были съедены ржавчиной. Тогда он уверенно, но с предосторожностями, как
будто его подстерегал снайпер, направился к стоящему в конце тупичка
трехэтажному особняку с обвалившимся карнизом.
кастаньетами чьи-то каблучки.
торопливо поднялся на второй этаж и остановился перед дверью, на которой
была прибита эмалированная табличка с цифрой "З". Вдруг где-то на третьем
этаже скрипнула дверная пружина, и резкий мужской голос прокричал:
долго ее разыскивать. Дверь наверху захлопнулась, и вновь воцарилась
тишина.
стал натягивать их на руки. Делал он это весьма обстоятельно, расправляя
каждый палец в отдельности. Трудно было понять, руководила ли им привычная
аккуратность или желание хотя бы ненадолго, пусть на минуту, оттянуть
главный момент.
двери, решительно прикрепил его свободный конец к скважине замка. Теперь
он действовал точными, хорошо рассчитанными движениями.
повернул там какую-то ручку и, мгновение помедлив, нажал на кнопку звонка.
характерный металлический звук: хозяин квартиры взялся за головку замка. И
в то же мгновение человек на лестничной площадке быстро нажал внутри
чемодана какую-то кнопку. В тишине дома отчетливо прозвучал короткий сухой
треск, напоминающий звук разрываемого полотна. За дверью ему тотчас
ответил вскрик и мягкий стук упавшего тела.
защелкнул чемодан и быстрыми шагами стал спускаться по лестнице.
что чуть не умер от страха!
предположить, что странное происшествие в заброшенном переулке послужит
началом целой цепи невероятных событий.
1. ДВЕ ЗАГАДКИ В ОДИН ВЕЧЕР
перила, рассеянно наблюдал за тем, что происходит на лестничной площадке.
Картина была привычной: там волновались жильцы, возбужденные приходом
полиции. Их удерживали на почтительном расстоянии два агента, которые
действовали с такой серьезной решительностью, как будто именно от них
теперь зависела судьба расследования.
нетерпеливый в толпе. Он уже предпринял несколько отчаянных попыток
прорваться ближе к двери, что-то объясняя агентам и жестикулируя правой
рукой. Это был пожилой человек, худой и костлявый, в махровом халате, полы
которого то и дело распахивались. Агенты, не меняя выражения лиц, что-то
отвечали ему - вероятно, "не ведено" или "нельзя" - с тупым лаконизмом,
свойственным одной лишь полиции.
халате. Помощник с полувзгляда понимал комиссара, и через секунду махровый
халат уже был по эту сторону границы. Не дожидаясь вопросов, он первым
делом и не без гордости сообщил, что именно ему полиция обязана своим
приездом. В подтексте это должно было означать, что теперь полиция
напрасно не желает признать его право находиться в центре событий.
Он не стал прерывать жильца, хотя, впрочем, тот и сам не собирался давать
Гарду передышки. Азартный жилец сразу признал в нем "главного", хотя Гард
был в обычном гражданском костюме, состоящем из серой пары, в мягкой серой
шляпе и в плаще, который он сразу же по приезде снял и держал теперь на
сгибе левого локтя. Но, очевидно, что-то специфическое было в его лозе,
взгляде, спокойно и достойно приподнятой левой брови, во всем его облике и
манере. Это специфическое выражение не было свойственно Гарду в обычной
обстановке, оно волшебным образом появлялось лишь при исполнении служебных
обязанностей, и Гард знал об этом, хотя и предпринимал иногда попытки
сохранить цивильное "я" в служебные часы - увы, безуспешно.
говорил:
удар грома по двенадцатому разряду! Рвущееся полотно! Вы понимаете? И это
- весной! Между тем готов провалиться сквозь землю, что в это время года
гром бывает лишь шестого разряда, в крайнем случае не выше седьмого...
Таратурой, который в свою очередь, стоя за спиной жильца, повертел у виска
пальцем.
продолжал:
квартира стеной к стене соседа. Странный человек, но это уж ваша забота,
господин комиссар. Тогда я выглянул на лестницу. Никого. Ну, думаю, опять
приснилось.
оставлен без внимания.
не может гром по двенадцатому разряду быть весной! Не может! Накинул,
простите, халат - и к телефону...
Фуксу. - Что у вас?
семь - сорок девять.
- сорок девять", дело идет к концу.
того уже не было рядом.
Таратуре, разумеется не зная, что помощник Гарда никогда не отличался
изысканной вежливостью.
поторапливаться, старина.
интонациями в голосе, - чтобы усложнить мне работу! Как будто они не
знают" что Фуксу уже не шесть лет и даже не шестьдесят, а хлеб не
становится дешевле, чем был в Одессе, когда Фукс был ребенком.
Упрямый замок не поддавался, но вдруг, будто из сочувствия к Фуксу,
прекратил сопротивление. Внутри его что-то мелодично звякнуло. Дверь
отошла на миллиметр, а Фукс осторожно взял Таратуру за локоть,
предупреждая его намерение ринуться вперед. Агенты немедленно положили
руки в карманы плащей, а человек в халате встал за спину комиссара Гарда.
легкостью и прытью, никак не свойственной семидесятилетнему старику, Гард
увидел, как в дверном проеме промелькнуло сверху вниз что-то блестящее и с
силой грохнулось об пол. Толпа жильцов, с трудом сдерживаемая агентами,
откликнулась общим выдохом, а Фукс, присев на корточки, вроде бы
разочарованно произнес:
силой подалась вперед. Гард первым переступил порог и наклонился над
телом. Рядом опустился на корточки врач-эксперт. Вдвоем они осторожно
перевернули труп на спину.
когда свет, включенный Таратурой, дал возможность разглядеть лицо мужчины.
- Я знал, что рано или поздно нам предстоит такая встреча... Убит током?
замок. Ваш знакомый?
Таратура. - Подключение переносного разрядника.
время входную дверь, обшитую изнутри стальным листом. - Это же не
квартира, а настоящий блиндаж! Я уверен, господа, что в скором будущем
убийства из-за угла начнут совершать с помощью индивидуальных мегабомб.