обучаемого и воздействием регулятора "искреннего послушания" из "дома
Бела"... Через пару недель новоявленного боксера можно было выставлять на
1 разряд. По крайней мере, он уложил в нокдаун одного из наших
быков-охранников.
этом перспективном направлении из "отдыхающих" должны были получиться
биороботы, с управляемым поведением и кодируемой судьбой.
контакта. Когда "ведущий" оператор медленно двигает каким-нибудь своим
членом, а "ведомый" пациент обязан угадать движение и повторить в
точности. Для этого его датчики связаны через компьютер с датчиками,
закрепленными на операторе, а "раздражитель" вызывает подходящие матрицы
из "домов" Бела и Нергала. За нерадивость в игре "угадайка" пациенту
полагались противные удары током, ощущение позора и предчувствие новой
кары. За правильные повторы - легкость в непострадавшей телесной мякоти,
радость от своей бойкой исполнительности, а в конце - дополнительная
прогулка, или доза амфетаминов, или фильм-боевик по видику, или сигарета,
или газета, или допуск в бокс с бабой.
окситоцином, чтобы ей всегда хотелось "съесть" мужика. Впрочем под
воздействием "дома Иштар" она и так была страстной и неутомимой -
некоторые "отдыхающие" даже валились в обморок после сеанса любви с ней. А
первый счастливый любовник так переусердствовал со своей страстью, что
попал в лазарет с истощившимися железками, жизнь сохранил только благодаря
скорой медицинской помощи и матрицам "небесного покоя" из "дома
безмятежного Ану".
показывают куда большую восприимчивость, чем должно быть при любой
сметливости. Процент неверных и случайных движений таял как лед в стакане
чая. Подопытные, спасая свою мякоть от разрядов, а душу от огорчения
начинали "на лету" ухватывать, чего от них каждую секунду хочет иметь
оператор за стеной.
судьбы для каждого своего подопечного и направлять старательные массы на
разные подвиги: передвигать Пик Коммунизма в центр столицы, поворачивать
цунами в обратную сторону, и так далее.
дрессировке, даже рассказывали о чувстве "совмещения" с пациентами, из-за
которого начинались странные "спецэффекты" в голове. Одного яйцеголового
умника, моего напарника по смене, вдруг стал мучить вопрос, как
подластиться к нашей стокилограммовой красотке, в нем появилась тоска по
какому-ту вермуту с тошнотворным вкусом и запахом, особую тревогу вызывало
чрезмерное количество дырочек от уколов на ягодицах - понравится ли это в
будущем девушкам. Только внимательное разглядывание собственной задницы
позволяло снять наваждение.
пищи, но никак не Борееву, который почему-то внушал всем неприязнь словно
мышиный король.
Особенно избегал работать с Фимой Гольденбергом. Мне все казалось, что в
нем таится какая-то зловредная для меня сила.
руководящим составом. Предохранение заключалось в том, что "раздражители"
Ф-поля усиливали и модулировали характерную ауру (это слово прижилось)
только подопытных граждан. Матрицы-регуляторы выступали по принципу Вия,
то есть видели лишь приманку. И, проявив законный интерес к предложенной
"закуске", должны были скрыться обратно в свой туман. Это по идее.
цепной реакции - распространяется и на операторов за пультами. Например,
когда испытывались матрицы из воинственного "дома Нинурты" несколько
доблестных сотрудников проекта вступили в единоборство. В том числе Сайко
и Колосков поцапались фигурально из-за нормативного количества лапши в
супе, а два охранника - буквальней некуда, набили друг дружке мордовороты
и пустили красную юшку из-за первоочередности доступа к пирожкам в буфете.
Едва стали опробоваться матрицы из "дома Иштар", как я весь вечер напролет
увивался вокруг Дашки-секретарши, пока в ней не взрыхлил ответное чувство.
Она мне отдалась, чуть не задушив своими буферами. О чем я порой сожалел,
особенно, когда она вызывала меня по селектору не как "майора Фролова", а
как "Глеба" и даже "Глебчика".
судьбы, пробудили особый интерес нашего научного руководителя. Ведь именно
на них основывался следующий важный опыт, который назывался "производство
лидера".
единодушно признан вожаком всеми подопытными. И тут же потребовал под
всеобщее одобрении "стаи": во-первых, увеличить время прогулки с трех до
пяти часов, во-вторых, не ограничивать срок пребывания в сортире,
в-последних, разрешить наведываться в лесок, что находится внутри
ограждения. В противном случае этот борец за справедливость пообещал, что
свободолюбивые психи начнут умываться супом и будут справлять большую
нужду в красном уголке. Что ж, изобретательно. Бореев, конечно же, пошел
навстречу освободительному движению.
оператором. Искусным сочетанием регуляторов из домов "Нергала" и "Бела"
Некудыкин был доведен до того, что с непрестижным плачем завалился в
койку. Результат посчитался бы успешным, если бы пациент не ушел от нас в
глубокий продолжительный сон, свидетельствующий о крайнем психическом
истощении. Словно бы его воля была выдернута как стержень и все сознание
оплыло как квашня.
что-то неладное. По окончанию сеанса дрессировки у "ведомых" начинались
нескоординированные движения, переходящие - после резкого выброса
адреналина - в подобие танца ча-ча-ча, который завершался сильным
повышением уровня молочной кислоты в мышцах и общим изнеможением. Я думаю,
что такие выкрутасы наши предки назвали бы бесноватостью. А мне это
казалось актами протеста.
или на охоте. Ползание по полу, скользящие переходы с внезапным выпадом,
злобный оскал зубов, чиркающий удар растопыренными пальцами. Перескоки,
махи руками, высокие прыжки с места в попытке достать потолок. Даже
звериное рыгание сотрясало воздух. Это выглядело как попытки вселения или
подсадки чужих "животных" матриц в человеческую. Но Бореев нарочито
высмеивал мои треволнения, хотя чувствовалось, что он наблюдает за всякими
фокусами с живым интересом.
сходила даром, цепная реакция судьбы их тоже захватывала. Они стали горько
жаловаться на головную боль, слабость, раскисание или же, наоборот, тремор
и легкие конвульсии с подергиваниями. Некоторые наши сотрудники дошли от
такой жизни до рвоты, икоты, непроизвольного пускания ветров, а
экспресс-анализы фиксировали падение гемоглобина в их крови. Бореев был не
прочь понаблюдать за совместным угасанием подопытных и персонала, но Сайко
все-таки согласился со мной, что мы нарушаем какую-то технику
безопасности. После чего научный руководитель сократил количество
экспериментов и стал доплачивать операторам за вредность и прочую
паршивость.
концу тренировок сматывали удочки, а зона неопределенности растекалась как
чернильная клякса по глянцевой бумаге. Рисунок на локаторах-сивильниках
становился настолько сложным и многозначным, что аналитики-полевики лишь
разводили руками. За что их справедливо прозвали полевыми мышами.
принесения в жертву наших организмов, Сайко его тормозил, а я никак не мог
внушить страх научному руководителю. Можно было признать, что мы находимся
в тупике. Американцы бы в таком случае регулярно заливали бы грусть-тоску
в баре, который сверкал бы бутылками прямо на территории зоны. Мы же
ходили поголовно трезвые и злые, ожидая субботы, когда можно будет
вырваться в Москву и "нажраться до усрачки". Впрочем у нашей (с Бореевым)
секретарши был запас тройного одеколона. Девушке Даше он годился для
отваживания комаров, а я его разводил колодезной водой и незаметно
принимал, зажевывая потом сухим чаем. Генерал-полковник Сайко, судя по
розовым глазам, нашел столь же элегантное решение.
пациентов по имени Некудыкин переусердствовал во время танца и стал
таранить головой стену. Конечно, милосердные санитары мигом напялили на
него элегантный прикид, состоящий из смирительной рубашки. В подобных
случаях принято делать умиротворяющий укол. Однако старшая медсестра в
такой ответственный момент куда-то испарилась, заперев свой кабинет, в
котором находились все полагающиеся снадобья. Поэтому дежурной сестре
пришлось вколоть то, что попалось под руку. А именно циклодол в большом
количестве. Наш подопытный затих, рубашку с него сняли, потом он несмотря
на слабость членов поднялся и произнес по-арабски с южноиракским акцентом:
Базаргани, я нюх... слы... чувствую вы где-то здесь. Зря вы тогда сбежали
из моего дома, не попрощавшись. - Затем подопытный неожиданно
воспользовался немецким. - Gott lieb, - и закончил уже на русском: -
Любимый богом... Глиеб... Глэб... Глеб... Глебушка, дай хлебушка... Что ж
ты рванул от меня, гад, будто тебе в задницу фитиль вставили...
торчал в резервной пультовой.
Лукин Евгений
Круз Андрей
Андреев Николай
Беляев Александр