А "Донской", приветствуя своего старого соплавателя "Мономаха", послал
команду по реям, как это было принято во времена парусного флота, к
поколению которого принадлежали эти оба броненосные фрегата.
командующему с докладом. На трапе "Суворова" встретились два адмирала и
перед всей эскадрой облобызались. Рожественский провел младшего флагмана в
свой кабинет, где провел с ним около часа. После этого Небогатов вернулся на
свой корабль +6.
броненосного отряда, а крейсер
крейсерскому отряду.
сила их была ничтожна. И, однако, вопреки логике цифр, весь экипаж
броненосца "Орел" еще долго радовался, словно произошло событие, повернувшее
нашу судьбу в сторону надежды. Так у тяжко больного на пороге смерти бывает
порыв к жизни, когда вдруг будущее начинает манить обещаниями.
несколько дней мы двинемся дальше на северо-восток. Теперь над прошлым
поставлен крест. Нас больше ничто не может задерживать. Россия отдала, нам
все, что могла. Слово осталось за 2-й эскадрой. Все взоры были мысленно
устремлены на Рожественского, чтобы на его лице под грозными бровями, в его
сосредоточенном взгляде прочесть планы ближайших действий.
вошел в бухту Куа-Бэ, где принялись за погрузку угля и починку механизмов.
командующего получили приказ N 229, в котором
присоединением отряда силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими,
но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах". И еще: "У японцев
больше быстроходных судов, но мы не собираемся бегать от них".
произвели должного впечатления. Слишком очевидна была вся нелепость такого
заверения. Поэтому матросы только посмеивались над этим приказом:
прибыли да броненосцы береговой обороны.
быстроходные суда для того и только и существуют, чтобы убегать от врага.
Делились впечатлениями с товарищами. Но не у всех было благополучно дома.
Вот кочегар привалился к правой носовой башне. Держа в корявых руках перед
собою распечатанное письмо, он впился глазами в неровные строчки. Все шло
хорошо, пока перечислялись поклоны от родственников. Но вдруг по грязному
лицу кочегара покатились капли слез.
корабля продолжать свою вахту.
военных и тринадцать коммерческих. Тактическое распределение их было таково:
корабля - "Суворов" под флагом командующего эскадрой, "Александр III",
"Бородино" и "Орел".
Фелькерзама, "Сисой Великий", "Наварин" и "Адмирал Нахимов".
Небогатова, "Апраксин", "Сенявин" и "Ушаков".
"Аврора", "Дмитрий Донской", "Владимир Мономах", "Рион" и "Днепр".
ранга Шеина, "Кубань", "Терек" и "Урал".
"Жемчуг", четыре миноносца: "Бедовый", "Быстрый", "Буйный" и "Бравый".
"Бодрый".
"Анадырь"
возглавлялись крейсером "Алмаз", под брейд-вымпелом капитана 1-го ранга
Радлова. Кроме того, при эскадре находились два госпитальных судна - "Орел"
и "Кострома".
Сайгон.
транспортов на другие уголь, провизию и припасы. До отказа заполняли углем и
боевые суда. По распоряжению Рожественского на
Небогатовым, все трубы были перекрашены из черных в желтые с черными
каемками наверху, а мачты - в светло-шаровый цвет.
поднимали между собою вопрос о том, что следовало бы эскадру задержать здесь
и начать переговоры с Японией о мире. С присоединением к нам небогатовских
кораблей разговоры об этом усилились. Вот что можно было услышать в
кают-компании:
сухопутные войска не могут одолеть врага. Единственная надежда у них - это
2-я эскадра. Но мы хорошо знаем, что собою представляют эти последние
поскребыши наших морских сил.
путного, то мы и подавно обречены на разгром.
теперь сложилась самая подходящая ситуация. Вы подумайте хорошенько, что
получается. Так или иначе, но мы, к удивлению всего мира, преодолели
огромный путь и не потеряли ни одного корабля. Дошли почти до Японии,
находимся, можно сказать, у нее под боком. Это невольно должно вызвать у
противника серьезные опасения. Ведь он не имеет истинного представления о
всех наших недочетах. Это мы знаем, что 2-я эскадра как боевая сила никуда
не годится. Японцы же, пока она не уничтожена, не могут не тревожиться ее
пребыванием в восточных водах. Пусть они на море численно сильнее нас, но на
войне бывают всякие случайности и неожиданности, когда слабейшая сторона
разбивает сильную. Из мировой военно-морской истории можно было бы много
привести таких фактов. Противник, вероятно, и это учитывает. Словом,
находясь у аннамских берегов, мы могли бы заключить мир, более или менее
сносный для нас. Мало того, сохранилась бы в целости наша эскадра для
будущего времени, и престиж России не был бы окончательно подорван.
этой неудачной войны.
походный порядок, тронулась вперед девятиузловым ходом. Первый и второй
броненосные отряды были разделены на две колонны. За ними, взяв миноносцы на
буксир, следовали две колонны транспортов, возглавляемые "Алмазом". Крейсеры
держались с флангов, охраняя транспорты. Разведочный отряд из четырех
крейсеров выдвинулся вперед эскадры. Плавучие госпитали - "Кострома",
накануне присоединившаяся к нам, и "Орел" - шли вне строя по сторонам
крейсеров. Третий броненосный отряд, руководимый Небогатовым, прикрывал тыл
эскадры в строе фронта.
густые черные клубы дыма. И этот дым, отставая, висел над океаном, как
грозовая туча.
Владивостока.
посмотрел на меня.
отражением утреннего солнца.
прохаживался капитан 1-го ранга Юнг. До сих пор я почти ничего не сказал о
нем. А между тем за это плавание он определился и как личность, и как
командир судна.
клиперах, корветах и фрегатах. Перед назначением на "Орел", состоявшимся в
начале войны, после перевода броненосца в Кронштадт для вооружения он
командовал лучшим парусным крейсером "Генерал-адмирал". На этом судне
плавали ученики, готовившиеся на строевых унтер-офицеров, и поэтому порядок
там был образцовый. Юнг обладал большим морским опытом, привык к налаженной
службе Парусников, на которых вся жизнь сосредоточена на верхней палубе.
артиллерии были для него таинственной областью, в которой он совершенно не
разбирался. Поэтому трудно ему было руководить работой всех специалистов,