остальным. - Есть небольшой разговор.
расстояние от толстого брюха "Руслана". - Последние указания: вылет в
шестнадцать ноль-ноль. В девятнадцать сорок по московскому занимаете позиции
по номерам. Двое с оружием - в кабину к пилотам. Третий - к радисту.
Четвертый вырубает бортинженера и приставляет ствол. Угрожая хлопнуть его на
месте, приказываете командиру изменить курс и садиться вот здесь... - он
протянул Пастуху листок с точными координатами.
степень устрашения. Действуете решительно, точно, синхронно. Как тогда на
шоссе. Никаких вариантов.
слово будет на пленке.
Прочитано - уничтожить! Вс"! Никаких следов! Теперь главное - фактор
времени. Начинаете точно в девятнадцать сорок по московскому. В течение
последующих двух минут экипаж должен передать на наземный пункт связи
международный сигнал бедствия, сообщить об отказе двигателя и просить
экстренной вынужденной посадки. Только это! Ни слова о захвате! Ни слова о
террористах! В этом ваше спасение! Подчеркиваю: сигнал бедствия должен быть
включен только в этот промежуток времени - не раньше и не позже. Мы будем
отслеживать все. От того, насколько точно вы выполните это указание, будет
зависеть ваша жизнь и жизнь ваших близких. Не оплошайте.
Пилоты нас с ходу сдают властям и...
понятия не имеете, почему сели не там. Вы - только охрана, знать не знаете,
где оказались. На земле вас задержат до выяснения обстоятельств. Не
сопротивляйтесь. Будут допрашивать - стойте на своем. Дальше вас вытащат
наши люди.
ваши, конечно, плевые. Но деваться некуда.
будет зависеть только от четкости ваших действий.
подвез к самолету летчиков.
воспользовался остановкой и, пока Артист с Мухой наполняли бак и канистры
специально подвезенным по такому случаю в эту дыру дорогим высокооктановым
бензином, пошел пройтись вдоль выстроившейся длинной очереди машин.
технической поддержки английской команды. Натуральный англичанин - я бывал в
Англии. По-русски ни бум-бум. Приятный мужик. Работает, видно, как дьявол -
у британцев явно свой. Вот его визитка.
визитом.
заявляю на чистейшем английском: "Полная херня!"
Ну, сидел мужик за рулем, обернулся, сказал пару слов, потом во дворе бегал.
Могли запросто ошибиться... Но вообще - чистый двойник.
вопроса - и в дорогу.
формальности, они пересекли границу и оказались на территории Ирана.
состояние всегда кем-то опекаемого и охраняемого давно стало нормальным
фоном его существования, но теперь все изменилось, как говорят математики,
поменяло знак.
страшных из всех, на каких пришлось ему присутствовать в жизни, и на
поминках после Новодевичьего, устроенных в одном из залов Президент-отеля,
он постоянно чувствовал эту перемену знака, это особое новое выражение в
глазах своей новой охраны. Если прежние телохранители были готовы жизнь
положить, чтобы спасти его от гибели или похищения, то эти трое новых верзил
в обтягивающих пиджаках были приставлены к нему, чтобы убить по первому
приказу. Он понимал, что как раньше был привычен к постоянному сознанию
своей защищенности, так теперь надо будет привыкать к неотступному ужасу -
везде и всюду. Теперь жизнь, в которой он всегда так ценил азартный игровой
момент, дух состязания, стала игрой лицемерной, притворной, унизительной.
руководители многих ведомств, космонавты. Среди них - и на кладбище и здесь,
в этом траурно убранном зале, с большим портретом академика и рядом с ним,
чуть ниже, но неотделимо, портретом дочери, - Стенин видел встревоженного
генерала Курцевского, видел Клокова, видел многих и многих, кого знал
десятки лет, но которым теперь уже не мог больше верить.
ноль-ноль, со взлетной полосы испытательного аэродрома в Жуковском
поднимется "Руслан", несущий в чреве элементы выставочного макета ракеты
"Зодиак".
состыковке и сборке все обнаружится, и тогда... Тогда - смерть. Пусть бы еще
быстрая, мгновенная, как у Черемисина. Но нет, с ним так не будет... Он
помнил глаза, прищуренные голубые глаза в той небольшой комнате для
переговоров при кабинете в Доме правительства. И при этом воспоминании тот
ужас, в котором он жил и дышал теперь, на миг делался паническим, утробным
ужасом кролика перед пресловутым удавом. Все эти дни - что бы ни делал, что
бы ни говорил, за ним постоянно следовала мысль о самоубийстве. И он не знал
уже, произнося слова в память об Андрее Терентьевиче и на правах преемника
выслушивая чьи-то соболезнования, верно ли он поступил, пойдя на смертный
риск с этой рокировкой, или сделал самую страшную ошибку в своей трудной,
многогрешной и все-таки честной жизни... Пойти туда, куда так и не доехал
Черемисин? Ему наглядно показали, куда ведет этот маршрут...
что-то рассказывал Клоков, и глаза его были насмешливые,
брезгливо-равнодушные - глаза всевластного крепостника, снисходящего до
холопа. В этом зале, впрочем, было немало и незнакомых лиц, с кем когда-то
сводила жизнь великого Черемисина.
час... Вот он взлетел... Набрал высоту... Вышел на трассу...
назад поздним вечером из Чкаловской.
авиации. То же вскоре подтвердил и страшно взволнованный, расстроенный
Курцевский.
после, как всегда бывает, одно потянуло другое - произошла разгерметизация
пилотской кабины, в результате экстренного снижения прервалась связь и
экипажу пришлось вернуться с полпути. На подходе к запасному аэродрому
попали в грозу, каким-то чудом дотянули до спасительной полосы...
Тверью, в ожидании начала работы аварийной комиссии совместно с
представителями антоновской фирмы, которые должны были прилететь из Киева,
однако почему-то не спешили... Положение сложилось нелепое. До разбора
комиссии и ее заключения самолет не ремонтировали, чтобы точно узнать
причины возникших неисправностей, и груз застрял на земле, за что теперь
перевозчикам надо было ежесуточно отваливать иностранным покупателям груза -
нефтеперегонной насосной установки - огромную неустойку в валюте.
бананово-лимонному Сингапуру... И мне самому лететь через несколько дней с
российской делегацией на открытие этого салона... Самолет летит... А на
борту - пустой фантик, как говорят уголовники - "кукла", и, значит, с каждой
секундой приближается мой конец. Не будет Сингапура, ни бананового, ни
лимонного..."
лице восседал вице-премьер, который уже поглядывал на часы - видно,
призывали его по минутам расписанные государственные дела.
насмешка мелькнула в льдисто-холодных глазах вице-премьера.
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Муркок Майкл
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия