Ее тело, которое я видела столько раз. И которому столько раз втайне
завидовала. Мое собственное - не хуже, совсем не хуже. А грудь у меня,
пожалуй, побольше и получше и так же вызывающе стоит. И мой плоский живот -
всего лишь отражение ее живота, но...
того, что страсть случайна, она не перестает быть страстью. Неужели я
никогда не узнаю, что такое страсть? Неужели меня так никто и не разбудит?
Неужели мое тело, которое так хотели, так желали, так жаждали тысячи
дурацких поклонников, - неужели мое тело так и останется запертым на замок?
чтобы меня любили так же, как ее, чтобы меня ласкали так же, как ее, и чтобы
мое тело отвечало.
жалкая, не застенчивая, какая бывает у меня в свальном грехе с "Будущими
летчиками", нет... Настоящая, яростная, сметающая все, что только можно
смести, тайфун, цунами...
на грудь? Почему?
Динки, - мое тело никто не разбудит, если все, что написано Ленчиком в
письме, - серьезно. Просто нечего будет будить. Нечего и некому".
невинным из которых можно считать коронное папахеновское "прошман-довка".
чем поговорить, Ры-ысенок? Все, что могла, ты уже сказала.
саксофонные "Порнокартинки для веселой компашки с музыкой". Ангел часто
играет эту вещь, особенно когда бывает в приподнятом настроении, в хорошем
расположении духа.
пожалуйста... Это очень важно... Очень. Это касается Ленчика.
ненавидит это "нас с тобой" еще со времен славы "Таис". И мои призывы
вызовут только раздражение. И она повернется и уйдет... Но, вопреки
ожиданиям, Динка не уходит. Напротив, решительно приближается к кушетке,
решительно садится на ее край и решительно забрасывает ногу на ногу.
так ли он хорош в постели?
что он переписывается с Ленчиком?
полная неожиданность. - Что значит - "переписывается"?
Скажите пожалуйста. Подожди...
истыканный инъекциями, - если так и дальше будет продолжаться, он станет
светло-фиолетовым, потом - темно-фиолетовым, а потом Динка умрет.
незнакомы.. Ангел сам просил меня рассказать о Ленчике... Сам..
брошенный на локоть, и весело, безнадежно-весело скалится.
баптистов-пятидесятников.... И вообще .. Что за пургу ты несешь?
ящика. Оно начиналось "Angel, mio costoso"...
что такое "mio costoso", помнишь?
кто-то читал почту, если бы я не грохнула письмо...
обе вместе.
позволить Ангелу тебя трахнуть... Ну что за чушь ты несешь? Ты же прекрасно
знаешь, что Ленчик не рубит фишку в языках...
Ленчика... на испанском...
Как твой тварский Ленчик... Ты вообще на него похожа... Господи, у меня
такое ощущение, что я никогда от тебя не избавлюсь... Так и буду тащить тебя
по жизни, как мешок с дерьмом... Тебя и этого подонка... Он все время будет
болтаться за спиной...
словарем...
хочешь, валяй...
перевод спрятан в бестиарии, и для того, чтобы его достать, нужно залезть
под кушетку и вытащить "De bestiis et aliis rebus". А мне бы не хотелось,
чтобы Динка видела фолиант, я очень ревниво отношусь к этому... очень
ревниво... Наконец я выбираю самый нейтральный вариант: опускаюсь на колени
перед кушеткой, просовываю руки в темноту и начинаю шуршать пергаментными
страницами.
глазами, я никогда не ошибусь, никогда... Я знаю, как увернуться от пантеры
и как приструнить единорога, как обвести вокруг пальца мантикору, не очень
приятное существо, нужно сказать: с головой человека, телом льва и хвостом
скорпиона... А зубы в три ряда, а глаза, налитые кровью... Зрелище не для
слабонервных, семейный портрет отцов-основателей "Таис", если уж быть совсем
честной...
наружу. Он пахнет благородным 1287 годом... Черт...
губами, рассматривает письмо - долго, слишком долго. Очевидно, прочтя до
конца, она снова вернулась в начало. Или во всем виноват мой почерк? Мой
перетрусивший почерк?
Виксан иначе, чем сумасшедшим, его не называла. Я совсем не уверена, что
Ленчик сумасшедший, напротив, я считаю, что его посетила совершенно
гениальная идея.
Но "Таис" - она переживет, тут и к гадалке ходить не надо...
накалываешь... Разводишь, как малолетку... Дрянь. Сучка!
пощечину, после которой почему-то сладко ноет щека и сладко ноет сердце.
Что-то новенькое... Почему, почему мои губы так не ныли от губ
Пабло-Иманола? Почему?..