Чтение 59–й страницы книги ~Золотой песок~

беспощадные статьи Уголовного кодекса.

- Я вас предупреждала, - сказала она Русову, - это плохо кончится. Вы-то
сумеете выкрутиться. А я? Что будет со мной? Учтите, покрывать вас не стану.

- Ну зачем же так мрачно, Зоя Анатольевна? Есть замечательный выход. Вы
просто смените специальность. Вы больше не будете врачом, и вас никто не
побеспокоит.

- А кем же, интересно, я буду?

- Главным редактором книжного издательства, - ответил он не задумываясь.

- Что вы имеете в виду? - она даже поперхнулась от удивления, и тогда,
именно тогда, впервые в жизни машинально взяла в руки сигарету. Вытянула из
пачки, лежавшей на столе, и закурила, чем вызвала веселый здоровый смех
Григория Петровича.

- Ну вот, Зоя Анатольевна. Вы уже становитесь другим человеком. Никогда
не думал, что увижу вас с сигаретой. Это, знаете ли, куда невероятней, чем
представить вас в должности главного редактора. Вы ведь написали две книги.

- Ну да. Однако это были медицинские книги, - Зоя Анатольевна закашлялась
от первой глубокой затяжки. - Я знаю, издательство "Каскад" начинало с
эзотерической литературы, но это было десять лет назад. А теперь оно издает
в основном художественную литературу. Я же ничего в этом не понимаю.

- А знаете, что главное для книги? - хитро прищурившись, спросил Русов, и
тут же сам ответил: - Чтобы ее покупали. Художественная она, эзотерическая,
медицинская - не важно. Вы сумели написать две книги, которые стали
настоящими бестселлерами. Вы сумели убедить огромное количество людей, что
стоять на голове, голодать и пить собственную мочу очень полезно для
здоровья. И после этого вы говорите, что ничего не понимаете в литературе?

Сначала Астахова решила, что он издевается над ней. А он продолжал как ни
в чем не бывало:

- Формально издательство мне не принадлежит. Практически, в общем, тоже,
я всего лишь один из соучредителей, владею небольшим пакетом акций. Но
деньги я вложил туда немалые, и мне бы хотелось чтобы на одной из серьезных
должностей там сидел мой человек. Сейчас как раз самый подходящий момент.
Между главным редактором и коммерческим директором произошел конфликт, и
место освободилось.

- А какой конфликт? - живо спросила Астахова.

- Зачем вам?

- Ну, чтобы знать, какого рода конфликты там в принципе могут возникнуть.

- Пусть это вас не волнует. Без конфликтов, конечно, не обойдется, но у
вас они будут другого рода. Можете мне поверить.

Она верила. Она уже поняла, что он предлагает дело. Но все-таки
скептически усмехнулась:

- Так меня там и ждут.

- Ждут, Зоя Анатольевна. Ждут с нетерпением. Частности мы обговорим
позже. Главное - ваше принципиальное согласие. И еще, - он мягко прикоснулся
кончиками пальцев к ее руке, - не надо больше никому рассказывать, что вы
ничего не понимаете в литературе. Вы отлично в ней разбираетесь. Просто
великолепно.

Она приступила к новой должности и довольно скоро убедилась в правоте
Григория Петровича. Она действительно великолепно разбиралась в литературе.

Конечно, в процессе работы возникали и проблемы, и конфликты. Не без
этого. Но в целом Зоя Анатольевна была своей новой профессией довольна.
Доходы ее ничуть не убавились, даже наоборот. Но главное, в теперешней ее
деятельности не было ничего опасного и двусмысленного. Зоя Анатольевна жила
и работала в свое удовольствие, была искренне благодарна Русову.

И вот месяца два назад у нее с Григорием Петровичем состоялся весьма
странный разговор. Началось все вполне невинно. Пригласив Зою Анатольевну в
ресторан "Ампир", между маринованными миногами и запененным в виноградных
листьях лобстером, он спросил:

- Зоя Анатольевна, как вам кажется, кто сейчас самый популярный писатель?

- Ну, это сложный вопрос. Смотря в каком жанре, среди какого социального
слоя. Я не могу назвать кого-то одного.

- Хорошо. Назовите нескольких. Зоя Анатольевна перечислила полдюжины
имен, снабдив каждое подробными комментариями.

- А что такое этот Виктор Годунов? - спросил Григорий Петрович, выбрав из
полудюжины одно имя.

- Вас интересует общественное мнение или мое собственное? - уточнила
Астахова.

- Ваше. Общественное я знаю. Я хочу, чтобы вы мне рассказали, что он за
человек.

- Интеллигент. Знаете, такой типичный, что даже противно. Крепкий
профессионал, но с большими амбициями. Масса снобизма. Мнит себя чуть ли не
классиком. Ну что еще? - она задумчиво тронула двузубой специальной вилкой
твердый панцирь лобстера, - Я знаю, что он разведен, у него дочь двенадцати
лет. А, собственно, почему он вас вдруг так заинтересовал?

- Понимаете, какая штука, - медленно проговорил Русов, - я хочу, чтобы
вышла моя книга. Автобиография. И мне нужен обработчик текста, или как это
называется? - он щелкнул пальцами, но слова подходящего не нашел.

- Вам нужен человек, который сделает литературную запись, - подсказала
Астахова, - но при чем здесь Виктор Годунов? Такими вещами занимаются
журналисты, пресс-секретари.

- А я хочу, чтобы для меня это сделал писатель. Профессионал, с именем.
Из тех, кого вы перечислили мне больше всего подходит Годунов.

- Только не он, - быстро проговорила Астахова и глотнула минералки, - кто
угодно, только не он.

- А почему? - Русов прищурился и чуть склонил голову набок. - Деньги всем
нужны. Я заплачу ему много. В три раза больше, чем он получил за последний
роман.

"А откуда вы знаете, сколько он получил за последний роман? - хотела
спросить Астахова, но раздумала. До нее вдруг дошло, что Русов блефует. Все
он прекрасно знает о Годунове, и все уже заранее для себя решил. А от нее
ему надо нечто совсем другое. Не информация и уж вовсе не мнение. Интересно,
что же?"

- Григорий Петрович, а вы уверены, что он согласится? При его
известности, при его амбициях выступать в роли какого-то литобработчика...

- Уверен, - широко улыбнулся Русов, - амбиции свои он как-нибудь умерит.

- Я еще раз повторяю, Годунов - самая неудачная кандидатура, - она
перегнулась через стол и заговорила совсем тихо, - послушайте, Григорий
Петрович, в биографии каждого политика, и в вашей в том числе, есть вещи,
которые не стоит афишировать. Предположим, он согласится. Предположим. Но он
может написать совсем не то, что вы хотите. И не надо делать вид, будто вы
меня не поняли.

- Я вас отлично понял, Зоя Анатольевна. Вы умница. Именно этот вариант я
и собираюсь с вами обсудить.

- Тут нечего обсуждать, - покачала головой Астахова, - то, что вы
придумали, может обернуться серьезными неприятностями, не только для вас, но
и для меня. Я не сомневаюсь, что вы найдете способ заставить Годунова стать
вашим "негром". Я достаточно хорошо знаю вас. Если вы чего-то хотите, то
всегда делаете. Но я знаю и Годунова. Он может в любой момент выйти из-под
вашего контроля. Он начнет копать, лезть куда не следует. И из-за вашей
прихоти...

- В общем, так, Зоя Анатольевна, - чуть поморщившись, перебил Русов, - я
принял решение. От вас мне надо только одно - чтобы вы меня подстраховали. О
том, что Годунов работает на меня, никто не должен знать до того момента,
пока не будет готов текст. Это именно на тот случай, если вдруг он, как вы
выразились, выйдет из-под контроля и начнет копать. Я уверен, этого не
произойдет, и напишет он именно то, что я хочу, но лишние предосторожности
никогда не помешают. Итак, мы договорились? О том, что Виктор Годунов в
ближайшие три месяца будет работать над моей автобиографической книгой,
знают только три человека: он, я и вы, Зоя Анатольевна. Для всех остальных,
включая владельцев издательства, коммерческого директора и прочих
заинтересованных лиц, Годунов отдыхает.

- Три месяца?

- А почему нет? Ну, если вас смущает такой большой срок, допустим, месяц
он отдохнет. Потом станет думать над новым романом. Потом может заболеть,
например. Ну мало ли? Я ведь беру три месяца как максимум. А, возможно, мы
справимся быстрее. Мне не нужен слишком большой объем. Страниц триста, не
более. А когда книга будет готова и издана, я вас уверяю, она принесет
хорошую прибыль. Ничуть не меньшую, чем мог бы принести очередной его роман.
И нам с вами простится эта маленькая хитрость. Мы просто всем сделаем
приятный сюрприз.

"Насчет прибыли я сомневаюсь, - заметила про себя Астахова, - и вообще
ты, глупый самовлюбленный индюк, с огнем играешь"":

К сожалению, Зоя Анатольевна оказалась права. Сейчас это очевидно. Русов
играл с огнем и вот доигрался. Ему пришлось Годунова убрать. Надо отдать ему
должное, он приложил максимум усилий, чтобы это выглядело как несчастный
случай. Но вот явился этот дотошный капитан, а завтра явится кто-то еще.
Волна пошла. Все это крайне неприятно. Во-первых, Зоя Анатольевна оказалась
единственным посвященным человеком и тем самым стала представлять для Русова
реальную опасность. Во-вторых, издательство лишилось одного из лучших
авторов, а в-третьих...

- Где же мой Антон? - пробормотала она и все-таки зажгла сигарету,
которую все это время вертела в руках.

У нее были серьезные основания беспокоиться за своего племянника. Он
отсидел десять лет за убийство. Он употреблял наркотики. Он страдал
психическими и сексуальными отклонениями. Но главная проблема заключалась в
том, что этот несчастный был единственным живым существом на свете, которого
бездетная, совершенно одинокая Зоя Анатольевна любила как собственное дитя.

Скромный старенький "Фольксваген" цвета мокрого асфальта припарковался
неподалеку от большого обувного магазина на Красной Пресне. Водитель,
пожилой, полный, с аккуратным, словно циркулем очерченным ободком рыжих
волос вокруг сверкающей розовой лысины, собрался было вылезти из машины,