пособников Казани. Многие жители, да и, что удивительно, беженцы не
устояли перед искусами адаптированного ислама. Уставшим, измученным людям
не хотелось в очередной раз собирать нехитрый скарб и пускаться невесть
куда в поисках жилья и покоя. А тут был обещан покой и достаток в обмен на
лояльность и на несколько слов, свидетельствующих о принятии новой веры.
Больше от них ничего не требовалось. Пока. И даже те, кто помнил
ходжентскую резню и ответные карательные походы на Ходжент атамана
Курбатова, именем которого, наверно, и сейчас пугают детишек на афганской
границе, и те не устояли, поскольку никто вроде бы не покушался ни на
обычаи, ни на очаг...
эмиссарами Казани, и хотя с каждым днем, по мере того, как крепла сила
манипуляторов, нечисти над городом становилось меньше и шалила она реже,
боялись магов больше, чем нетопырчиков, бубновых клякс и прочей хмари.
сигнала.
внесли на площадку и метрах в двадцати от него распаковывают, освобождая
от тряпья длинные узкие бронзовые зеркала.
уносили оттуда!
зеркал, и бегом, перескакивая через трещины и обломки, подбежал к куче
хвороста и сучьев, сложенных поодаль между колоннами.
над костром, сигналил дымом.
е...
полоса, и на месте костра грохнул взрыв. Дозорного швырнуло вниз.
Завизжали осколки. Костер разметало. Мартын дернул Виктора за руку и
втянул за колонну. Дружинники закричали, многие залегли, а некоторые
бросились наверх. Маги же, словно ничего не произошло, ставили бронзовые
зеркала на треноги. Виктор посмотрел вниз и отвел глаза - дозорный лежал
неподвижно, тело его было смято. Высоко. Если и не убило взрывом, то
разбился насмерть.
недобро прищурились. - Как только покончим с ними - сразу в поход, сразу!
Не медля ни на день, ни на час.
преподносить между шутками, как бы несерьезно, и только потом, когда слова
залягут в памяти собеседника, исподволь добивался своего. Жесткие
интонации были для него внове.
сегодня из него вырву решение.
спешу. Мне много лет, и я хочу увидеть, как будет заложено основание
будущей империи.
Мартына, ставшие почти ритуальными во время совместных возлияний, казались
неуместными. Только что убили дружинника, и неизвестно, кто еще найдет
свой конец на полузатопленной арене. Надо думать о том, как справиться с
очередной закавыкой, как выдернуть эту неожиданную занозу, а Мартын тянет
песни, которые все знают наизусть.
клянусь тебе, что ничего серьезнее не знаю и знать не желаю. И пусть меня
убьет на этом месте, если я лгу хоть в одном слове. Да, я тороплюсь. Я
вижу, как тьма надвигается со всех сторон, и только сильный,
могущественный властитель сумеет остановить ее. И горе Сармату, если... -
он уронил руки и посмотрел Виктору в глаза.
разрушенным, склизким ступеням, иногда приседая и держась за кусты.
Бастион. Именно там сейчас тьма, и ее надо развеять. Пусть Мартын
печалится о своем, у него, Виктора, простые земные заботы. Может, подумал
Виктор, старику потому так тяжко, что тьма разрастается в нем самом?
смягчилось, Виктор заметил, что небеса непривычно заголубели, облака в два
или три ряда окаймляли горизонт, воздух, чистый и неподвижный, застыл.
Вода словно сделалась отражением неба, и в этом отражении было место всему
- и угрюмому замку на том берегу, и зелени, и стаям птиц, и даже ему,
стоящему здесь, среди полуразрушенной колоннады.
птицы стонали там, наверху, преследуемые чарами, а может, гула никакого и
не было. Он понял, что жернова рока снова провернулись и судьба в
очередной раз несет его на пороги. Все стало значимым и полным смысла -
застывшие в нелепых позах маги у зеркал, дружинники у коней и Мартын,
замерший на полушаге у пролома внизу. Мир остановился, и это было похоже
на сон, когда все вокруг полно движения и угрозы, а ты оцепенел, только
сейчас с точностью до наоборот - мир словно заснул, но в этом сне только
он, Виктор, мог двигаться и был единственной движущей силой сна.
переправится, не замочив ног, через реку, войдет в замок и выкинет оттуда
наглых захватчиков. И он почти укрепился в этой странной мысли, только
беспокоило, что на берегу ноги завязнут в песке...
головой, отгоняя неожиданную одурь. Мир стремительно набрал прежнюю
скорость. Осталось только будоражащее чувство собственной включенности в
мир и непонятная гордость, граничащая со смущением, - словно он, проявив
чудеса ловкости, подсмотрел сокровенную тайну мироздания, а тайна
оказалась непристойной.
два человеческих роста зеркал, вогнутой частью обращенные к Бастиону,
стояли ровной линией. Зеркала походили на странные плоды или большие
половинки стручка дикой фасоли. Сходство усиливалось еще и неким подобием
черенка внизу. Там под прямым углом вперед торчала литая бронзовая лапа, а
в пустотелую трубку, которую она сжимала, был вставлен грубо обтесанный
ножом кусок древесного угля. Отражения черных стержней расплывались в
зеркалах.
на маршала.
Не будет ли перебора?" - опасливо поежился он. Но тут же отбросил сомнения
и поднял ладонь.
постепенно убыстряя свое вращение. Их длинные халаты раздуло, разнесло
большим пузырем, цветные полосы слились в сером мерцании.
обломок. Несколько раз он использовал боевые зеркала, однажды довелось
пустить в ход даже строенные. Но сразу восемь?!
руки почти касались бронзовых лап, нараспев затянули песнь. Слов разобрать
было невозможно, хотя они выкрикивали их громко и отчетливо. Казалось, они
произносят некие имена, но только задом наперед.
стадион и разорвались внизу, в зарослях, никому не причинив вреда, а одна
врезалась в останки черного прямоугольника на противоположной стороне,
невесть с какой целью давно здесь установленного.
пронзительными, то опускались до грозного рокочущего баса. Вдруг они
рухнули на бетонные плиты. Первыми упали кружившиеся в безумной пляске
волчки, а вслед за ними и осипшие заклинатели. Но кто-то продолжал петь, и
песнь становилась все громче, гул уже исходил из пространства перед
зеркалами, а когда давление на уши стало невыносимым, пыхнуло ледяным
пронизывающим ветром и в воздухе, далеко впереди, над серединой реки,
возник огромный светящийся тусклым светом шар.
простерли ладони - и шар с громким шелестом пошел вперед, все быстрее и
быстрее...
сторону Бастиона. Со злорадством он подумал, что еще пара секунд - и
защитники Бастиона даже не почувствуют, как обращаются в прах.
замка. Послышались шипение, треск и свист, клубы пыли забурлили над
берегом.
Часть берега исчезла совсем, испарилась, а там, где, иссякая, огонь прошел
на излете - остались просеки.
по всей видимости, и было, - нагло высилась громада Бастиона, невредимая,
и даже словно посвежевшая - в черноте ее появился блеск.
узнают о такой защите, а эти вот уже наверняка знают или сообразят в
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Маркеев Олег
Сертаков Виталий
Никитин Юрий