тиве, благодаря беде и общей борьбе, был, что ни говори, весьма притяга-
телен.
ние, субботник, демонстрация, художественная самодеятельность, а чувства
рождали истинные. Должно быть, потому происходило так, что беда косну-
лась самого сокровенного - собственного дома - и стало вдруг понятно,
что справиться с нею можно только самим.
в костюмчиках потешно и не в такт топтались на месте, взявшись за руки и
высоко вскидывая голые коленки. Аккомпанировал на баяне Серенков, его
застывшее лицо ничего не выражало, в то время как пальцы с удивительным
проворством бегали по клавиатуре.
художественное чтение. На сцену вышла Вера Малинина - она сильно измени-
лась в последнее время, стала увереннее, помолодела и похорошела. "Лер-
монтов. Мцыри", - сказала она и принялась читать хрестоматийный отрывок
из поэмы - поединок с барсом... "Но в горло он успел воткнуть и там два
раза повернуть свое оружье. Зверь завыл..." - читала уверенно и с выра-
жением.
ню, а Файнштейн прочитал свою юмореску о сантехниках.
Наташей, вполне оформившиеся уже девицы, очень похожие на мать. Серенков
склонил голову, прикрыл глаза и заиграл "Ромашки спрятались, поникли лю-
тики...". Клава повела чисто, дочки подхватили: "Зачем вы, девочки, кра-
сивых любите...", Рыскаль тихо и печально вторил.
генерала Николаи, который, наоборот, распахнул глаза и с удивлением взи-
рал на сцену.
ганной.
затянули есенинское "Не жалею, не зову, не плачу..." - да еще лучше
прежнего! Девочки порозовели, голос Клавы дрожал от волнения, а майор
усердно помогал себе бровями, оставаясь в целом вполне статуарным.
и неторопливо подавал свои "бом-бом", пока жена и дочки, точно ангелы на
небесах, выводили мелодию. Зал рыдал в буквальном смысле слова.
кооператоров радоваться, возможно, и неосознанно, а именно - простота и
душевность руководителя, которые демонстрировались с полной убеди-
тельностью.
на тему летающих домов не имел и половины того успеха. И тут нравствен-
ное чутье не подвело кооператоров. Может быть, это и грубое сравнение,
но... "в доме повешенного не говорят о веревке".
бразильскую самбу - он в черном смокинге, она в пышной кружевной юбочк
е... Серенков аккомпанировал всем весьма квалифицированно, а затем ис-
полнил свою "коронку" - "Полет шмеля" композитора Римского-Корсакова,
блеснув виртуозной техникой. Старики Ментихины порадовали юмористической
миниатюрой, ими же и сочиненной, - Светозара Петровна изображала кассир-
шу "Универсама", а Светозар Петрович воришку-покупателя, припрятавшего
под полою банку сардин. При этом брат и сестра обнаружили бездну юмора и
артистического дара - кооператоры покатывались, глядя, как Светозара
Петровна, оставив кассовый аппарат, производит детальный обыск покупате-
ля и извлекает на свет божий содержимое карманов...
разделявшие кооператоров перегородки - никто не боялся показаться таким,
как есть, и принимал другого со всеми его достоинствами и слабостями.
странно комкает его в руках, теребит, прячет в кулаке... Он бросил на
нее взгляд и смутился.
носового платка. Хотелось бы показать...
ровна, вновь появившаяся на сцене в качестве ведущей, объявила:
довский! Опыты с телекинезом!
в первом ряду, подобрались и вскинули головы, уставившись на сцену с по-
вышенным вниманием.
талась стоять у задника, не спуская глаз с мужа, а Завадовский вышел на
авансцену и едва заметно поклонился. Публика по инерции приветствовала
его аплодисментами.
няя соседу.
инства, почувствовал себе цену. Куда девался робкий кооператор, которого
привыкли видеть с собачкой на спортивной площадке, куда девалась его за-
искивающая улыбка! Перед зрителями предстал маленький, изящный, хорошо
одетый мужчина аристократического вида, с несколько усталым и надменным
лицом. Он подчеркнуто медленно потер одна о другую руки и проговорил
чуть слышно:
- графин с водой и пустой стакан. Все это поставили перед Завадовским на
самом краю сцены. Валентин Борисович отступил на шаг, прикрыл ладонью
лицо и несколько мгновений сосредоточивался. В зале наступила гробовая
тишина. Завадовский жестом, исполненным артистизма, приподнял руку и
плавно взмахнул ею снизу вверх.
место на столе, медленно взлетел в воздух и, повинуясь движениям руки
Завадовского, сделал небольшой круг над стаканом. Затем графин наклонил-
ся, и из него в стакан полилась вода. Бульканье воды с ужасающей отчет-
ливостью слышалось в помертвевшем зале.
пришедший в себя от шока, взорвался аплодисментами. Не аплодировала
только Клара, впервые лицезревшая новый талант мужа. Она застыла на фоне
разрисованного под пионерский лагерь с горнами и барабанами задника,
сцепила на груди пальцы и вглядывалась в затылок Валентина Борисовича с
болью и нежностью.
собой и обратил их ладонями к Кларе. Затем он закрыл глаза и согнул
сомкнутые на обеих руках пальцы. Лицо его исказилось нечеловеческой му-
кой, в то время как пальцы стали медленно возвращаться в вертикальное
положение. И тогда Клара, точно привязанная к кончикам этих пальцев не-
видимой ниточкой, поползла вверх, как пионерский флаг на веревке, что
был изображен на заднике. Несколько мгновений она не соображала, что с
нею происходит, но потом вдруг с ужасом заболтала ногами в воздухе и за-
визжала на весь зал:
и переломился в поклоне, бросив обе руки книзу. Клара за его спиной
опустилась на пол с завидной быстротою, то есть почти упала с метровой
высоты, встряхнулась всем телом, точно собака после купания, и убежала
за кулисы, не посмев даже подойти к дерзкому мужу.
лишь рожки да ножки!
ногами.
любую минуту каждый из них может повторить трюк Клары Семеновны.
битый циркач, угождавший публике, наслаждался сейчас своей силой. Он
выпрямился и, придав взгляду гипнотизм, принялся шарить по рядам глаза-
ми, словно выискивая очередную жертву. Кооператоры притихли и вдавились
в стулья. Завадовский будто кружил над залом - горный орел, кондор,
стервятник, - сейчас он отплатит им за годы унижения, сейчас он взметнет
эти ряды, закрутит их в спираль и вышвырнет в чистое майское небо, кото-
рое пока еще ничего не подозревало, раскинувшись за широкими окнами ак-
тового зала во всей своей голубизне.
было, что он слегка помрачился рассудком. Но минута триумфа и помрачения
длилась недолго. В переднем ряду встал мужчина в штатском и тихо, но
внятно произнес:
шагами ушел со сцены за кулисы.
и крикнула в зал:
колько испортил праздничное настроение кооператоров. Опять повеяло стра-
хами и загадками памятной ночи, о которых хотелось бы забыть навсегда.
Кооператоры расходились встревоженные, потому как нельзя кстати маячил
Курылев Олег
Маккарти Кормак
Дальский Алекс
Корнев Павел
Мурич Виктор
Шилова Юлия