попадет. Я, как это ни странно человек свободный.
бесконечно спокойной, вызывающей страшную, жадную зависть манеры говорить. Я
чувствовал себя пацаном обожравшимся щами со свининой, в послеобеденной
полудреме забирающимся на печь... Сил нет забраться... Сплю... С лавки
вот-вот грохнусь... Засыпаю...
по существу дела... А я прикорну на диване. Устал.
жизни набирался, а он катал себе свои байки, рассуждения и трактаты. Все они
- в моей папочке Некоторые мысли из его сочинений были мне знакомы и
раньше, многие я узнавал потом, беседуя с единомышленниками Фрола Власыча.
Распознавать их я научился безукоризненно по тому же образу мыслей и
жизненастроению, и не переставал удивляться поразительному единомыслию и
единодушию подследственных братьев...
Разуме, отпавшем от Души, не чувствующем боли и посему плодящем "великие
идеи", от которых тупо, пронзительно, ноюще, тягуче, разрывающе-долго,
режуще, скребуще, воюще и стонуще болит Душа Мира, Душа Жизни, Душа Бога и
Душа Человека...
приближаются к пределам Родины. Близок час свидания ихнего с вами. . .
Близок. Казнь я вам готовлю - пальчики оближете... Сходите в сортир,
сходите. Только без фокусов... Не про-хан-же!.. Вы не задавайте вопросов, а
сходите. Вижу, что вам не терпится... Я безошибочно угадываю момент, когда
подследственный рвется в сортир, чтобы сменить масть допроса, перебить его
ритм, чтобы вырваться на миг из потока, волокущего к концу, и вздохнуть в
сортире по-человечески... Идите!
уважение к "святым людям" и "разным юродивым", к "религии" и "церковной
морали" с профессиональным садизмом, и как ату я не чувстеую "собственной
низости", "безжалостности, переходящей все границы разумного мщения ", и
чего достигну, пытая вас, унижая и казня?..
влезть в шкуру не мстителя, а того, кому он стремится воздать должное,
преступно присвоив себе права Высшего Судии? Вы понимаете, что я присвоил
себе право судить и карать, посчитав достаточными для того, чтобы сделать
это, муки и смерть родных и свою вечную рану? Не понимаете. Наоборот, вы,
демонстрируя свое великодушие, за которым скрыто признание собственной вины,
поощряете мое право на мщение, но только в границах разумного. Хитер,
стерва!.. Разумное мщение. Это - отвратительно. Вам хочется
рационализировать его процесс с тем, чтобы он был переносимей, легче, и,
обнаглея, вы дойдете до того, что потребуете свести акт мести к мысли о
мести, уверяя меня, что, подобно тому, как боль есть представление о боли,
так и месть вполне может быть представлением о мести.
восстановив, как ему кажется, справедливость и воздев мерой за меру, вырвав
око за око и зуб за зуб, именно почувствовать, вы слышите, почувствовать
умиротворение и угасшую наконец страсть мстить, мстить, мстить. Он хочет не
представление иметь о мести, которое не насыщает, подобно тому, как
представление о боли не есть его собственная боль, но боль ноги, руки, ребра
и носа, а освящения своего беззакония и присвоения прав Высшего Судии
судить, рядить и восстанавливать справедливость. Он хочет несомненного
свидетельства, что прав он был, не согласившись со злодейством или обманом,
допущенными по отношению к личности его хозяина. Не согласившись и презрев
веру Души в то, что не избежать виновным в злодействе наказания, если оно
тотчас же не постигло их он сам бросается творить суд, но не утоляет жажды,
прильнув к черной воде мести, которая солона от века, и только распаляет
себя, когда не безумеет от ненависти...
иллюзорно и провоцирует на новые мстительные действия. Месть всегда
разумна...
отомстившего, говорит не о неразумности поступка, а как раз об исключительно
разумном подходе к ситуации. Знал, что загубит и свою жизнь гордый мститель,
и чужую и наверняка слышал голос души, как я его не раз слышал "Оставь их,
Вася! Оставь! Нам свидеться надо! ", но пренебрег и загубил сразу несколько
жизней, сотни жизней, тысячи жизней! Так что получается: месть разумней
жизни. Безумие так думать! Но я угрохал ради мести свою жизнь и покончил бы
с ней, если бы не поделился со мной жизнью Фрол Власыч Гусев. А вы не ловите
меня на том, что говорю я с симпатией о Боге, с ненавистью о Дьяволе,
служа-то лично ему, и к тому же нарушая не только соцзаконность, но и
естественное право человека... Вы у меня скоро отменным диссидентом
заделаетесь, гражданин Гуров, почище, чем ваш внук Федя!
своим голосом, наверно, автоматически подключаясь к ходу чьих-либо мыслей. В
данный момент к мыслям фрола Власыча. Где моя папочка? Дайте-на я зачитаю
одно из показаний моего кормильца и поильца жизнью.
60
следователем Василием Васильевичем Шибановым, чей год рождения и место мне
неизвестны, в том, что я 28 февраля 1935 года в два часа, не помню, во
сколько минут, вышел из ресторана "Ермак" и вошел в Царство Божие, что во
мне, полностью признаю себя виновным и могу по существу дела показать
следующее:
распуститься почки. Каменные, покрытые инеем оттепели, дома чесались о спины
кошек и, отряхиваясь от розовых лапок сизарей, взмывали в бездонное более,
чем обычно, небо.
большую деревню. Боясь кинуться в каменный лес, бабы толпились у стоянки
извозчиков. Здесь дымился, оживая под конским навозом, асфальт. Воробьи,
озябнув за зиму, пьянели от горячей пищи.
сладкой истомой волнения и страха. Уж больно хотел их трамвай. Недаром он
назывался удивленным именем "А". Бабы пропустили его, в сели в тридцать
пятый, названный так в честь цифры года, родившего трамвай от одного
небезызвестного маршрута.
извозчикам, ибо все они сидели на своих облучках в позе Н. В. Гоголя на
посмертном постаменте, но переодетые и загримированные в разные носы, глаза,
прически, бороды, усы и общие лица. Ошибки быть не могло.
наше с кисточкой !" грязно выругался, что, естественно, было вызвано
объективными причинами; как-то: падением нравов, последовавшим за этим
отсутствием достойных седоков, ценой на овес и нерегулируемой рождаемостью
всевозможных неживых трамваев. Интеллигентный и мягкий по замыслу родителей
и Родины, я сел в пролетку и воскликнул, повинуясь одному из многих моих
внутренних голосов, равнополномочных в раопорядительствах и повелениях,
касающихся непредуомотренных мною лично поступков... Прости, Господи, за
нежданное нашествие действительного причастия настоящего времени и
страдательного причастия прошедшего времени...
инверсируя непозволительно часто для трезвого человека.
В. Гоголя, извозчик.
Ленина... телом, - ответил я, стараясь прекратить инверсии сдерживанием
дыхания.
маршалом Блюхером, на что тот возразил следующим обрезом:
отвезу, а в участок.
любезный! В тупике я!
цели моего путешествия. - Чу! - воскликнул я, чувствуя, что "Чу" это то,
что было после. Чудо! Но когда бы не воскликнул я "Чу!" то, значит, чудо
было бы мне явлено сразу. - Стой, ямщик! Стой, сестра моя - лошадь! Вы
живые символы моего покровительства. Я блю вас лю чень о!..
паровозом. Он надраен был до блеска, нянькой-народом. Сверкали даже в тумане
его вороные бока, сверкала грудь, горела медь в глазах, горела медь полосок
и кругляшек, краснели смазанные маслом спицы черных, стальных колес, черен
был угольно тендер и безукоризненно сидел неизвестно на чем черный цилиндр
трубы.
вскочил, вцепившись в блестящие поручни, на подножку лесенки и так привычно,
словно влетал я в нее каждую смену, влетел в кабину машиниста.
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Елманов Валерий
Фазиль Искандер
Каменистый Артем