сучкой.
сзади, развернул и поцеловал.
индюшке. Еда нас отрезвила. Через час мы начали пить снова. Отправились в
постель рано, часиков в 10. У меня не было никаких проблем. Я был
достаточно трезв, чтобы обеспечить долгую хорошую скачку. Стоило начать
толкать, как я уже знал, что вс получится. Я даже не пытался в особенности
ублажить Айрис. Я просто шпарил дальше и давал ей старомодной конской
ебли. Кровать пружинила, и она морщилась. Затем подошел черед тихих
стонов. Я немного сбавил ход, потом снова набрал темп и засадил в самое
яблочко. По виду, так она кончила вместе со мной. Разумеется, мужчина
никогда этого не знает. Я откатился. Мне всегда нравилась канадская
грудинка.
во Фредерикс. Примерно час спустя принесли почту. Еще одно письмо от Тани:
всякой реакции. Больше всего ненавижу тех, что моют машины. Они орут
гадости и высовывают языки, как будто в натуре могут ими что-то, но среди
них на самом деле нет ни одного, кто бы мог. Это можно определить, сам
знаешь.
вот, пошла я в этот магазин мужской одежды и выбрала пару штанов. Там было
два парня, средних лет, а один был настоящая язва. Когда я выбирала штаны,
он подошел, взял меня за руку и положил ее себе на хуй. Я ему сказала: И
это вс, что у тебя есть, бедняга! Он заржал и что-то сострил. Я нашла
действительно четкие штаны для Рекса - зеленые в тонкую белую полоску.
Рексу нравится зеленое. Ну, как бы то ни было, этот парень мне говорит:
Давай зайдем вон в ту примерочную. А ты знаешь, что саркастические язвы
такие меня всегда привлекают. Поэтому я пошла с ним в кабинку. Второй
парень увидел, как мы заходим. Мы стали целоваться, и он расстегнул
молнию. У него встал, он положил на него мою руку. Мы продолжали
целоваться, а он задрал на мне платье и посмотрел на мои трусы в зеркало.
Он начал играть с моим задом. Но хуй у него так по-настоящему и не
затвердел - отвердел лишь наполовину, да так и остался. Я сказала ему, что
он - говно не ахти какое. Он вышел из кабинки с хуем нараспашку и
застегнулся перед вторым парнем. Они оба ржали. Я тоже вышла и
расплатилась за брюки. Он сложил их в мешочек. Скажи своему мужу, что ты
уединялась с его штанами в примерочной! - смеялся он. Ты просто педрила
ебаный! - сказала я ему. - И кореш твой тоже просто ебаный педак! Ими они
и были. Почти каждый мужик нынче - голубой. В натуре трудно женщине. У
меня была подружка, которая вышла замуж - так вот, приходит она однажды
домой и застает этого парня в постели с другим мужиком. Не удивительно,
что в наше время все девушки вынуждены покупать себе вибраторы. Крутое
говнидло. Ну ладно, пиши мне.
сейчас один после Дня Благодарения. У меня бодун. Мне понравилась твоя
фотография. А еще у тебя есть?
этой книги у него сбилась дыхалка, и он стал чудить - гнал и на
редакторов, и на читателей. Чертовски обидно за него, по-настоящему.
Просто крыша поехала. Я думаю, он должен был быть хорошим врачом.
этого-то хороший роман получился бы. Так многие врачи делают. Дают тебе
пилюлю и снова выставляют на улицу. Им нужны деньги, чтоб расплатиться за
то, чего им стоило образование. Поэтому они набивают битком свои приемные
и пропускают пациентов как по конвейеру. Они тебя взвешивают, меряют
давление, дают таблетку и выставляют за дверь - а тебе только хуже. Зубной
техник может забрать у тебя все сбережения, но обычно хоть что-то с зубами
делает.
состоянии платить. Я нахожу твои письма интересными. Кто сделал с тебя эту
фотографию без трусиков? Хороший друг, вне всякого сомнения. Рекс? Видишь,
я уже ревную! Хороший признак, не так ли? Давай назовем это просто
интересом. Или небезразличием.
листок из машинки и перевернул его лицом вниз.
бумаг.
выглядела, как одна из величайших блядей всех времен. У туфелек не было
задников, и ноги ее виднелись сквозь прозрачную материю. Айрис расхаживала
взад и вперед. У нее вс равно было самое провокационное тело, да и зад -
тоже, и, расхаживая на этих каблуках, она задирала провокацию до небес. С
ума можно сойти. Айрис остановилась и бросила на меня взгляд через плечо,
улыбнулась. Что за роскошная бикса! В ней было больше бедра, больше жопы,
больше ляжки, чем я вообще раньше видел. Я выскочил и налил два стакана.
Айрис села и высоко закинула ногу за ногу. Она сидела в кресле напротив
меня на другой стороне комнаты. Чудеса дивные продолжали случаться в моей
жизни. Я не мог этого понять.
зацепились за одну туфельку, нанизались на каблук, но я, наконец, их
стащил. Платье по-прежнему прикрывало бедра Айрис. Я поднял ее за задницу
и подоткнул платье под нее. Она уже была влажной. Я ощупал ее пальцами.
Айрис почти всегда была влажной, почти всегда готова. Тотальная радость.
На ней были длинные нейлоновые чулки с голубыми пажами, украшенными
красными розами. Я запихнул их в ее влажность. Она высоко задрала ноги, и,
лаская ее, я видел эти блядские туфли у нее на ногах, красные каблуки
торчали стилетами. Айрис была готова к еще одной старомодной конской ебле.
Любовь - это для гитаристов, католиков и шахматных маньяков. А эта сука со
своими красными туфлями и длинными чулками - она заслуживает того, что
сейчас от меня получит. Я старался разодрать ее надвое, я пытался
расколоть ее напополам. Я наблюдал за этим странным полуиндейским лицом в
мягком свете солнца, слабо сочившемся сквозь шторы. Как убийство. Я имел
ее.
Выглядела она чуть ли не счастливой. Туфельки слетели и остались лежать у
кровати. Хуй у меня был по-прежнему тверд. Я подобрал одну туфлю и потер
его ею. Клевое ощущение. Затем положил туфлю обратно на пол. Когда Айрис
вышла из ванной, вс так же улыбаясь, мой член опал.
Ссор не было. Мы подолгу ездили вдоль побережья, питались дарами моря в
кафешках. Я не переживал насчет писания. Бывают времена, когда лучше всего
убраться подальше от машинки. Хороший писатель всегда знает, когда не
писать.
делаю ошибки в словах и не знаю грамматики. Но я знаю, когда не писать.
Это как ебаться.
от времени писавший мне письма, Джимми Шэннон. Он кропал по 6 романов в
год - и все об инцесте. Немудрено, что он голодал. У меня же проблема в
том, что я не могу дать отдыха божеству своего хуя так же, как божеству
своей машинки. Это потому, что женщины идут к тебе только косяками,
поэтому надо заполучить их как можно больше, пока не подскочило божество
кого-нибудь другого. Думаю, то, что я бросал писать на десять лет, - самое
удачное, что со мною вообще случалось. (Некоторые критики выразились бы,
наверное, что это - самое удачное, что случалось и с читателем тоже.)
Десятилетний отдых для обеих сторон. Что произошло бы, если бы я бросил
пить на десять лет?
было от того, что она улетала утренним рейсом. Я привык подниматься в
полдень: и прекрасное средство от похмелья, и прибавит мне 5 лет жизни. Я
не испытывал грусти, везя ее в Лос-Анжелес-Международный. Секс был
прекрасен; смех у нас тоже был. Я едва ли мог вспомнить более
цивилизованное времяпрепровождение, никто из нас ничего не требовал,
однако теплота присутствовала, вс происходило не без чувства, одно дохлое
мясо совокуплялось с другим. Я питал отвращение к такому роду оттяга -
лос-анжелесско-голливудско-бель-эровско-малибушно-лагуно-бичевский вид
секса.
безымянно раздрачивающих друг друга. Люди без морали часто почитают себя
Маккэфри Энн
Шилова Юлия
Акунин Борис
Белов Вольф
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк