Чтение 59–й страницы книги ~Серый коршун~

Но вышло иначе...

Она вздохнула, худая дрожащая рука медленно потерла лоб.

- Ванакт Главк был в ссоре с верховным жрецом Дия - богоравным
Кефеем. Он наделся на поддержку Эвсора, жреца Поседайона, но тот умер, а
на его место пришел Арейфоой. Ванакт узнал о кровавых жертвах богам и
хотел казнить Кефея...

Об этом я тоже знал. Мелькнула мысль, что Эриф послал меня именно за
этим - узнать правду о гибели Главка и его семьи. ? Кефей сговорился с
Арейфооем, и Главк был обречен. Его любило войско, но он просмотрел то,
что происходит под дворцовой крышей. Его жена - царица Никтея - любила
мужа, но кое-кто сумел убедить ванакта, что она предпочла его брата -
царевича Ифимедея. Ванакт поверил - и не он один. Говорили даже, что
Клеотер - не сын Главка, но это ложь. Ложь, которая убила всех - и
ванакта, и его семью, а через много лет - и его брата...

...Выходит, Эриф прав - болтовня мерзавца Рексенора была лишь
отзвуком давней лжи. Крест, на который я его отправил, Рексенор
заработал честно.

- Я пыталась открыть глаза ванакту, но он не слушал. Впрочем, мне
было все равно - что Главк, что Ифимедей. Я не любила их - сыновей
Гипполоха, которые жили, в то время как мой Лай лежал в земле... Однажды
ванакт обвинил брата в измене. Началась ссора, Главк обнажил меч.
Ифимедей, защищаясь, убил его - и, говорят, до конца дней не мог
простить себе смерти брата...

Вспомнилось застывшее лицо Ифимедея, его бессвязное: "Главк! Ведь ты
должен знать..." Призрак брата убил его - невиновного...

- В ту же ночь царица Никтея была убита. Говорят, Ифимедей не
приказывал Скиру поднимать меч на вдову брата. Говорят, так велела новая
царица - жена Ифимедея. Всякое говорят... Осталась Ктимена, которой не
было и полугода, и Клеотер - законный наследник трона...

- Его отослали в деревню, - не выдержал я, чтобы убить...

- Убить, - кивнула она. - Так решили Кефей и Арейфоой. Но Ифимедей не
хотел смерти племянника. Он сделал так, чтобы Клеотера отправили в ту же
деревню, где жил мой внук. Понимаешь, ванакт?

Я кивнул - что-то подобное говорил и Рексенор.

- Они были похожи. И в царском толосе решили похоронить сына Лая.

Белые губы искривились в подобие улыбки:

- Так говорят... На самом деле они не были на одно лицо, хотя
сходство имелось - тот же рост, та же родинка на плече. Ифимедей
приказал мне сделать их одинаковыми - не только лицом, но и голосом, и
даже памятью. Убийцы

Хорошо знали царевича...

Вспомнился Скир. Старый волк клялся Стик-сом, что сын Главка мертв.
Похоже, он не только хоронил мальчишку, но и сделал все, чтобы эти

Похороны состоялись.

- Гирто, - не выдержал я, - людей можно сделать похожими, но не
настолько. Ктимена и Дейотара тоже двоюродные сестры...

- Не перебивай, трудно говорить... Я была великой колдуньей, ванакт,
- не забывай этого. Я могла сделать так, чтобы всем казалось, будто
мальчики одинаковы. Не навсегда, конечно... Когда я встретила тебя у
храма Поседайона, то решила пошутить - и ты стал похож на покойного
Главка. Хорошо получилось, правда? Ифимедей, как ты помнишь, оценил...

Ах, вот оно что! Кентавр Телл не ошибся...

Я невольно дотронулся ладонью до лица. Старуха покачала головой:

- Это уже проходит - медленно и незаметно. Скоро ты станешь прежним,
но люди уже привыкнут к тебе... Но тогда, двадцать пять лет назад, надо
было сделать так, чтобы мой внук был не только похож, но и помнил то же,
что и царевич, так же говорил... Понимаешь, ванакт? Они хотели убить
моего маленького внука, чтобы спасти отродье Главка!

Вновь вспомнился мой странный сон:

- Гирто, что случилось в храме, где ты была вместе с Арейфооем? Туда
привели обоих мальчиков, уложили на каменные скамьи, ты плакала...

Она медленно качнула головой:

- Нет... Не скажу... Но ты и сам понимаешь - это была часть
задуманного. Задуманного - ими... Но я решила спасти сына моего Лая -
поменять детей местами. Не так уж трудно заставить ребенка забыть, кто
он, подарить чужую память... Я хотела просить Арейфооя - тогда мы были
дружны...

Она умолкла, я терпеливо ждал. Странно, об обоих мальчиках Гирто
говорила как о совершенно посторонних, будто один из них не сидел рядом
с нею.

...Почему-то я был совершенно спокоен, лишь к горлу подкатывало
что-то, напоминающее омерзение. Столько хлопот, столько труда, чтобы
замучить шестилетнего мальчишку! Да поберет их всех чума, этих мудрых
мужей и всемогущих колдуний!

Старуха закрыла глаза и долго лежала недвижно. Мне показалось, что
она дремлет, но вот веки дрогнули. Злой, ненавидящий взгляд обжег меня:

- Ты ждешь, о всемогущий ванакт? Я рассказала конец истории, поведала
и начало. Середины не будет! Я - последняя, кто знает, что именно
случилось тогда, кто из детей умер и похоронен в царском толосе. И я не
скажу тебе этого, Клеотер! Ты никогда - слышишь! - никогда не узнаешь,
кто ты такой! И это будет моя месть...

Ее глаза впились в мое лицо, и что-то пришлось старухе явно не по
душе. Она заспешила.

- Да! Да! Ты не узнаешь! С каждым годом тебе будет все хуже, это
станет безумием более страшным, чем у бедняги Афикла. Даже после смерти,
в царстве Гадеса, твоя тень не найдет покоя!

Я отвел глаза. Безумие, которым она грозила мне, уже начало
овладевать ею самой.

- Я даже не обвинила тебя в самозванстве, ванакт! Я никогда не лгала
и не собираюсь лгать! Назови я тебя самозванцем, ты бы понял, кто ты! Я
промолчала и буду молчать до смерти. Уже скоро... Но почему молчишь ты,
ванакт? Умоляй, проси! Может, я передумаю...

- Прощай, Гирто... - я встал, с жалостью глядя на страшное,
подернутое желтизной лицо. - Да простят тебя твои боги! И пусть тебя
простит тень убитого мальчика, когда встретит тебя в царстве Гадеса...

Она приподнялась с ложа, дрожащая рука сжалась в кулак:

- Будь проклят! Ты такой, как твой дед, как твой отец! Считаешь, что
можешь прощать? А кто простит тебя? Жалеешь мальчишку? А кто пожалеет
сына Ктимены?

Я похолодел - взгляд умирающей был полон злобного торжества. Тут же
вспомнилось: Дейота-ра во дворце одна - вместе с Ктименой и ее ребенком.
Царица услала меня к Эрифу, хотя можно было обойтись обычным гонцом...

Я выбежал из комнаты, и в спину мне ударил хриплый, нечеловеческий
хохот.

Покои Ктимены были пусты. Исчезла стража. Дверь осталась
полураспахнутой, на ложе валялись смятые пеленки.

Я оставил сестер наедине... Как же я забыл? Дейотара спала,
свернувшись под небрежно наброшенным покрывалом. Я присел рядом, не
решаясь разбудить и узнать правду. Но она услышала.

- Ты? - голос был совершенно обычным, словно она и не говорила сквозь
сон. - Эриф придет?

- Придет.

Что-то в моем голосе ей не понравилось. Из-под покрывала выглянуло
удивленное лицо.

- Решила немного поспать - устала с дороги... Что-то не так?

- Где Ктимена? Где ее ребенок?

- Ах, вот ты о чем!..

Дейотара села на ложе и потерла ладонью глаза:

- Ты на редкость чуткий супруг. Я была в дороге всю ночь, а теперь ты
не даешь мне отдохнуть из-за этой костлявой твари. Может, ты и с нею
успел переспать?

Я еле сдержался, чтобы не ударить ее.

- Дейотара, я не шучу! Где они? По ее лицу промелькнула усмешка:

- Решил ее спасти? Поздно! Она хотела убить меня - а потом и тебя.
Или ты уже забыл, муженек?

- Не забыл, - я стиснул зубы. - Но, надеюсь, не забыла и ты.
Оракул...

- "Сестрину кровь не пролей", - зевнула она. - Это и не понадобилось.
Твоя Ктимена спятила.

- Как?!

- Весьма основательно. Теперь она безумнее Афикла. Я велела связать
ее и отобрать ребенка - она его чуть не придушила...

Я перевел дух - кажется, царевна и ее сын живы. Старая ведьма на этот
раз ошиблась хвала богам!

- Так ты беспокоился о ней? Конечно, мне хотелось отвести душу, -
Дейотара улыбнулась. - Увы, нельзя. Я отправлю ее в деревню и приставлю
стражу. Пусть воет на луну!

- Почему она сошла с ума?

- Спроси ее! - Дейотара не спеша встала и потянулась. - Хотя это
будет трудно... Я ничего не сделала ей, о мой жалостливый муж. Разве что
приказала зарезать предателя Мантоса на ее глазах...

- Мантоса? - я вздрогнул. - Как ты посмела...

- Посмела? - ее брови удивленно приподнялись. - Ну, знаешь! А что ты
хотел сделать с этим дважды изменником? Хорошо было бы распять его на
кресте на площади возле дворца, но публичная казнь лавагета вызовет
лишние толки. Он умер легко...

Спорить поздно, упрекать - нелепо. Для меня Мантос - дурак,
запутавшийся в подоле моей сестрицы. Для Дейотары - один из тех, кто
убил ее отца...

- А Главк? Сын Ктимены?