частую вынуждали соглашаться на сотрудничество, но которые при этом!
но звуки его речи как-то вдруг пожухли для Благородного Карася, удали-
лись, потеряли разборчивость, когда он увидел появившегося в кулисе мо-
лодого человека с пачкою голубых конвертов в руке. Молодой человек замер
на мгновение, как бы прицеливаясь, и спокойным, корректным шагом вышел
на сцену, разложил конверты перед некоторыми членами президиума, в числе
которых оказались и Председательствующий, и Профессор, и Благородный Ка-
рась. Благородный Карась рванул голубую обертку - одного мгновенного
взгляда достало ему сориентироваться, - и сунул конверт в карман.
сновали молодые люди, и порхали по рядам конверты синими птичками.
Благородного Карася и на двоих других, которые тоже удостоились; кажет-
ся, все понял, налился кровью, но продолжал речь с тем большей уверен-
ностью:
непротивления, но вместе - увековечить мужество тех!
владельцев конвертиков, делал пометки в записном блокноте.
ожидании вкушения благ западной цивилизации, другими словами - в очереди
к Мак-Дональду, вторая - неподалеку - в праведном негодовании на Комитет
Государственной Безопасности, о чем свидетельствовали и многочисленные
плакаты типа Открыть архивы КГБ!, Долой политический сыск!, Позор стра-
не, главою которой может стать начальник тайной полиции!, и слабо доно-
симые ветром речи ораторов. Милиция охраняла общественный порядок обоих
коллективов.
дывал на стеклянную витрину Мак-Дональда, за которою сквозь счастлив-
цев-едоков просматривались среди молодых мальчиков и девочек в красивых
униформах Внучка и Юноша.
тинга, на мгновенье замешкался с обслуживанием очередного едока. Внучка
же, хоть и не отвлекалась от работы, погружена была в свои мысли, резюме
которых и высказала Юноше:
конвейере обслуживали его: один подавал документ из подготовленной пач-
ки, другой собственно копировал, третий брал готовую продукцию, раскла-
дывал по голубым продолговатым конвертам, четвертый вставлял конверты в
спецприемничек компьютерного принтера, и тот отбивал сухие зловещие оче-
реди!
своем кабинете, по стенам которого висели два недурных пейзажа с древне-
русскими включениями, похоже, что кисти Художника, портреты Бродского,
Солженицына, Сахарова.
вчера! Бросьте дурака валять! Не шантажирую - напротив! Хоть минуточку
помолчите! Вот так. Очень хорошо. Итак, вы, наверное, догадались, что не
один. И что кроме нас самих помогать нам не станет никто. Ни-кто! Поэто-
му я приглашаю вас посетить меня завтра около восьми. Разумеется, вече-
ра. Не узнют! При входе наденете маску! Ну, как заблагорассудится! Пшите
адрес? Песочная, двенадцать, квартира тридцать девять, второй подъезд,
четвертый этаж. Код двести восемьдесят три. Все, до завтра. Извините, у
меня еще слишком много звонков. Та-ак! - положив трубку, снова взялся за
блокнот, поставил в нем птичку, справился о следующем номере и - за
диск.
извлекая на свет Божий старые чулки и колготки, тут же с помощью ножниц
превращаемые в чулки; некоторые - после осмотра - откладывала назад.
Когда на полу скопилась внушительная груда, Супруга взяла верхний, натя-
нула на голову, охорошилась у зеркала, появилась на пороге мужнина каби-
нета.
роться со злом с открытым забралом! Всегда кто-то один вынужден взять на
себя главную ответственность! - и с добавочной яростью завращал диск.
подышать воздухом, Полковник слез с кушетки, стал на пол, на колени,
спиною к комнате, и под прикрытием собственного тела принялся пальцами,
ногтями, зубами раздирать покрывало. Отодрав три полосы, Полковник нак-
репко связал их одну с другою, а на конце соорудил петлю. Накинул ее на
шею, прикрепил хвост импровизированной веревки к решеточному пруту. И,
не вставая с колен, начал отползать.
напряжение веревки и даже увеличивать его едва хватало. Но - хватало.
Все-таки!
новца", под ярким, почти солнечным сиянием ртутных фонарей, дефилировали
по Елисейским Полям от площади Звезды к площади Согласия Карась, Предсе-
дательствовавший На Учреждении Общества Жертв Застоя - в руках еле уме-
щаются пакеты, набитые сувенирами, и Новый Карась, судя по элегантной
вписанности в пейзаж, проживающий в Париже давным-давно.
холяву, за счет фирмы?
все-таки - там. То есть - наоборот.
маешь: он действительно даст этому ход?
но изрек Карась-Эмигрант.
Карась-Председатель. - В наше дерьмо?.. Да он тебя здесь не достанет!..
что я здесь имею: положение, уважение, дом, наконец, я получил на неза-
пятнанной репутации диссидента-изгнанника, на авторитете моего журнала!
Придется возвращаться, старик.
рища, - да ты что?!. Журнал!.. Пять книг вышло!.. Один твой дом чего
стоит!.. Ты ж вчера на пресс-конференции сам говорил, что, хотя для тебя
место проживания ничего не значит и ты сердцем, так сказать, всегда с
Родиной, но не возьмешь на себя право снова ломать жизнь семьи. Жизнь
детей, внуков!
лубым конвертом.
ся-Парижанина Карась-Москвич, хоть вроде и посланный в столицу мира с
противоположной миссией: видать, в глубине души чувствовал, что, сколько
ни уговаривай, конверт весомее любых уговоров. Что, как говорится, напи-
сано пером!
ряюсь среди подобных себе. Никто и внимания не обратит! Восстановят
гражданство, стану работать! Еще, может, почетным гражданином сделают.
Возвращенцев у нас любят.
Она обнаружилась не только номером, но и приколотой к обивке запискою:
Входите без звонка. Так Карась и поступил и оказался в прихожей Благо-
родного Карася. Там наличествовало еще два плакатика: один - под свисаю-
щими со шляпочницы разномастно-разноразмерными чулками: Желаете сохра-
нить инкогнито - наденьте, другой, с рукою-стрелочкой, направленной на
ближайшую дверь: Проходите сюда F. Карась помялся несколько, натянул на
голову чулок и, горько-иронически улыбнувшись собственному отражению,
пошел в направлении, указанном нарисованным пальцем.
тоже в чулках. Прения были в разгаре.
гивал слюною инициатор Тайного Совещания.
вым, в рубчик, чулком. - Они себе иной раз таких набирают!
кий басок провещал из-под чулка черного, ажурного, с парой стыдливых ды-
рочек в районе покатого лба.
щиколотке. - С нашим вооружением да ухватками!..
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия