что сегодняшний рассказ Маслобоева, который он рассказал в пьяном виде и
нехотя, что приглашение быть у него сегодня в семь часов, что его убеждения
не верить в его хитрость и, наконец, что князь, ожидающий меня полтора часа
и, может быть, знавший, что я у Маслобоева, тогда как Нелли выскочила от
него на улицу, - что все это имело между собой некоторую связь. Было о чем
задуматься.
думал: как-то он со мной заговорит? Мне казалось, что он будет меня
пробовать, ощупывать, выпытывать. Но он заговорил без всяких изворотов и
прямо приступил к делу.
- начал он, - о котором я хочу прежде всего переговорить с вами и попросить
у вас совета: я уж давно решил отказаться от выигранного мною процесса и
уступить спорные десять тысяч Ихменеву. Как поступить?
в мыслях. - Уж не на смех ли ты меня подымаешь?"
то есть что касается Натальи Николаевны, я готов сообщить вам необходимые
для вас и для нас всех сведения, но в этом деле вы, конечно, знаете больше
моего.
сама Наталья Николаевна вам не раз передавала свои мысли на этот счет; а
это для меня главное руководство. Вы можете мне много помочь; дело же
крайне затруднительное. Я готов уступить и даже непременно положил
уступить, как бы ни кончились все прочие дела; вы понимаете? Но как, в
каком виде сделать эту уступку, вот в чем вопрос? Старик горд, упрям;
пожалуй, меня же обидит за мое же добродушие и швырнет мне эти деньги
назад.
бесцеремонностью, - впрочем, вы, кажется, не знаете всей сущности этого
дела. Я не виню старика в умышленном обмане и, признаюсь вам, никогда не
винил. Вольно ему было самому напустить на себя обиду. Он виноват в
недосмотре, в нерачительности о вверенных ему делах, а, по бывшему уговору
нашему, за некоторые из подобных дел он должен был отвечать. Но знаете ли
вы, что даже и не в этом дело: дело в нашей ссоре, во взаимных тогдашних
оскорблениях; одним словом, в обоюдно уязвленном самолюбии. Я, может быть,
и внимания не обратил бы тогда на эти дрянные десять тысяч; но вам,
разумеется, известно, из-за чего и как началось тогда все это дело.
Соглашаюсь, я был мнителен, я был, пожалуй, неправ (то есть тогда неправ),
но я не замечал этого и, в досаде, оскорбленный его грубостями, не хотел
упустить случая и начал дело. Вам все это, пожалуй, покажется с моей
стороны не совсем благородным. Я не оправдываюсь; замечу вам только, что
гнев и, главное, раздраженное самолюбие - еще не есть отсутствие
благородства, а есть дело естественное, человеческое, и, признаюсь,
повторяю вам, я ведь почти вовсе не знал Ихменева и совершенно верил всем
этим слухам насчет Алеши и его дочери, а следственно, мог поверить и
умышленной краже денег... Но это в сторону. Главное в том: что мне теперь
делать? Отказаться от денег; но если я тут же скажу, что считаю и теперь
свой иск правым, то ведь это значит: я их дарю ему. А тут прибавьте еще
щекотливое положение насчет Натальи Николаевны... Он непременно швырнет мне
эти деньги назад.
его человеком честным, а поэтому и можете быть совершенно уверены, что он
не крал ваших денег. А если так, почему бы вам не пойти к нему и не
объявить прямо, что считаете свой иск незаконным? Это было бы благородно, и
Ихменев, может быть, не затруднился бы тогда взять свои деньги.
делаете? Идти и объявить ему, что считаю свой иск незаконным. Да зачем же
ты искал, коли знал, что ищешь незаконно? - так мне все в глаза скажут. А я
этого не заслужил, потому что искал законно; я нигде не говорил и не писал,
что он у меня крал; но в его неосмотрительности, в легкомыслии, в неуменье
вести дела и теперь уверен. Эти деньги положительно мои, и потому больно
взводить самому на себя поклеп, и, наконец, повторяю вам, старик сам взвел
на себя обиду, а вы меня заставляете в этой обиде у него прощения просить,
- это тяжело.
вами согласен, князь. Дело Натальи Николаевны и вашего сына должно быть
разрешено вами во всех тех пунктах, которые от вас зависят, и разрешено
вполне удовлетворительно для Ихменевых. Только тогда вы можете объясниться
с Ихменевым и о процессе совершенно искренно. Теперь же, когда еще ничего
не решено, у вас один только путь: признаться в несправедливости вашего
иска и признаться открыто, а если надо, так и публично, - вот мое мнение;
говорю вам прямо, потому что вы же сами спрашивали моего мнения и,
вероятно, не желали, чтоб я с вами хитрил. Это же дает мне смелость
спросить вас: для чего вы беспокоитесь об отдаче этих денег Ихменеву? Если
вы считаете себя в этом иске правым, то для чего отдавать? Простите мое
любопытство, но это так связано с другими обстоятельствами...
моего вопроса, - уверены ли вы, что старик Ихменев откажется от десяти
тысяч, если б даже вручить ему деньги безо всяких оговорок и... и... и
всяких этих смягчений?
скептический вопрос произвел на меня такое же впечатление, как будто князь
мне плюнул прямо в глаза. К моему оскорблению присоединилось и другое:
грубая, великосветская манера, с которою он, не отвечая на мой вопрос и как
будто не заметив его, перебил его другим, вероятно, давая мне заметить, что
я слишком увлекся и зафамильярничал, осмелившись предлагать ему такие
вопросы. Я до ненависти не любил этого великосветского маневра и всеми
силами еще прежде отучал от него Алешу.
как вы воображаете, - спокойно заметил князь на мое восклицание. - Я,
впрочем, думаю, что об этом могла бы отчасти решить Наталья Николаевна; вы
ей передайте это. Она могла бы посоветовать.
вам говорить давеча, и перебили меня. Наталья Николаевна поймет, что если
вы возвращаете деньги неискренно и без всяких этих, как вы говорите,
смягчений, то, значит, вы платите отцу за дочь, а ей за Алешу, - одним
словом, награждаете деньгами...
Князь засмеялся. Для чего он засмеялся? - А между тем, - продолжал он, -
нам еще столько, столько надо вместе переговорить. Но теперь некогда. Прошу
вас только, поймите одно: дело касается прямо Натальи Николаевны и всей ее
будущности, и все это зависит отчасти от того, как мы с вами это решим и на
чем остановимся. Вы тут необходимы, - сами увидите. И потому, если вы
продолжаете быть привязанным к Наталье Николаевне, то и не можете
отказаться от объяснений со мною, как бы мало ни чувствовали ко мне
симпатии. Но мы приехали... a bientot12.
----
возобновления разговора.
хотя вовсе не пышно. Все, однако же, носило на себе характер временного
пребывания; это была только приличная квартира на время, а не постоянное,
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Жюль Верн
Посняков Андрей
Лукин Евгений