только тогда я смогу продолжить.
Скрижали еще чисты.
обстоятельства, вызывающие сомнение?
переносице.
- спасибо вам за Эми! Она вас очень любит!
живым...
каменистый берег. Отвечаю беззвучным смехом и белыми барашками на синих
гребнях. Перистыми облаками в небе, искрами в голубизне родных глаз. Слова
излишни, в начале было слово, и в конце будет слово, но у нас сегодня уже не
начало и еще не конец, мы обойдемся без посредников.
теперь с тобой одной крови, ты и я, одной крови и одного слова.
кратера.
тоже не получалось. Ты не бойся, ты давай потихоньку, давай, как умеешь, и
девочка эта, с ожогом...
изучает незнакомое лицо на ощупь, так гладят выпавшего из , гнезда птенца,
смешного, встрепанного, - пока имя не становится легким, своим, единственно
верным. Нанчейн. Хорошо, пусть будет бирманка Нанчейн. Сирота, пятнадцати лет
от роду, еще год назад - посудомойщица в придорожном баре, сейчас - Яшмовая
наткадо, жрица-танцовщица Желтого Змея Кейнари.
поддержу и преобразую, потому что никто из Легатов не в состоянии действовать
на территории своего собрата без разрешения и поддержки последнего. Ибо всплеск
новой реальности должен пройти через страх и страсти
избранного-без-его-согласия, через боль и любовь, через нутро человеческое,
полное мерзости и отсвета небес; пройти и измениться, перемолоть муку в муку, а
быль - в небыль. Только не спрашивай, Пашка, откуда я и это знаю! - я тебе не
отвечу, ибо ответ крест-накрест забит досками... ты просто начинай.
синих гребнях... Каждый ищет своих читателей по-своему, как Бог на душу
положит, на душу, на сердце... Печать на сердце моем.
делать потом.
передернулось больной собакой и дало трещину. Мало кто смотрел в те страшные
минуты на небо из подвалов и убежищ, а железные птицы в голубых просторах
больше верили показаниям электронных табло, нежели глазам червей, что
копошились в их остроклювых головах.
железные птицы роились в самом.ядре случившегося, в эпицентре (эпи-центр,
сердцевина эпилога - смешно...), в тех первых небесах, которые в День Гнева
треснули яичной скорлупой.
бездны, в разломе ослепительно блеснула дюжина драгоценных слоев вечности, и
был первый слой - яспис, второй же - сапфир, третий - халцедон, четвертый -
смарагд;
гиацинт был одиннадцатым, а завершал полную дюжину аметист. Казалось, не люди -
обитатели дна моря услышали над собой неистовый глас пророка, и стало море
сушею, и расступились воды, объявшие несчастных до души их; и вознеслись воды
стеною по правую и по левую сторону.
его, заворачиваясь двумя могучими крыльями, двумя бешеными волнами, подолом
юбки, завернутой на голову дешевой шлюхе, разом сгребая с тверди и свода утлые
порождения войны, комкая их в горсти; соленая влага пятнала ржой блестящие
плоскости, скручивала лопасти детскими поделками - и вот: дойдя до горизонта,
медленно двинулись волны навстречу друг другу, готовясь к страшному соитию.
человеком-акулой, истово вились золотые пылинки: плясали в луче, превращая
стихию в стихию, не давая творимому выйти из повиновения - сыновья Желтого Змея
Кейнари подчинялись танцу обезображенной бирманки-натка-до, бывшей
посудомойщицы занюханного бара, для которой сейчас не было пределов и
расстояний.
расплескались фонтаном вселенского безумия, и град смертоносного металла ударил
по рукотворным гнездам, откуда еще неслись на Город безумные осы с вакуумными
жалами.
застилая взгляд слезами. Искусство требует жертв, наука требует жертв, истины,
пророки, правды и кривды - все они упрямо требуют жертв, учиняя драку из-за
каждого лакомого кусочка; и проклятая реальность, расширяясь, обрастая слоями,
тоже требует жертв - одни жертвы ничего не требуют, потому что понимают:
безнадежно. Жертвы платят назначенную цену, кто - молча, кто - сопротивляясь до
последнего, и я уплачу свое сполна, на миг единый развязав себе руки...
Связывался я с тобой п-по лоптопу, благо Интернет есть всюду, даже на здешнем
постоялом д-дворе.
мифологией, учился в Праге у Буриана. М-магистр.
мгновения, когда мы перешагнули через разбитый бетон баррикады. Словно то, что
было между нами в эти не вероятные дни...
я, надеясь пробить страшную стену, что росла между нами с той минуты, когда мы
сделали первый шаг.
старше, чем выгляжу. Одно из п-приятных следствий наших, как выразился бы
господин М-молитвин, экспериментов. Боссы д-делают на этом безумные деньги -
представляешь, сколько за т-такое заплатит какой-нибудь старикашка-миллиардер в
Нью-Йорке или К-куало-Лумпуре? Кое-что перепадает и нам, г-грешным. И тебе,
думаю, перепадет! Ты ведь теперь, - Двенадцатый!
подвернулась п-премия...
мной. Мы оба прошли одинаковую подготовку. Очень хорошую подготовку! Вот так же
я "гуляла" с ним под руку в ту дикую ночь, когда хотелось одного - вытрясти
душу из ублюдков, посмевших угрожать моей девочке. Гуляла, улыбалась, шутила...
видимость, чьи губы...
одевалась железобетоном. Еще немного - и не будет ничего, даже если впереди
маячит остров с ушастым идолом.