайзером не удалось переломить его упрямство. Мольтке залучил Бисмарка в
отдельную комнату, где они закрылись, и там уже не Бисмарк мылил шею
Мольтке, а начальник генштаба ломал хребет железного канцлера. Бисмарк
сдался на составление конвенции, предупредив:
скрепили начальники генеральных штабов. Вильгельм I все же протянул перо
Бисмарку:
канцлера. Забастовка канцлеров таила в себе признаки вражды. Но, умея
скрывать свои чувства, они оставались взаимно вежливы. Празднества
продолжались. Во время объезда столицы кайзер задержался возле манежа и снял
каску.
меня, еще молодого принца, искусала злая русская собака.
памятного обелиска? Манежная площадь была абсолютно пустынна. Лишь где-то
вдалеке пробегала одинокая собака.
обещали поджечь старый дом, чтобы продемонстрировать умение быстро тушить
пожары. После отъезда немцев, в день 1 мая, над Петербургом был совершен
полет воздушного шара; в небеса взвились смельчаки - лейтенант флота Рыкачев
и сербский офицер Милош. Горчаков из окна министерства видел, как шар
потащило ветром над крышами куда-то к черту на кулички, и канцлер сказал с
консервативной ясностью:
Левашево, вернулись дачным поездом, а на вокзале их встретила ликующая
толпа.
сейчас важнее спуск первого корабля на Черном море... Жомини, запросите
посла в Париже по телеграфу: что там слышно о контрибуциях? Немцы рвут
бедняжку Францию так, что мясо летит кусками, а Блейхредеру помогает сам
Ротшильд... Обычная история: где деньги, там и шейлоки!
Вены военную конвенцию...
медовый месяц, которая впервые испытала, что такое сладострастие.., испытала
от насилия Бисмарка! - Но ехать в Вену канцлер согласился. - Сейчас я уже не
против сближения с нею, чтобы этим актом лишить Англию единственного ее
союзника в Европе, паче того, что наша армия сейчас прокладывает маршрут
через пустыни - прямо на Хиву!
***
пределы... Если бы теперь полковник Драгомиров повидал немецкую армию, он бы
ее не узнал. Куда делась прежняя пуританская скромность? Сам дух
грабительской войны развратил армию: "Грабили теперь не только солдаты, но и
офицеры главного штаба... Генералы приписывали себе победы в сражениях, в
которых они даже не участвовали". Жившие за счет Франции на всем готовом,
офицеры умудрялись высылать в Германию родным по 100 талеров ежедневно!
Госпитальных врачей, тех просто развезло на войне от наживы...
Салтыков-Щедрин, проезжая в это время через Германию, с ужасом говорил о
сверкающих моноклях в донельзя распяленных глазах победителей, а при встрече
с немецким офицером ему хотелось перебежать на другую сторону улицы. "Всем
своим складом, посадкой, устоем, выпяченною грудью, бритым подбородком так и
тычет в меня: смотри, я герой! Если б вместо того он сказал: я разбойник и
сейчас начну тебя свежевать, - мне все-таки было бы легче..." Сами же
пруссаки признавались русскому писателю: "Прежде мы солдатчины не
чувствовали, а теперь даже болезнью от нее не отмолишься".
громыхали платформы, на них увозили "бруммеры", разрушавшие Париж; с
трубками в зубах, загорелые и бородатые, ехали домой, сдвинув на ухо
бескозырки, солдаты-победители, - они отступали... Но, видя француженок,
носивших траур по убитым и по тем родственникам, что остались за чертою
границы в Эльзасе и Лотарингии, немцы говорили так:
сделали. Лягушатники просто неисправимы!
солдатам, если даже в университетах Германии почтенные мужи науки, читая
студентам лекции, называли французов "обезьянами", русских - "варварами",
румын - "шайкою жуликов". А пять миллиардов, всосанные банками Германии,
вызвали бурный рост германской промышленности. Но они же, взорвав ритм
экономики, вызвали и жестокий финансовый кризис. "Мы просто облопались на
даровщинку", - откровенно признавались берлинские биржевики. Однако, признав
это за аксиому, вегетарианцами они все-таки не сделались, - они требовали:
все государства на две категории - на сытых и голодных. Сытые - это те, что
захватили себе земли соседей и смирно жуют украденное. Голодные - те, что
дико озираются по сторонам: где бы отхватить кусок пожирнее? Исходя из этой
варварской теории "добрососедских международных отношений", Бисмарк,
довольный, сказал:
Будьте спокойны: отныне Германия сыта... Надолго ли?
ПУСТЫННЫЙ МАРШ
Горчаков уселся в кресле поудобнее.
болтливости. Помню, очень давно, когда я был причислен к посольству в
Лондоне, меня пригласили провести вечер в одном респектабельном обществе.
После сухоядного ужина, при котором даже сальные свечки могли бы показаться
шедевром кулинарии, мужчины расселись возле каминов и самым наглым образом
уснули. А мисс и миссис, образовав чопорный круг в виде неприступного форта,
замолчали столь выразительно, что в тишине была слышна невидимая для глаза
работа их аристократических желудков. Тут я не выдержал и решил посягнуть на
роль интересного молодого человека. Бог мой, о чем я только не распинался!
Об операх Метастазио и атрофии хвоста у человека, о галерее Джорджа Доу и
удобстве гомеопатии. В оцепенении я был выслушан, но более никогда не
приглашен. Английский свет выносит только тех, кто не суется со своим
мнением. Подлинный джентльмен запечатан прочнее, нежели бочка с коньяком, и
потому, когда лорд пьян, от него даже не пахнет. Англия, - заключил рассказ
Горчаков, - кажется, и поныне считает меня плохо воспитанным человеком...
огромным букетом первой весенней сирени.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Куликов Роман
Куликов Роман
Сертаков Виталий
Шилова Юлия