куда более спокойной обстановке.
снайпера можно не опасаться.
голень самого Посейдона и стал медленно сползать по ней вниз, успев тем не
менее произвести еще один выстрел, угодивший неизвестно куда. Смыков и Зяблик
продолжали держать под прицелом площадь, на которой, похоже, кроме Оськи,
никого в живых не осталось. Толгай и Верка бросились к Цыпфу. Первым делом у
него отняли пушку, а потом приступили к осмотру головы. Этому сильно мешала
кровь, пропитавшая волосы, как губку.
свою голову, причем с одинаковой ловкостью делал это и ножом, и саблей. Она
жестами объяснила ему, что надо делать, и степняк принялся прядь за прядью
снимать Левкину шевелюру.
глаза.
зачастила:
видимо, контуженный пулей.
присутствующих открылась рана, наподобие прямого пробора рассекавшая Левкин
скальп от лба до макушки.
На три сантиметра ниже, и была бы у тебя на лбу аккуратненькая красненькая
отметина. Как у индийской красотки... Зашить бы следовало, да нечем.
неимением других лекарств, накормив Леву бдолахом, Верка отступила на шаг,
чтобы полюбоваться делом рук своих.
лишь неуклюжая попытка Зяблика подлизаться, решительным движением попробовала
отстранить ладонь, оказавшуюся на удивление огромной, твердой и холодной.
ерзавший на своем постаменте, словно живой. Шевелились и другие мифологические
фигуры, украшавшие фонтан, в том числе и сам Посейдон.
широкомасштабные нарушения принципа причинности вдохнули жизнь в каменных
истуканов, но причина столь странного поведения всей скульптурной группы
состояла совсем в ином. В движение пришли не только изваяния морских богов и их
прислужников. Шатались и расположенные поблизости дома, а сама площадь ходила
ходуном, как поверхность штормящего моря. Плавные широкие волны перекатывались
из одного ее конца в другой, и трупы аггелов то вздымались на их горбах, то
проваливались вниз. Но только не плеск разносился вокруг, а тяжкий скрежет
трущихся друг о друга камней. Оська, вытанцовывающий среди этого кошмара некое
подобие гопака, напоминал рыболовный поплавок, болтающийся на свежей зыби.
нему, оставляя за собой желтые кляксы, которые быстро росли и со стеклянным
звоном соединялись между собой. Через площадь зазмеились трещины. Каменная чаша
фонтана треснула. У Посейдона отлетела голова.
Зяблик - мешочек с бдолахом. Бежать по гуляющим каменным волнам было не менее
трудно и опасно, чем по льдинам во время ледохода. Камни мостовой, словно зубы,
так и норовили ухватить кого-нибудь за щиколотку. А сзади звенел воздух,
превращавшийся в кирквудовский янтарь.
площади метров на сто, но и здесь, на узкой улице, в воздухе поблескивали
невесомые желтые чешуйки, в любой момент готовые стать катализаторами если не
гибели, то, во всяком случае, радикального изменения окружающего мира, что для
населявших его существ так или иначе означало конец земного бытия.
кирквудовского янтаря, являвшегося лишь проекцией на наш мир другого, гораздо
более сложного пространства. И аггелы, которых, возможно, уже нельзя было
считать мертвецами, и Оська, превратившийся неизвестно в кого, находились
сейчас так далеко отсюда, что даже обсуждать эту тему не имело смысла.
нас Эрикс предупреждал? Нельзя, дескать, применять эту пушку против явлений,
порожденных силами Кирквуда. А он последний выстрел в землю загнал, как раз в
самый гадюшник, который под гаванью находится. Вот и поперла на нас эта
многомерная яичница.
помощи, вынужден был согласиться с данным предположением.
можно скорее привести ее в негодность. Вред, который она способна причинить,
несовместим с ее пользой.
навязывайте нам свои пораженческие идеи. Вред от пушки пока что чисто
теоретический, а польза практическая. Что бы мы сейчас делали, если бы не она?
И в самом деле на сковороде плясали!
- это когда обе стороны полюбовно договариваются. А аггелы на нас удавку
накинуть собирались. Кто им хоть на волосок однажды уступил, уже не хозяин
себе. Не отмазаться, не отмыться... Кстати, милый друг Лева, - он перевел
взгляд на Цыпфа. - А что этот недоносок имел в виду, когда про тебя говорил?
ими собственных ушей. - Наверное, молол первое, что на ум взбредет... Бредил от
страха...
щенка не мешало бы... Зря мы его там бросили...
свете допрашивают.
путем, устраивая стоянки на прежних местах. Цыпф, еще загодя начавший
волноваться, постоянно поторапливал своих спутников.
Стихий, он не выдержал и припустил бегом.
смерти. Сам сейчас на черта рогатого похож!
залеплена успевшим побуреть в дороге пластырем, а вокруг плешины торчат
склеившиеся от крови космы волос.
себя, еще в детстве уверившись, что несчастье предполагаемое куда менее
вероятно, чем несчастье нежданное.
колени руками, сидела почти на том же месте, где они ее оставили, хотя и
выглядела, Как сомнамбула, очнувшаяся от своего страшного сна, но еще не
вернувшаяся к реальности.
которому ползали мухи. Здесь же рядом устроилась и уже знакомая Цыпфу парочка
близнецов. На вошедшего они смотрели с веселым любопытством щенят, готовых
поиграть и повозиться с первым встречным.
впервые в жизни.
кто-нибудь напугал?
вскрикнула и отшатнулась, словно в лицо ей сунули горящую головню.
помогли успокоить насмерть перепуганную девушку.
чашку с водой, а его сестра состроила Цыпфу уморительную рожу. Гримаса эта,
очевидно, означала, что все хорошо и впадать в панику не следует.
в обстановке, приложила палец к губам: "Тс-с! Помолчите-ка пока!" Лилечка
поперхнулась водой и стала отползать в дальний угол.
потрепала по голове мальчишку, а затем ухватила Лилечку за подбородок. -
Покойника, что ли, испугалась? Можно подумать, что ты их раньше не видела! Не
дергайся! В глаза мне смотри!
звонкую пощечину, которая и вернула ее к действительности.
словно боясь обжечься, дотронулась до Верки. - А я вас уже и ждать перестала.
конце концов присоединилась и Верка, ранее слезливостью никогда не
отличавшаяся. Мужчины тем временем осмотрели Эрикса. Он был давно мертв и успел
так закоченеть, что даже Зяблик не смог уложить его руки на груди. Дети
резвились, как могли, и на мертвеца не обращали никакого внимания. Мальчик,
отобрав у Толгая саблю, ковырял стену, а девочка обносила всех водой, за
которой то и дело выбегала на улицу.
наконец вернулась к Лилечке. - Как тяжело он умирал! Сначала еще терпел, а
потом начал кричать. Целый день, наверное, кричал, не переставая! А когда голос
потерял, выл... Я уже и уходила отсюда и опять возвращалась... Все руки себе
изгрыз, губы покусал. И помочь ничем не могу. Напою его водой, а назад чистый
гной из него гонит... Хорошо хоть эти детки потом появились. Даже не знаю, что