загнала меня обратно в дом, что я с удовольствием и сделал. Не люблю я
все-таки вида крови, даже если за этим последует целое пиршество.
Пелагея даже своим разрешила разговеться, хотя сейчас и пост.
темную мякоть печенки.
одни жерди, да и те сгнили. Начал вешать вторую ляжку - жердь сломалась.
Раньше, говорят, лед с речки таскали, на все лето хватало, а теперь его
Дарья снегом набьет.
слегка не в своей тарелке, и мне казалось, что я догадывался в чем дело.
Глазищи немой красавицы кого угодно могли свести с ума.
это было блаженство, после овощной бурды есть настоящее мясо, свежее и
сочное.
думал, здесь рядом солонцы. Представляешь, слой соли в полметра толщиной,
прямо в скале. Зверье там целый грот вылизало, вон, с нашу печку. То-то они
раньше проблем не знали с мясом. Ты заметил, у них и сараев для скотины нет.
Охотой да рыбалкой жили, еще огород да бортничество.
я и сам уже догадывался.
как все породнились? Бабку-то уже не свернешь, а вот девку жалко. Загнется
тут с этим придурком.
кровати, выволок на улицу и долго лупил ее, ни в чем не повинную, здоровущим
поленом. Вернувшись, Андрей снова расстелил шкуру на кровати и довольно
заметил:
приземлился. И знаешь, что мне приснилось?
этот же самый сон снился.
наяву. Ладно, давай спать.
не мог заснуть. За эти три месяца я узнал его очень хорошо.
этих местах водилось много, но без добычи он теперь не возвращался.
Лейтенант и до этого был азартным человеком, а теперь охота испортила его
окончательно.
"лечащий врач", трогала костлявыми пальцами лоб, прислушивалась к дыханию и
кашлю, заставляла пить треклятую микстуру. Еще дважды она устраивала мне
экзекуцию баней, и после этого я почувствовал себя здоровым человеком.
удивляло что за все эти годы о ските не узнали в "миру". Оказалось что это
было не так. В свое время в долину вела тропа, по которой можно было
проехать даже верхом на лошади. Ее разрушили уже после возвращения Зиминых,
опасаясь что в скит хлынут отступавшие в тех краях белогвардейцы. А до
революции "Скит на падуне" активно поддерживал связи со своими единоверцами.
Те поставляли им металл, порох, стекло, мануфактуры, ну а затворники
расплачивались мехами, солью, да и золотишком. Не всегда эти отношения были
безоблачны, Пелагея с горечью говорила что единоверцы изрядно наживались на
наивности скитовцев.
годы к ним в долину пробрались мирские люди. Два геолога попали в долину тем
же самым путем что и мы. Один из них сильно обморозился и умер, а второй
все-таки выжил. Лишь от них староверы узнали что идет война с немцами.
пришел в восхищение от ее природных ископаемых. Здесь было все, и слюда, и
золото, и даже каменный уголь, почему-то находящийся у староверов под
запретом. Парень сумел расположить к себе не только мужскую половину
скитовцев, с одной из староверок у них вспыхнула большая любовь. Геолог
принял крещение, они поженились, но уже по весне парень начал метаться,
потом решительно заявил что уходит.
нашли. Я вернусь, война кончится, и я вернусь.
человека в мир. Для видимости ему разрешили уйти, но провожатые довели его
до перевала и там ночью удавили его. Жена геолога еще два года не знала о
судьбе мужа, все ждала его, а когда все открылось, бросилась в водопад.
километре от скита села невиданная железная птица. Бог отвел безбожников от
скита, они выгрузили массу вещей, но отправились не в долину, а наоборот,
начали карабкаться в горы. За лето они построили два странных сооружения,
принятых местными за "диавольские кресты". Насколько я понял это были
геодезические треноги. Все лето скитовцы жили в затворничестве, не разжигали
печей и даже не ходили к реке, за водой. Именно тогда и были отрыты два этих
колодца. Лишь по осени незванные гости улетели, и скитовцы зажили по
старому. Вот только болеть больше стали, и сначало незаметно, а потом все
больше и больше умирать.
сомнения заявила мать Пелагея.
упряжке с прекрасной староверкой, вечерами становился вял и рассеян. Я
представлял, какой огонь сжигает его изнутри, но ничем не мог ему помочь. Я
ломал голову над тем, как его освободить от этих чар, надо было идти дальше,
я с ума сходил, думая о семье. Лейтенант заговорил об уходе сам. Было это
утром, за завтраком.
Скоро мы сможем идти дальше?
лось, не очень охотно:
надо идти. Пока погода стоит хорошая.
оттепель, закапало с крыш, снег напитался влагой и осел. Но в эту ночь
оттепель сменилась крепчайшим морозом, и снежный покров прихватила корка
твердого, как бетон наста.
Пару дней еще на охоту схожу, и баста.
душе. Удачная охота Андрея давала староверам шансы выжить в этой жестокой
жизни.
мест. Послезавтра у нас большой праздник, помолимся за вас, а потом и
ступайте с Богом.
дальнейшем трех этих, как говорил дед Игнат, убогих людей. Перспективы
казались нерадостными. После смерти мужиков они жили только за счет огорода.
Солнца здесь было
на кровать, он рассказал, в чем дело.
Решил дорогу срезать. Вдруг треск и я лечу вниз. Хорошо, руки развел, да еще
винтовка зацепилась за край ямы. Глянул под себя а там здоровенный острый
кол торчит. Так бы и наделся на него. Пришлось осторожненько спуститься
вниз, сломать его, а потом уж выбираться из ямы.
меня бабка в свое время, да я что-то запамятовал.
настроение Андрея портилось тем больше, чем ближе приближался назначенный им
же самим день ухода. Его уже не радовали охотничьи трофеи, я давно не слышал
шуток Лейтенанта, да и сам перестал подшучивать над ним. Чего уж добивать
несчастного.
самое, что и у Андрея, только размером поменьше. Все пришлось как раз впору,
кроме шапки. Не везло мне в этот сезон с "набалдашниками", но треух Жеребы
нещадно пострадал от пуль соратников Куцего, и я выбрал большую черную шапку
из меха россомахи. Она была хороша там, что в любые морозы на мехе не оседал
иней от испарины.
Перумов Ник
Володихин Дмитрий
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Шилова Юлия