архитекторы, живописцы, философы, поэты, композиторы... Этих набирается -
тысячи, десятки тысяч, ну - сотни тысяч, если брать по всему свету. И не
обязательно творческие, - вообще талантливые люди. В том числе и слесаря
Божьей Милостью, Божьей Милостью токари, гончары, дантисты, шофера,
сантехники, змееловы, кулинары, врачи - все, кто способны делать свое дело
ХОРОШО. Этих набирается еще больше, может быть даже и миллионы. Пусть -
десятки миллионов.
жилки от Бога не заполучил, а ремесло свое знает плохо - не способен или
даже не желает делать свое - или хоть какое-нибудь - дело ХОРОШО? Как с
ними быть? Зачем они? На что имеют право? И - имеют ли? Что полагается
человеку просто и только за то, что он человек? Не жук, не лягушка, не
лось какой-нибудь, а - человек?
случае - соли ему насыпать в деревянный желоб, чтобы посолонцевал. А
человеку? Хлеб, соль, покой? Уважение? За что? А - по справедливости...
котором ВСЕМ ХОРОШО? Однако же, что это за справедливость: когда хорошо и
трудяге, и бездельнику, и тому, кто дает другим много, и тому, кто вообще
ничего не отдает (не может, не умеет, не хочет), а только берет? Каждому
по труду? Но если труд твой - со всем его пОтом, надрывом, с кровавыми
мозолями - НИКОМУ не нужен? (Классический пример - адов труд графомана или
- труд Сизифа). Ничего тебе такому не давать? Сизифу этакому. Но ты же
РАБОТАЛ, работал КАК ПРОКЛЯТЫЙ!.."
никакого дела. Какая, в самом деле, может быть на свете справедливость,
если одно-единственное слово, сказанное сгоряча, сжигает целый город
добрых отношений... Спать пора, вот что, хоть завтра и свободный день...
секунд сидел неподвижно, глядя в раскрытый форзац своего "Счастливого
мальчика" с собственной фотографией на весь разворот. Радовался чудной
золотистой бумаге и значительному лицу своему с горькими брыльями - не то
пророка, не то американского генерала. И прикидывал: чего бы ей такого
написать?.. Он плохо думал о ней только что - несправедливо, обидно и
жестоко - и теперь чувствовал себя виноватым. Надо бы что-нибудь теплое.
Смешное. Что-нибудь такое, чего еще никому не писал... И чтобы она
расхохоталась...
минский таксист. Сто сорок пять лет назад. В позапрошлом существовании.
Когда все еще были живы, молоды и незнакомы. Когда все еще было впереди, а
позади пока не было ничего... Таксист - лихой, только что из армии, с
чубчиком, с прозрачными глазами ласкового негодяя, Жора, - написал
молоденькой, заливающейся смехом Лариске:
сохранением особенностей правописания.
роскошной бумаге. Не в коня корм. Э-хе-хе-хе-хе, а я так люблю, когда она
хохочет...
Это была обыкновенная милая чепуха - что-то там о макияже (половины слов
он не понимал), о хулиганском Тимофее (Тимофей тоже все это слушал и время
от времени гавкал и бухал из-под кровати, словно отругивался), о
дядь-Шуре, который опять приставал насчет дачи в Усть-Луге... У нее всегда
была в запасе масса замечательно пустяковых сообщений, восхитительно ни к
чему не обязывающих. Потом она спросила:
честно..." Что ты ему сказала честно? Напрямки, так сказать. Резанула
правду-матку. По-нашему, по-стариковски.
кружевной шалью, пахнущей тонко и сладко, и ничего не думать, и ничего не
видеть. Засыпать.
озабоченно морщила малозначительный свой лобик, и это делало ее
трогательно-некрасивой.
какие-нибудь ваши тайны?
пыталась самым честным образом: читала все газетные вырезки про его
выступления, и все его статьи в "Обозревателе", и смотрела видеозаписи. Ее
совершенно сбивало с толку то обстоятельство, что он никогда не врал. Он
рассказывал правду, одну только правду, хотя и не всю правду. Он умел это
делать. Он был профессионал, профессионал-самоучка. "Мои встречи с
Хозяином". Забавные случаи. Поучительные истории. Заметки к портрету
Великого Человека. Великого? Великого, великого, - без всяких сомнений
Великого... Но при этом, когда он выступал, скажем, перед алкашами, перед
Партией, скажем, Любителей Пива, он рассказывал им, какой утомительно
нудный и высокомерный трезвенник этот Хозяин. А выступая перед
трезвенниками, с веселым смехом и тонко разыгранным комическим огорчением
- о единственном известном ему (и всему миру) случае, когда Хозяин
перебрал малость джину с тоником и оскорбил действием британского
культурного атташе... (А теперь вот: "Может ли поссориться Станислав
Зиновьевич с Виктором Григорьевичем? Нет, нет и еще раз нет. Ибо к тому
есть серьезные причины. Например, святость старой дружбы." И дальше - на
две минуты об отношении Хозяина к дружбе... Зачем? Что он имеет в виду?
Намекает на что-то? На что?)
слышно. На пределе слышимости. Он не столько услышал ее, сколько
догадался. - Не надо. Пожалей. Ведь ты его обидел.
Все видно. Ничего не скроешь. И - ни от кого.
Клянусь.
собой у тебя получается...
глупости друг другу повторяют, когда им страшно становится. "Хозяин не
выдаст. Хозяин всех врагов разразит и повергнет..." Они ничего не
понимают.
подери, все время падает... - пожаловался он. - Второй месяц подряд. Никто
не может понять, в чем дело, вот и мучаемся, чепухой головы себе
забиваем... Осрамимся, провалимся. Вот увидишь.
надо мной смеялись...
они это чувствовали. Это сразу чувствуется. Тебе было все равно, что будет
с тобой. А теперь... а теперь стало не все равно.