мерзавец!
гундосостью.
корявыми лапами на них, наступили у самых колец так, что Иван поневоле
ткнулся лицом в пол. Но он тут же дернул цепи на себя приподнялся.
Пластины густой завесой спадали прямо из-под глаз, скрывая не только лицо,
но и грудь. Из голой шишкастой головы торчало несколько отростков, Похожих
на опиленные рога, было их то ли пять, то ли шесть, Иван не мог
сосчитатьвосседающий на троне словно в нервическом тике то закидывал
голову назад, то склонял ее, будто кивая, здороваясь. Был он худ
невероятно, до полнейшего измождения. Руки и ноги его были длинны,
костлявы, и на них не поблескивала чешуя, нет, наоборот, казалось, что
прямо на кости натянута черная эластичная и притом бархатистая ткань.
Однако лапы он имел четырехпалые, птичьи. А грудь, несмотря на общую
худобу, котлом выступала из-под черной накидки-плаща. Сидел он,
подавшись-вперед, растопырив руки, выставив острые локти. Столь же острые
плечи торчали двумя пиками. И был он какой-то несуразно большой, огромный,
только расстояние мешало определить его подлинные размеры.
скрюченным пальцем.
прошипел охранничек справа.
видел несчастного кандального.
вперед, волоча Ивана за собой по каменному полу. Двух секунд не прошло,
как они стояли в десятке метров от хрустального куба и взирали
подобострастно вверх. Иван поднимался, ощупывал ссадины, тер рукой
ушибленный подбородок. Ноги его держали плохо.
дернулся. Но цепи тут же натянулись.
молчишь?
Иваном. Потом задумчиво произнес:
на вертухаев.
откинулся на спинку своего чудного трона. И как-то мечтательно произнес:
чего это он тут стоит передо мною?! - последнее было обращено к
страждикам.
склероз. Слушай, любопытный лягушонок! Мы были тогда совсем юнцами. Как
давно все было! Тебе этого не дано оценить! Что ты можешь помнить - твоя
жизнь миг! А мы тогда погуляли, ох, погуляли! Дым стоял коромыслом,
лягушонок! Ты слыхал, наверное, про вашу последнюю войну, ту, позабытую,
что была четыре века назад?! Ах, как мы отвели душу! Это было развлечение,
да! Разве сейчас так умеют развлекаться!
сами... Черви, ничтожные черви! Да разве вы сами на что-нибудь способны?!
Нас было шестеро. Шесть мальчишек из Системы, молокососов, хулиганов,
шесть ловких парней! И как мы чудили! Вот это был месяц развлечений!
Половина вашего мира сгорела в огне, жаль нам надоела игра, можно - было
бы довести дело и до конца, но разве в мальчишек есть спрос? А сейчас вот
гляжу на тебя, вспоминаю все и, не поверишь, рад, что вот уцелел же
кто-то, можно поглазеть, припомнить, порадоваться...
изможденный Демократор.
выжил из ума и несешь околесицу!
рукой.
лягушонок! Я сохранил свой ум. Но я, к сожалению, не выжил. Тебя, видно,
обманывает весь этот антураж, так? - Демократор указал на куб, трон и
самого себя.
вздохнул сокрушенно. И будто выполняя тяжкую, но необходимую работу,
растолковал Ивану:
как уже тысячу раз было говорено, не выжил!
лягушонок. Именноумер! Но сохранил свой клономозг в рассредоточенном
состоянии. А это все макет, муляж! Меня нету!
кисть. И с силой ударил длиннющим предплечьем о колено. Рука с хрустом и
треском обломилась.
мечом, а потом швырнул в гундосового. Да так ловко, что угодил тому прямо
в лоб. Гундосый нагнулся, поднял обрубок, приложил к груди и преданно
поглядел на Демократора.
пространства. Но я есть и существую как рассредотачивающаяся и
концентрирующаяся при необходимости квазиматериальная субстанция. Я вот
могу, например, взять и сконденсироваться в твоем мозгу, понял, лягушонок!
сдержаться, хотя знал, просьбы тут и пожелания ни в грош не ставят.
надо, тогда и вселимся в тебя. Ты только не думай, что это очень почетно и
приятно! Ведь не захотел бы ты переселиться в какую-нибудь мерзкую жабу
или в гнусного и поганого червя?
не обессудь, лягушонок!
- Верховник поджал под себя длинные и нескладные ноги. Иван видел, как
прямо на глазах у этого "муляжа-макета" отрастала новая левая рука.
Иван, глядя на тоненькие вытягивающиеся пальцы, на вырастающие и тут же
загибающиеся черные когти. - Все рассредоточены, все - и тут, и там, и
нигде толком! У меня складывается впечатление, что меня дурят,
разыгрываютнету, видите ли, никого! Ни палачей моих нету, ни гонителей, ни
хулителей, ни доброжелателей! Один только я вроде бы и есть в этой
чертовой Системе!
голову свои лучеметы - на этот раз они дубасили его прикладами.
большинства нет, почти никого! Я порой и сам не могу повять, где
клон-двойник, где квази-дубль, где живой...
другого, потом на несуществующего Верховного Демократора. Тот заметил
взгляд.
плотные Черные створки, затрещала ткань комбинезона. И открылись сумрачные
и непонятные внутренности - внутренности явно не живого существа.
Лондон Джек
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Акунин Борис
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий