Чтение 59–й страницы книги ~Южный крест~

а что-то оставалось еще несделанным, невыученным, ненаписанным...

Он понимал, что сейчас уже нельзя сделать ничего сверх того, что уже
сделано, и что некоторые слабые места плана, - в частности, остающийся
открытым вопрос, где держать Дитмара до прихода "Лярошели", - все это
придется решать потом, на месте, в зависимости от обстоятельств. И все же
его не переставало тревожить это ощущение невозможности уложиться в сроки,
предчувствие неминуемого опоздания; каждое утро начиналось для него с того,
что он бросал взгляд на календарь и пересчитывал остающиеся дни. А их
делалось все меньше и меньше.

Филипп и Дино прилетают шестого - это вторник. Если седьмого они выедут
в Кордову, у них будет там еще три-четыре дня, чтобы осмотреться на месте и
все подготовить. Ближайшая суббота - десятое; ждать следующей уже опасно.
Если Лагартиха прав в своих прогнозах, семнадцатого в Кордове может быть
"слишком жарко". Значит, десятого.

Наступило утро, когда Полунин сорвал с календаря августовский лист. Это
был рекламный календарь "Автомобильного клуба", с яркими фотографиями
живописных уголков Аргентины; на сентябрьском листе, под надписью "Cordoba -
siempre de temporada", жизнерадостная молодая пара любовалась панорамой
лесистых холмов, выйдя из остановленного на обочине горной дороги
сверкающего голубого "крайслера". Надо же, усмехнулся Полунин, такое
совпадение.

- Ну, вот и сентябрь пришел, - сказала Дуняша, тоже посмотрев на
картинку. - Ужасно рада, что кончилась эта противная зима, надо и нам с
тобой съездить как-нибудь в горы. Ты ведь со своими друзьями туда
собираешься?

- Да, возможно...

- А мне нельзя с вами?

- Это неинтересно, Дуня, деловая поездка.

- Опять деловая! Я думала, ваша экспедиция уже совсем кончилась?

- Она-то кончилась, просто они хотят еще кое-что там посмотреть, и я
обещал с ними съездить.

- Поезжай, конечно, чего тебе здесь сидеть. Они когда прилетают,
шестого? Знаешь что, ты привози их из аэропорта прямо сюда. Я вас угощу
настоящим русским обедом, хочешь?

- А что, это неплохая мысль. Заодно и познакомитесь, у тебя с Филиппом
найдется о чем поговорить.

- Филипп - это француз? Он что, из Парижа?

- Нет, но жил в Париже. Дино тебе тоже понравится, я уверен, сразу
начнет за тобой увиваться.

- О-ля-ля, тогда тем более! В субботу съезжу к Брусиловскому, куплю
все, что нужно...

Это было в четверг. На другой день Полунин еще раз позвонил в
Монтевидео - секретарь Морено сказал, что дон Хосе еще не вернулся, но будет
дома не позже двадцатого. С отсутствием Морено из цепи намеченных действий
выпадало очень существенное звено, но времени на пересмотр плана уже не
оставалось. Черт с ним, решил Полунин, на месте что-нибудь придумаем...

В понедельник пятого Кривенко позвонил, как обычно, в половине
двенадцатого.

- Перемен никаких? - спросил Полунин. - Тогда слушай внимательно. В
четверг утром я буду в Кордове, - можешь подойти к десяти часам на
автобусную станцию? Там рядом есть бар, не помню, как называется, но внутри
на стенах висят старые афиши коррид - хозяин, верно, испанец. Я тебя там
подожду.

- В десять утра? Попробую, - сказал Кривенко. - Но вот если нужно будет
куда-нибудь с ним ехать...

- Ладно, не сможешь - так не сможешь, тогда я тебе вечером позвоню
домой. Ты все там же? Добро. Значит, утром я Тебя жду в течение часа, и если
не придешь - вечером будь у себя. Теперь другое. Он в субботу ездил к своей
бабе?

- Ездил, а как же. У немцев все по расписанию, - загоготал Кривенко.

- Ты узнал в гараже, когда он ставит машину?

- По-разному, говорят, когда в час, когда в два. Но обычно не позже
трех...

- Ясно. Ключи от машины в одном экземпляре?

- В двух. Он второй заказал на всякий случай - вдруг потеряется. Так
что и у него свои, и у меня.

- В котором часу ты его туда привозишь?

- Куда?

- К бабе, едрена мать!

- Ясно, ясно, - заторопился Кривенко. - Туда я его привожу всегда в
десять часов. Вечера, то есть.

- Понимаю, что не утра. Машину оставляете возле ее дома?

- Нет, зачем же. Там через одну квадру тупичок есть такой - без фонаря,
и деревья густые. Туда и ставим. Она, верно, не хочет, чтобы соседи видели,
что у нее гость каждую субботу...

- Немка?

- Немка, яволь, фамилию не знаю, а зовут фрау Клара. Видел я ее раз -
баба ничего, видная, есть за что подержаться.

- У меня все, - сказал Полунин. - В четверг увидимся...

...Следующий день - вторник шестого сентября - был каким-то особенно
светлым, насквозь пронизанным сиянием весеннего солнца. С утра Дуняша
настежь распахнула окна, теплый ветер ходил по комнате, вздувая занавески и
шурша бумагами на столе. Все словно расцвело и распустилось за одну ночь - и
раскидистые омбу в сквере на площади Либертад, и вязы перед Дворцом
трибуналов, и эвкалипты вдоль автострады, ведущей к аэропорту Пистарини.
Боясь опоздать, Полунин попросил таксиста ехать быстрее, и машина,
непрерывно воя сигналом, шла в крайнем левом ряду у разделительной полосы,
хищно припадая на рессорах, словно готовясь взлететь, с ревом разрывая в
клочья солнечный и зеленый ветер. В аэропорт они приехали как раз в ту
минуту, когда узкий длиннотелый "супер-констеллейшн" шел к земле с
выпущенным шасси, нацеливаясь на свою посадочную полосу.

Полунин еще издали увидел их в группе пассажиров - отчаянно
жестикулирующего Дино и высокого Филиппа с переброшенным через руку плащом.
Он сразу как-то успокоился, напряжение последних недель сменилось вдруг
уверенностью, что все будет хорошо. Дино и Филипп тоже были в отличном
настроении, в такси они хохотали всю дорогу, вспоминая парагвайские
похождения Дино, Кнобльмайера с его квакающим прусским акцентом, поездку в
Чако, которая теперь казалась им чуть ли не пикником. С хохотом вывалились
из машины на пласа Либертад, с хохотом втискивались в тесную кабинку лифта,
- Дуняша встретила их в дверях, услышав веселый гам еще до того, как лифт
добрался до пятого этажа.

- Бог мой, - воскликнула она, - я представляла себе вас лысыми и
торжественными, - никогда не думала, что этнографы могут производить столько
шума, о-о-о, теперь-то я хорошо понимаю, почему Мишелю так нравилось ездить
по джунглям! А где же мадемуазель Астреа? Я так жаждала наконец-то ее
увидеть...

- Это удовольствие, мадам, от вас не уйдет, - заверил Филипп, целуя ей
руку. - Сейчас она просто захотела воспользоваться перерывом в нашей работе,
чтобы съездить в Бельгию...

Полунин вышел на кухню открывать консервы. Из комнаты слышались новые
взрывы смеха, теперь уже и Дуняшиного, - гости, судя по всему, быстро нашли
с хозяйкой общий язык. Он открыл дверь и, перехватив ее взгляд, поманил
пальцем.

- Ну как они тебе?

- Все ужасно милые, - с энтузиазмом сказала Дуняша, - а этот Маду -
просто эпатантный* тип, я хорошо понимаю теперь вашу секретаршу. Бедняжка,
как она теперь без него, а впрочем, в Брюсселе ей будет с кем утешиться.
Идем - раздвинете там стол, пора накрывать...

______________

* Epatant - потрясающий, сногсшибательный (фр.).

- Месье, - торжественно провозгласила она, когда гости уселись, -
сегодня вам будет предоставлена уникальная и незабываемая возможность
познакомиться с настоящей русской кухней. Русской по рецептам, хочу я
сказать, потому что продукты - увы - местные...

- Одну минутку! - перебил Полунин. - Если уж на то пошло, у меня есть
один не местный продукт, без которого, я чувствую, нам сегодня просто не
обойтись...

Он вышел на кухню и принес заиндевелую бутылку.

- Это знаменитая русская водка, о которой вы, черти, столько слышали и
которую никогда не пробовали. Думал оставить на потом, - он подмигнул Дино и
Филиппу, - но это, говорят, плохая примета, так что разопьем ее сейчас...
тем более что поводов к этому, насколько я понимаю, больше чем достаточно. А
потом, когда все кончится, шеф экспедиции поставит нам бутылку лучшего
французского коньяка.

- Слово скаута, - поклялся Филипп, подняв два пальца. - Она, кстати,
уже у меня в чемодане. Но скорее, скорее, мы жаждем попробовать русской
водки, - я уже заранее чувствую себя этаким Распутиным. Подать сюда великую
княжну!

- О-ля-ля, вы опасный человек, мсье Филипп, - рассмеялась Дуняша, - что
же будет дальше? Наливай, Мишель, и начинайте закусывать, а то борщ
перестоится...

- А, боржче, - радостно закричал Дино, - это я ел в России! Я
рассказывал вашему мужу, как одна старая женщина-казак варила нам боржче из
дохлого петуха, помнишь, Микеле? Это было в развалинах Тормосино, мы бежали
от Сталинграда, а петуха нашли в канаве. Но какой там был холод, мамма миа!

- Бог мой, - изумилась Дуняша, - что вы там делали, под Сталинградом?

- Главным образом, пытался попасть в плен, но из этого ничего не
получилось. С румынами у нас было полное взаимопонимание, но боши нам
почему-то не доверяли - фельджандармерия шла просто по пятам. Позже, уже на