кая любовь обходится без уважения. Любовь, основанная на уважении, не
может унизиться до простого наслаждения.
стану любовницей первого встречного, если он мне понравится, но только
не твоей! Ведь я тебя люблю!.."
или ничего!
пор, сильно задевший его. Строго осуждая друг друга, они все же не могли
разлюбить, не могли примириться с тем, что счастья не будет. Втайне
стремясь и взывая друг к другу, даже предлагая себя, они не в силах были
произнести то слово, что соединило бы их: Жюльену мешало духовное бесси-
лие, которым, за редкими исключениями, отличаются мужчины (и это смеет
утверждать мужчина!), то малодушие, в котором они никогда не признаются;
Аннете мешала непреодолимая женская гордость, в которой женщины тоже не
хотят сознаваться. Ибо и мужчины и женщины так искалечены условной мо-
ралью нашего общества, основанного на господстве мужчины, что и те и
другие забыли, какими их создала природа. Не всегда слабее те, кого у
нас называют слабым полом. В женщине гораздо больше органических сил,
сил земли. И хотя она и опутана сетями, расставленными ей мужчиной, она
всегда остается пленницей непокоренной...
сомневался в ее внутренней честности. Но он не мог победить свое малоду-
шие, он считался с мнением людей, которых уважал меньше, чем Аннету. Он
примирился бы с прошлым Аннеты, если бы не голос света (он убедил себя,
что это голос его совести). У него не хватало храбрости жениться на жен-
щине, которую он избрал, и свою трусость он называл чувством чести, но
он не мог до конца обмануть себя и сердился на Аннету за то, что и она
не хотела его обманывать. Оставалось только порвать с нею, но и на это
он не мог решиться. И когда Аннета говорила, что им надо расстаться, он
цеплялся за нее, колебался, мучился сам и мучил ее. Он не хотел жениться
- и не хотел отказываться от Аннеты. Это была жестокая игра. Он то под-
держивал в ней надежду, то больно ранил ее сердце. Когда Аннета бывала с
ним особенно нежна, он замыкался в себе и отталкивал ее, а когда она,
покорившись необходимости, хотела уйти, становился нежен.
что ее что-то грызет, и в конце концов вырвала у нее признание. Она ви-
дела Жюльена и сразу его раскусила.
много, добейся от него согласия. Потом он сам же будет тебе благодарен.
винить ее (хоть бы мысленно) и жалеть, зачем женился на ней. Когда уже
нельзя было не видеть, что это человек безнадежно слабохарактерный и не-
чего ждать от него какого-либо твердого решения, от которого эта неус-
тойчивая душа не стала бы потом отрекаться, Аннета порвала с ним сразу.
Она написала ему, что не хочет больше длить бесполезные мучения. Она
страдает, он страдает, а ведь жить-то надо! Она должна работать для сы-
на, у него тоже есть свое дело в жизни, и она слишком долго его отвлека-
ла от этого дела. Зачем изматывать силы? Этих сил не так уж много! Если
они не могут дать друг другу счастье, так не надо по крайней мере делать
друг друга несчастными! Надо перестать встречаться! Она благодарила его
за все.
лись обида, сожаление и неудовлетворенная страсть...
польд и не сумел скрыть от Сильвии свое раздражение. Тягостное воспоми-
нание о его бесславном покушении оставило в душе Леопольда невольную до-
саду на Аннету, и, хотя с тех пор прошло несколько месяцев, досада эта
не только не улеглась, а напротив, стала острее, так как теперь он уже
мог лгать самому себе, будто забыл, чем она вызвана. Сильвию, которая и
без того была настороже, поразило странное поведение мужа. Она стала за
ним наблюдать - и теперь больше не сомневалась: он ревновал Аннету! По
какой-то удивительной логике сердца Сильвия злилась за это не на него, а
на Аннету и была близка к тому, чтобы возненавидеть сестру. Такие край-
ности отчасти объяснялись тяжелым физическим состоянием Сильвии. Но беда
была в том, что, даже когда состояние это прошло, чувства, вызванные им,
остались.
к ребенку такую страстную нежность, как будто это был ее собственный. Но
Сильвии очень было неприятно видеть свою дочку на руках у Аннеты. Она
больше не пыталась скрыть враждебность, которую до тех пор в себе подав-
ляла. Последние несколько недель Аннета, выслушивая оскорбительные заме-
чания сестры, объясняла их нездоровьем, но теперь она уже не могла сом-
неваться в том, что Сильвия ее разлюбила. Она молчала, стараясь ни в чем
не перечить сестре. Она все еще надеялась, что их былая нежная дружба
вернется.
прежними, и посторонние не замечали никакой перемены. Но Аннета чувство-
вала в Сильвии холодную враждебность, и ей было больно. Хотелось взять
Сильвию за руки и спросить:
чувствовала, что если Сильвия заговорит, то будет сказано непоправимое.
Уж лучше молчать. Аннета чуяла в обращении сестры сознательное желание
оскорбить, уязвить ее. С этим невозможно было бороться.
неты сильно забилось сердце, она мысленно спрашивала себя:
чинах своего раздражения. Она завела речь о том, что Аннете надо выйти
замуж.
тойчиво сватала ей одного приятеля Леопольда. Он был немножко маклер,
немножко журналист, человек, не лишенный некоторого "блеска", со светс-
кими манерами и разнообразными (слишком разнообразными!) доходами: он
перепродавал автомобили, сочинял рекламы, занимался посредничеством,
вербуя для разных предприятий клиентуру в светских салонах и клубах и
получая комиссионные от обеих сторон. Насколько же изменилось отношение
Сильвии к сестре, если она могла сватать ей такого человека! Аннету за-
дело это сознательное неуважение к ней, свидетельствовавшее о полном от-
сутствии любви. Она жестом остановила Сильвию, расписывавшую достоинства
кандидата. Сильвия рассердилась и ворчливо спросила, какого же еще мужа
ей нужно. Аннета ответила, что никакого, что она хочет жить одна и быть
самостоятельной. На это Сильвия возразила, что сказать легко, но надо
еще уметь быть самостоятельной.
чем в словах, чувствовалось желание оскорбить. Аннета вспыхнула, но про-
молчала - она не хотела доводить дело до ссоры.
давало повод к вспышкам: малейшее возражение во время разговора, ка-
кая-нибудь деталь туалета, опоздание Аннеты к обеду, шумная беготня ма-
ленького Марка по лестнице. Совместные прогулки прекратились. Если они
уговаривались поехать куданибудь в воскресенье всей семьей, Сильвия уез-
жала вдвоем с Леопольдом, не предупредив сестру, а потом ее же винила в
том, что она якобы не пришла вовремя. Или в последнюю минуту задуманная
прогулка отменялась.
ла, что думает поискать квартиру в другом квартале поближе к своим уче-
никам. Она надеялась, что против этого громко запротестуют, что ее будут
уговаривать остаться. Но ее как будто и не слышали.
ей человека, чувствуя, что теряет его. Ей тяжело было расстаться не
только с Сильвией: она привязалась к маленькой Одетте. Не одну тяжкую
обиду стерпела она молча, делая вид, что ничего не замечает. Но стала
приходить реже.
ла в нормальное состояние, ее мучила болезненная ревность. Раз, когда
Аннета весело играла с Одеттой, не обратив внимания на сухое требование
Сильвии оставить ребенка в покое, Сильвия, выйдя из себя, вскочила, выр-
вала у нее девочку и крикнула:
Аннета спросила:
это ужасно! Ты хочешь, чтобы я ушла? Чтобы совсем ушла и никогда больше
не приходила?
мой муж и моя дочь - только мои. От них руки прочь, понятно?
Лондон Джек
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия