Чтение 59–й страницы книги ~Маятник Фуко~

мы все еще находились в греческом ресторане около "Пилада", и свеча почти
совершенно оплыла на горлышко бутылки, и мы рассказывали все. У нас была
одинаковая профессия. Она редактировала статьи для энциклопедии.

Я торопился выговориться. В половине первого она отодвинула челку, чтобы
лучше меня рассмотреть, и тут я выставил палец, как пистолет, изображая
прямое попадание, и пропищал:

- Пиф. Паф.

- Как интересно, - сказала она. - Я тоже.

Так мы стали плотию от единой плоти, и с того вечера меня начали
именовать Пифом.

Мы не могли позволить себе новую квартиру, поэтому я ночевал у нее, а
днем она приходила ко мне в контору или же отправлялась на охоту, и
безусловно, она была ловчее меня, распутывая загадки, и знала, какие связи
надо подмечать и делиться со мной.

- Есть у нас где-то фиговенький конспект на розенкрейцеров? - говорила
она.

- Да, надо мне этим заняться, когда будет время. Это конспект бразильских
записей.

- Так вот, поставь отсылку на Йейтса.

- Причем тут Иейтс?

- Притом, что я читаю вот здесь, что он входил в розенкрейцерское
общество, которое называлось "Утренняя Звезда".

- Что бы я без тебя делал, подумать страшно.

Я снова начал посещать "Пилад", теперь это была для меня биржа, в
"Пиладе" я находил заказчиков.

Однажды я там увидел Бельбо, он, кажется, тоже до того времени не часто
рассиживался в "Пиладе" и вернулся только с тех пор, как узнал Лоренцу
Пеллегрини. Все такой же, седины немного больше и немного похудевший, но не
слишком.

Он отреагировал на меня сердечно (применительно к его буйному
темпераменту). Несколько быстролетных фраз о старом времени, обоюдное
умолчание о последней серии событий, в которых участвовали мы вдвоем, и об
эпистолярном продолжении этой серии. Комиссар Де Анджелис больше не
показывался. Дело сдали в архив или вроде того. Я рассказал ему о своей
работе, и он, кажется, заинтересовался.

- Честно говоря, мне тоже хотелось бы заниматься чем-то в этом роде, Сэм
Спейд от культуры, двадцать долларов в день плюс командировочные.

- Но не приходят обольстительные и загадочные леди и никто не спрашивает
о мальтийском соколе, - сказал я.

- Не теряйте надежды. Вам нравится эта работа?

- Не то чтобы нравится, - ответил я цитатой из него самого. - Это
единственное, что я, может быть, хорошо умею.

- Good for you3, - отвечал он.

Мы встречались еще не раз, я рассказывал ему о бразильских впечатлениях.

Однако взгляд его при этом вечно как-то витал, более чем обычно. Когда в
баре не было Лоренцы Пеллегрини, взгляд сгущался и повисал над входною
дверью, а когда она была, он беспокойно перелетал по залу вслед за ее
перемещениями. Как-то вечером перед самым закрытием он проговорил, как
всегда отсутствуя глазами:

- Слушайте, нам, скорее всего, понадобится ваше сотрудничество, причем на
длительное время. Вы могли бы работать на нас по полдня, скажем, несколько
раз в неделю?

- Надо подумать. О чем идет речь?

- Крупная металлургическая фирма заказывает книгу о металлах. Иллюстрации
должны преобладать над текстом. В общем, популярно, но серьезно. Вы
понимаете, в каком жанре. Металлы в истории человечества, от железного века
до сплавов, употребляемых в ракетостроении. Нам нужен кто-то для поисков в
библиотеках и в архивах, для подбора иллюстративного материала,
высококлассного: старые миниатюры, гравюры из альбомов прошлого века на
разные темы, ну не знаю, литье, громоотводы.

- Ладно, я завтра зайду и поговорим.

Тут подошла Лоренца Пеллегрини.

- Отвезешь меня домой?

- Почему сегодня я? - спросил Бельбо.

- Потому что ты мужчина всей моей жизни.

Он покраснел как мог покраснеть только он - и взгляд его был направлен в
еще более странную, чем обычно, точку. Потом сказал ей:

- Присутствовали свидетели. - И мне:

- Я мужчина всей ее жизни. Лоренца Пеллегрини.

- Добрый вечер.

- Добрый вечер. Он поднялся и прошептал ей что-то на ухо.

- С какой стати? - отвечала она. - Я попросила тебя отвезти меня на
машине до дома.

- А, - сказал Бельбо. - Извините, Казобон, я работаю таксистом вот у этой
дамы неизвестно чьей жизни.

- Балда, - ласково сказала она и поцеловала его в щеку.

Позвольте тем временем советовать грядущему, или же настоящему читателю,
если он подвержен меланхолии. Пусть не ищет знаков или провозвестий в том,
что сказано ниже, дабь не причинилось ему беспокойства, и не вышло более
зла, нежели пользы, если он применит это к себе... как большинство
меланхоликов.

Р. Бартон, Анатомия меланхолии, Вступление R. Burton, Anatomy of
Melancholy, Oxford, 1621, Introduzione

Было ясно, что Бельбо и Лоренца Пеллегрини связаны. Я только не знал,
насколько тесно и насколько давно. Файлы Абулафии тоже не помогают
реконструировать сюжет.

В частности, не датирован файл об ужине с доктором Вагнером. Знакомство с
доктором, с одной стороны, существовало еще до моего отъезда в Бразилию, с
другой - продолжалось после моего прихода в "Гарамон"; соприкасался с
доктором и я, а значит, ужин с Вагнером мог иметь место как до, так и после
того вечера в "Пиладе". Если до - представляю себе смущение Бельбо и его
подавленное отчаяние.

Доктор Вагнер из Вены, с многолетней практикой в Париже, чем
обусловливалось ударение в фамилии на последнем слоге, чем щеголяли его
знакомцы, вот уже лет десять наезжал в Милан по приглашению двух
революционных групп - реликтов шестьдесят восьмого года. Группы устраивали с
ним дискуссии и, разумеется, каждая предлагала альтернативную радикалистскую
трактовку его взглядов. Зачем и почему этот известный человек
спонсоризировался у экстрапарламентариев, я никогда не мог понять.

Теории Вагнера сами по себе не носили политической окраски, и захоти он,
мог бы ездить по приглашениям университетов, клиник, академий. Наверное,
дело в том, что условия революционеров были для него выгоднее остальных, а