Чтение 59–й страницы книги ~Закон подлости~

захват из джиу-джитсу провел и благополучно оформил посадку без парашюта.

Минуту, наверно, в себя приходил. Башка трещит. Кровища в глаза лезет.
Два ребра точно сломаны, если не больше.

Наружу выглянул, смотрю, а тут ваш вертолет с красным крестом за мной
шпарит. Пока я вам приветствие кричал да ручкой делал, пилот - а он до этого
вел себя вроде как таксист: рулил себе, не обращая внимания, что у него там
за спиной делается, - так вот этот пилот вдруг какой-то такой хитрый вираж
заложил, что меня на него и швырнуло. Я, если честно, схватился за первое,
что мне под руку попалось, - за его башку. - Он мычит: мол, что ж ты,
дурень, делаешь - оба навернемся!..

Ну, так оно и вышло, как он предупреждал. Вертолет как-то закачался,
закачался - он и до этого летел не очень-то резво, а тут и вовсе вниз пошел.
Перед глазами все кувыркается. Пилот - жить-то хочется - извернулся и меня
локтем промеж глаз. Я от него отлепился, как мячик какой...

Это уже потом я понял, что он невольно мне жизнь спас. Я прямехонько в
раскрытую дверь вписался. И, главное, все как в замедленном кино: лечу,
наблюдаю, как валится вниз один вертолет, как улетает ваш, с крестом... Тут
что-то как сверкнет! Мне огнем прямо в лицо пыхнуло...

...А что было потом - совершенно не помню. То есть абсолютно не в курсе.
Упал ли я куда или повис на чем... Сплошная темень в камере. Я из этой
темноты только через месяц на белый свет вылез...

А потом у меня времени много было. Все лежал да размышлял, как же это я
умудрился остаться в живых?.. Черт его знает... Может, меня взрывной волной
подняло? Может, я в какие-нибудь заросли упал или по касательной по склону
чиркнул... Хоть убейте, не знаю.

Вообще-то чего вам объяснять - на войне чудеса всякие случаются. Когда
Грозный штурмовали, нас на Минутке бомбой накрыло. Я ближе всех стоял. Так
меня только контузило, а ребят на противоположной стороне улицы - всех
осколками уложило...

Ну вот, остался я жив... Чудом там или не чудом - какая теперь разница.
Только когда я в себя пришел, то поначалу, ей-богу, не рад был, что жив
остался. Пошевелиться не могу, даже рта открыть, а тело все как через
бетономешалку пропустили...

Это я потом узнал, что месяц без сознания провалялся. А как глаза открыл,
смотрю: в какой-то хибаре лежу. Огонь горит в очаге. На стене какой-то
потертый ковер. Под потолком развешаны пучки сушеных трав, шкурки каких-то
животных.

И вот валяюсь я среди всей этой красоты, как чурбан. От боли выть готов,
а не могу... И какой-то дремучий старик меня растирает ужасно вонючей
дрянью. Старик такой сухонький, весь в морщинах, на вид лет двести. Тихо так
лопочет по-своему.

Он меня несколько месяцев козьим молоком да отварами из трав отпаивал.
Кроме жидкого, ничего проглотить не мог. Замечательный старик... Я лежу, а
он мне Коран читает. По-арабски. Я ни бельмеса не понимаю, но замечаю, что,
когда он бубнит свои молитвы, боль вроде бы стихает. То ли отвлекаешься, то
ли действительно сила какая-то в этом есть... Не знаю...

В общем, сплошная мистика и шаманство.

Только я вот что скажу. Старичок этот, его Сульхи звали, меня молочком,
травками да молитвами своими с того света вытащил. И не просто вытащил, а
так, что потом в большом медицинском центре врачи меня с головы до пяток
прощупали, но так и не поняли, как это я еще двигаюсь. По всему выходило,
что быть мне инвалидом в лучшем случае. А в худшем... На все воля Аллаха!..

Мало-помалу начал становиться на ноги. Месяца через четыре вытащил меня
Сульхи впервые на улицу. Сижу я на солнышке. Любуюсь на горы, облака. Орел
какой-то в небе парит. И думаю себе - какая благодать!..

К тому времени я уже начал сносно понимать на урду и классическом
арабском. Это все, ребята, оттого, что дед мне Коран читал. Лучше всякого
лингафонного курса получилось. Я пока в бреду валялся, старик мне бу-бу-бу,
бу-бу-бу... Так, видать, слова на подкорку сразу и записывались. А потом,
когда малость оклемался - скукотища же все время лежать, верно? - я от
нечего делать языками и овладел. Ей-богу!

Ну, правда, врать не буду, потом уже по моей просьбе Сульхи со мной
специально занимался. И начал я читать, даже писать под конец научился.
Старик-то оказался ученый. У него какая-то мутная история вышла с местным
муллой. То ли он в Коране решил что-то на свой лад переиначить, то ли
какие-то мысли Магомета слишком вольно трактовал. А скорее всего, просто
слишком для муллы умным показался. Два мудреца на одно селение - слишком
много. Вот старого Сульхи из селения натуральным образом и поперли.
Объявили, значит, персоной "нон грата".

По-моему, он не очень-то огорчился. Отстроил себе хижину в горах повыше.
Закопался в свои книги - у него их была целая библиотека. Собирал травы,
сушил. Готовил по каким-то древним рецептам настои да мази, которыми меня с
того света и вытащил.

Любил он на рассвете сидеть на пороге хижины. Оттуда вид - обалденный!..
Наверное, на сотню километров. И никаких вокруг людей, никакого жилища. Мне
самому иногда начинало казаться, что мы со стариком одни остались. Так вот,
сядет и смотрит. Молчит. Только губами шевелит. То ли молится, то ли что-то
разъясняет сам себе. И так часа три может сидеть, пока солнце его не сгонит.

Я его как-то спросил:

- Ты чего, старик, тут сидишь зря?..

Он посмотрел на меня, как на дитя малое, и говорит в ответ:

- Смотрю на движение мира...

Постепенно я на ноги встал. Сначала на костыле ковылял. Потом перешел на
палочку. А уж потом и сам по себе. Пока старик о моей душе да моих мозгах
заботился, лекции мне о мироздании читал, я решил, что и тело мне тоже еще
пригодится. Вспомнил кое-что из карате, кое-что из ушу, кое-что из
джиу-джитсу.

Я же когда рукопашным боем занимался с инструктором нашим, Григорием
Иванычем, то все больше налегал на удары да на технику. А всю эту восточную
философию за чепуху держал. А тут пригодилось.

Стал потихоньку в теньке заниматься. Дыхание выставлять да медитировать.
Руками машу, а сам в голове соло на саксе прокручиваю. Кругом красота дикая.
Гармония. Такой меня восторг временами брал!

Единственно, чего мне, ребята, не хватало, так это саксофона. У
старика-то даже радиоприемничка завалящего не было. Так что я по памяти
втихую Глена Миллера или Гиллеспи мурлыкал.

В общем, когда я достаточно окреп, то полностью к тому моменту пришел в
соответствие с обстановкой. Дни текут. В душе полное успокоение. Проблем
никаких. Как летом в детстве - полное ощущение потери времени...

Вначале, конечно, были у меня мысли о побеге. Вернее, не о побеге. Старик
Сульхи меня никогда не держал при себе силой. Какая у него сила?.. Я как
чуть-чуть оклемался, так уже мог его одним плевком уложить. Просто бежать
как-то было некуда.

Он, старик, меня сразу спокойненько так предупредил:

- Ты вниз не ходи. Ты шурави. Тебя там убьют. А я даже толком и не знал,
где нахожусь. Вроде бы и не в Рашиджистане. Я часто пытался у Сульхи
выяснить подробности того, как он меня нашел. Но старик был кремень. Твердит
в ответ одно и то же:

- Аллах тебя послал, Аллах и заберет...

Только я понял так. Дед время от времени из хижины своей выбирался. Брал
ишака - и в горы. Травы собирать. Минералы какие-то одному ему известные. Да
и просто на "движение мира" поглазеть. Старику много не надо. А уйти мог аж
на месяц. За это время проходил достаточно большие расстояния. Похоже, вот
во время одного такого похода он меня и нашел.

И вот это, ребята, как раз чудо. В пустыне я падаю вместе с вертолетом и
остаюсь жив. Почти жив... А тут бредет мимо безумный старик, которому не
лень меня за сотню километров на своем ишаке тащить тайными тропами да потом
незнамо сколько выхаживать. Другой бы пошарил по карманам да и пошел себе с
Аллахом дальше. Ну, может, прикончил бы из человеколюбия.

А старик... У него философия...

В общем, время летело. Я уже почти, как дед советовал, растворился в
природе, да не до конца - в один прекрасный день цивилизация напомнила о
себе сама.

Как-то занимался я своей хитрой гимнастикой, да что-то из Глена Миллера
напеваю и вдруг слышу:

какой-то странный, непривычный, но в то же время знакомый звук появился.
Я на месте застыл и сообразить не могу, что бы это могло быть.

А звук, вернее сказать, гул все сильнее. И вдруг как из-за горы вертолет
выскочит - прямо на меня. Военный вертолет. Круг над хижиной сделал, кое-как
на каком-то пятачке приземлился.

Из вертолета вылезают два солдата да офицер. Как я понял - пакистанцы.
Офицер меня осмотрел и говорит (на урду, между прочим):

- Давай-ка, братец, полезай в кабину. Пожил на свежем воздухе, и хватит.

- А кто ты таков будешь? - поинтересовался я у него.

- Тебе это знать пока ни к чему, - он мне в ответ. - Полезай, говорю. Вид
у тебя болезненный, не хотелось бы силой тебя тащить.

Старик с каменным лицом сидит и только бормочет:

- ...Аллах дал, Аллах взял...

- Это, - говорю ему, - не Аллах. Это солдаты.

В общем, полез я в вертолет добровольно. Все равно когда-нибудь вылезать
из этих гор пришлось бы. А тут грех транспортом не воспользоваться. Убивать
меня никто вроде не собирался. Велика охота машину гонять, чтобы доставить
себе такое удовольствие...

Летели часа три. Приземлились тоже в горах, но уже на военной базе. Все
как у взрослых - аэродром, казармы, склады ГСМ. Меня вроде как пленного
определили. Хотя в зиндан сажать не стали. Просто приказали с территории не
выходить.

Вначале меня какой-то следователь допрашивать пытался. Только я дурнем
прикинулся. Мол, ничего, ребята, не помню. Ни кто таков, ни как звать, ни
как сюда попал. Видно же, что я через мясорубку прошел. Следователь