Чтение 59–й страницы книги ~Секретные поручения~

использует специальные лаборатории с картотекой типов лиц и их фрагментов; в
крайнем случае прибегают к услугам профессиональных художников. Рулев
никогда не был профессиональным художником и никогда не станет им. Ему
только уродцев в газете рисовать. Но на весь Тиходонск имеется лишь одна
действующая лаборатория, и чтобы вщемиться в ее рабочий график, следователю
нужно иметь на руках дело с кучей малой трупов. Так что приходится брать что
дают.

- Наш Рулев замечательный художник, - механически произнесла Таня
Лопатко, разглядывая рисунок. - С его помощью тиходонской милиции удалось
поймать и обезвредить добрый десяток бандитов и угонщиков.

- Восемь человек, - уточнил Рулев.

У каждого из этих восьмерых имелся или шрам на лице, или здоровенная
бородавка, или какое-нибудь явное уродство. Бородавки Рулев рисовать умел.

- Но здесь все равно чего-то не хватает, - упрямилась Давыдова.

- Чего именно?

- Ну... Не знаю. У него в лице было что-то неприятное. Похож на кого-то.

- На кого?

- Говорю же: не знаю.

- В твоих показаниях записано, что нападавший находился очень близко от
тебя, - сказала Таня Лопатко.

- Он дышал мне в лицо.

- Да, именно так. Ты должна была его хорошенько рассмотреть, Лена.
Напряги-ка память, давай...

Лена Давыдова отвернулась к стене и напрягла память. Она вспомнила, как в
одной из соседних комнат снимали на фото ее грудь с лиловыми синяками,
которые остались после того злополучного обеда в "Пилоте". Сейчас фотография
подшита к делу, менты могут пялиться на нее сколько кому влезет, да и
фотограф наверняка штампанул для себя пару лишних копий. Лена уже жалела,
что послушалась подругу Регинку Бурак и связалась с милицией.

- Кажется, у него что-то с носом было, - неуверенно сказала она минуту
спустя. - Нос, он у него... - Лена Давыдова запнулась, подыскивая верное
слово. - Поросячий. Да, точно. Очень курносый, вздернутый.

- Какой-какой? - переспросил Рулев, недоверчиво скривившись.

- Поросячий, тебе сказали, - повторила за потерпевшую Таня Лопатко.

- Вздернутый, - добавила Давыдова.

Рулев хохотнул, что-то быстро изобразил на рисунке, подвинул листок к
Лене.

- Такой?

Лена Давыдова смотрела, будто громом пораженная. Потом сказала:

- Да, это он.

Таня Лопатко взяла у нее портрет, глянула и тоже чуть не расхохоталась.
Вместо носа Рулев нарисовал обычный свинячий пятак. Похоже, это дело будет
девятой его творческой удачей.

Позже Рулев подправил нос, чтобы рисунок не вызывал прямых ассоциаций с
персонажами "Разговорчиков", обвел линии рапидографом, любовно нарисовал в
уголке "РУЛ" и отдал все на ксерокс. К концу дня изображение должны сверить
с фотографиями из картотеки - нет ли там чего похожего. Таня Лопатко
вернулась в прокуратуру и до самого вечера занималась анализом собранных
показаний.

Информации мало, странностей много - вот и все, что можно сказать по
этому поводу.

Что за странное нападение? Не пьяные ханыги, забредшие добавить по сто
пятьдесят беленькой и избившие не отпускавшего в долг буфетчика... Двое в
рабочей одежде, трезвые, разбрасывают по залу какое-то гнилье, лупят всех,
кто под руку попадет...

Странно ведет себя и директор "Пилота". Во-первых, не заявил. Девчонки
пожаловались в милицию - Давыдова с Бурак, а после смерти поварихи все и
завертелось. Иначе никто бы о нападении не узнал. А ведь директор кровно
заинтересован, чтобы хулиганов нашли и такого больше не повторилось! А он -
наоборот, не склонен откровенничать. Не помнил, как выглядела машина, на
которой приехали налетчики. С большим трудом, с пыканьем и мыканьем описал
их внешность. Весь персонал кафе вслед за заведующим поразила та же
непонятная амнезия.

Вода в электрочайнике почти выкипела, когда Таня наконец оторвалась от
бумаг. По привычке бросила взгляд через стол: обычно там видела она
безукоризненный прямой пробор на голове Тихона, склоненного над пишущей
машинкой и осторожно тыкающего пальцами в клавиши. Но сейчас Тихона нет, он
ушел в половине седьмого. Таня Лопатко сидела в кабинете одна.

- Так даже лучше, - подумала она вслух.

Крус был обычный мужик: в меру сердечный, в меру злой, готовый работать
как вол, чтобы прокормить семью. Носки, перхоть, растаявшая шоколадка в
нагрудном кармане (для жены), дешевый польский презерватив, припрятанный в
пачке сигарет (на всякий пожарный). Вообще-то Крус к выпивке равнодушен, он
не способен понять до конца, что приятного в том, что ноги не идут, а в
голове оглушительно играет малиновый звон, - но если Кравченко нужен
напарник, чтобы придушить бутылочку домашнего вина, то уговоры занимают не
больше пяти секунд.

Таня понимала, что точно так же получилось и с ней. Тихону сто лет не
нужна любовница, но он привык идти, куда ведут. Пусть идет тогда к чертям
свинячьим. Вот так.

Она вспомнила, что Тихон в свои двадцать шесть лет не научился попадать
без посторонней помощи, он беспомощно тыкался то в одно бедро, то в другое,
однажды даже колено обкончал - и пыхтел, пыхтел, как паровоз, пока она не
брала наконец инициативу в свои руки и не направляла ее в нужное место. В
такие минуты Тане казалось, что она завязывает взрослому дяде шнурки на
ботинках. В этом Тихон весь. Его надо брать за поводок и вести. И-не
отпускать.

"Почему не отпускать? На х... он нужен?" - спросила себя Таня и налила
кофе. Вместо одной ложки всыпала две, чтобы взбодриться. Сахару побольше.
Отпила глоток и стала прикидывать, что может скрываться за странностями
этого дела.

"Пилот" молчит, потому что боится. Это могут быть какие-то грешки,
припрятанные в пыльных углах кафе. Игра с наценкой? Пересортица? "Левые"
продукты? Это могут быть... Таня почувствовала, как внутри закопошилась
увесистая, полноценная идея. Это могут быть конкуренты. Внутрикорпоративные
разборки. Торговые мафиози шерудят друг дружку без посредников. Таня
оценивающе прислушалась к своим мыслям, прокрутив их еще разок для
демонстрации. Да, похоже на правду.

А потом одним глотком прикончила холодный кофе и вдруг подумала, что не
имела бы ничего против, если бы такой мужик, как Тихон Крус, повстречался ей
лет пять назад. Ей не пришлось бы сейчас сидеть допоздна в опустевшем здании
прокуратуры и травиться кисловатым "Кафе Пеле" и сигаретами на голодный
желудок. Она бы сумела взнуздать Тихона так, что он несся бы вперед,
взмыленный и счастливый, задрав пышный рыжий хвост, выбивая из-под копыт
звонкую монету, - а она сидела бы в бричке, одной рукой сжимая поводья,
другой придерживая у груди симпатичного голубоглазого ребеночка...

Резко раздался телефонный звонок. Таня невольно вздрогнула.

- Алло, Татьяна Леонардовна?

- Да, это я.

- Майор Липницкий беспокоит, отдел розыска ГУВД. Хорошо, что я застал
вас.

Обычно даже поздней осенью, когда отопление еще не успевают включить, а
на улице и в кабинете одинаково холодно и сыро - даже тогда телефон на столе
Тани Лопатко не остывает. Звонки, звонки, звонки... А теперь трубка в руке,
словно холодный камень.

- Слушаю вас, товарищ майор.

- Мне доставили робот на одного из ваших подозреваемых.

- Это не робот...

- Неважно. Недавно я подобрал пачку фотографий для одного из ваших коллег
- Петровского. Там был один тип - некто Есипенко Павел Григорьевич. Кличка -
Дрын. Так вот ваш подозреваемый и этот Дрын - одно и то же лицо!

- Точно? - спросила Таня. Она не очень удивилась. Многие преступления
раскрываются вот так - случайно.

- Девяносто пять процентов. Может, девяносто семь. Попросите у
Петровского фото и сами убедитесь. Е-сипен-ко - запомнили?

- Да.

У Тани на кончике языка вертелся какой-то вопрос, она пыталась поймать
его и не могла.

- Ну... Тогда все, - сказал майор.

Но прежде чем он положил трубку, Таня вспомнила.

- Секунду! Где он работает, этот Есипенко?

Майор помолчал.

- М-мм... Так. Так... Есть! Грузчик. Общество с ограниченной
ответственностью "Визирь".

- Спасибо, - сказала Таня. Свободной рукой она записала на листке
название фирмы и обвела несколько раз. Завтра надо обязательно выяснить, не
имеет ли "Визирь" отношение к городской сети общепита.

- А вы не боитесь так поздно возвращаться домой, Татьяна Леонардовна? -
вдруг поинтересовался майор. - Темень-то какая. А у меня служебная "семерка"
- могу подвезти, если что...

Голос бархатистый, "короткошерстный", как называла Таня. Майор наверняка
в разводе, брюнет, возраст - чуть больше тридцати, курильщик со стажем,
щеголь, в постели требователен и неинтересен. Таня Лопатко не выдержала и
хмыкнула в трубку: все-таки профессиональные дедуктивные навыки иногда
помогают ей избежать нежелательных знакомств.

- Спасибо, но только что за мной выехал муж, - сказала она. Зачем-то
добавила: - На серебристом "Саабе".

- А может, все-таки?.. - сказал майор, будто не расслышав про мужа.
Видно, он тоже неплохо владел дедуктивными способностями.