Чтение 59–й страницы книги ~Белое танго~

извлеченную из-за пазухи. В сапогах хлюпало. Потом переобуемся, когда костер
разгорится.

- Вы зачем? - лениво спросил Поручик.

- В дозор, пока вы костром занимаетесь. Говорите, он может только оттуда
появиться?

- Больше неоткуда.

- Как узнать его, отличить от ваших?

- Он в черной робе, здоровый, как медведь. А уйгуры все в гимнастерках,
малорослые. Да вы не беспокойтесь, загодя увидим, если что.

Спереди тихо колыхались камыши, сзади возился Айвас. Затрещал костер - и
в это же мгновение в камышах раздался выстрел. Таня повернулась к мужчинам.

- Стреляли, - подражая Сайду из "Белого солнца пустыни", сообщила она.

- Слыхали, - столь же лаконично ответил Поручик. - Айвас, сходи туда,
посмотри. А вы, пожалуйста, оставайтесь на посту.

Айвас молча подхватил винтовку и спустился к плавням. Таня смотрела, как
в зарослях исчезла его макушка. Больше не стреляли...

Ну что, лярва, поговорим?

- Таня резко развернулась. В руках у нее плясал пистолет. Такой же
пистолет в руках Поручика был нацелен ей в живот. Поручик надвигался на нее
с кривой ухмылкой.

- Назад! - прошипела Таня. - Еще шаг, и стреляю.

- Попробуй, - сказал Поручик и сделал два шага.

Опустив большим пальцем левой руки рычажок предохранителя, Таня дважды
дернула спусковой крючок и тут же отпрыгнула в сторону, приземлившись на
бок.

Еще в полете она поняла, что сработала впустую - вместо выстрела раздался
лишь металлический щелк.

А Поручик стоял метрах в полутора, глядя гордым победителем, и пистолет
не опускал.

- Обойму-то тебе я пустую вставил. На всякий случай.

Таня села и буднично, устало спросила:

- Ну, и на фига тебе все это надо?

- А ну, смотри на меня, сука! - рявкнул Поручик. - Внимательно смотри!

Узнала? Я-то тебя сразу признал.

- А я вот не припоминаю.

- Конечно, такая фря простых людей не замечает. Напомню. Карпаты, прошлое
лето...

- Участковый, что ли? Который не Поп?

- Бывший участковый, по твоей, паскуда, милости. А Яне Поп - это мое имя.

На всю жизнь запомни.

- А много ты мне жизни-то намерял, поп ментовский? - Таня усмехнулась, и
это взбеленило Поручика.

- Будешь выеживаться - пристрелю, как собаку!

- А труп мой как по начальству предъявлять будешь? Тебе ведь сказано -
головой ответишь.

- На Кима спишем. Он так и так не жилец.

- А я жилец?

Лицо Поручика расплылось в безумной улыбке.

- Будешь слушаться - подумаю... Ну-ка, пушку бросай. Вон туда.

Наклоном головы он показал на кустик, растущий нескольких шагах. Таня
перехватила бесполезный "Макаров" за ствол и зашвырнула в кусты.

- Так-то лучше, - откомментировал Поп. - А теперь - на колени, сука, и
рот раскрой пошире! И без фокусов - башку прострелю!

Таня покорно встала на колени.

Махая пистолетом, Поручик пошел на нее. Свободной рукой он нашаривал
ширинку своих офицерских брюк.

- На меня смотри! - прохрипел он, нависая над ней. В висок ей уткнулось
пистолетное дуло, в нос - другое дуло, горячее и темное. - Ну, что возишься
там?

Танина голова поднырнула под руку с пистолетом, правая рука взметнулась
вверх. Поручик качнулся вперед, выронил пистолет, схватился обеими руками за
живот.

- Что ж ты... - выдохнул он и начал заваливаться.

Еще на Таймыре она привыкла держать за голенищем широкий рыбацкий нож,
чтобы без лишних задержек потрошить свежий улов и еще - чтобы в темпе рубить
леску, если особенно большая рыбина потянет удочку вместе с рыбаком в
студеную воду. Вот и здесь пригодился.

Яне Поп лежал ничком и тихо, жалобно стонал. Под туловищем растекалась
черная лужа. Судя по всему, нож вошел чуть выше причинного места - очень
кстати бывший участковый расстегнул штаны - и поехал вверх, распоров толстый
живот.

Таня сидела не шевелясь и не сводя с него глаз. Через несколько минут по
лежащему телу пробежала конвульсия, потом он затих.

- Погиб поручик от дамских ручек, - пробормотала Таня.

Перед ней встала та же проблема, которой она минуту назад озадачила
неудавшегося мстителя. Как предъявить имеющийся труп по начальству.
Разумеется, самозащита в чистом виде, но свидетели-то где? Чинский вроде не
в восторге от навязанного ему помощника, но это еще не значит, что он
спокойно воспримет героическую гибель последнего. Может, воспользоваться
рацпредложением покойничка и списать инцидент на Кима, если его, конечно,
самого еще не замочили, скажем, тем одиночным выстрелом?

Таня подобрала валяющийся у ног пистолет Поручика, отщелкнула обойму,
проверила - этот при патронах. Но сразу на свой наблюдательный пункт не
пошла, а свернула к костру, умирающему без топлива, подбросила сучьев и
наконец разулась, выставив сапоги голенищами к пламени. Рядом положила
мокрые носки. Хорошо бы поесть - позавтракать сегодня не успела. Поручик,
разумеется, поперся сюда налегке, а вот у Айваса был вещмешок. Вот, кстати,
и он...

Таня насторожилась - снизу, из камышей, донеслось громкое сопение, хлюп и
шорох, словно ломился какой-то крупный зверь. Она глянула на неохватный
старый кедр, заползла за мощный ствол и там залегла.

На склон, отдуваясь, выкатился человек. Громадный, в рваной черной
спецовке и насквозь мокрых штанах, на плече - короткоствольный кавалерийский
карабин.

Огляделся, будто затравленный зверь, остановился взглядом на костре,
заметил сапоги, сразу как-то сжался, сорвал карабин с плеча. Выждал. Таня,
затаив дыхание, следила за ним из-за кедра. Рука с пистолетом лежала на
моховом ковре.

Чтобы правильно прицелиться, нужно немного выползти из-за ствола...

Ким походил на помесь Шварценеггера с гориллой. Мощные челюсти,
надбровные дуги, под которыми прятались еле видимые глазки, узкий,
несуществующий лоб, длинные руки с не правдоподобно большими ладонями... Он,
должно быть, увидел труп своего заклятого врага. Неслышно, на цыпочках,
подошел, застыл над телом Поручика, повернувшись к Тане мощной сутулой
спиной.

Почти не таясь, она вышла из-за кедра, прицелилась, держа пистолет обеими
руками - и всадила в эту спину всю обойму. Будто в кино, на черной ткани
спецовки эффектными брызгами взметывались дырочки. Ким грузно рухнул на
колени и повалился прямо на Поручика.

У Тани закружилась голова. Она присела, нетвердой рукой достала из мятой
пачки сигарету. Теперь оставалось только ждать.

- Я сама не понимаю, как все произошло, - говорила она, прихлебывая
горячий чернущий чай из эмалированной кружки. - Мы с Яне дежурили у камней
попеременно.

Я, должно быть, задремала возле костра и очнулась от крика Яне. Увидела,
что он лежит, а над ним стоит этот, спиной ко мне. И тогда я выхватила
пистолет...

- Успокойтесь, милая, все хорошо. Вы поступили отважно и правильно. И не
переживайте, что человека убили. Ким был не человек, а бешеный волк. На его
совести здесь, на прииске, три убийства и Бог весть сколько прежде.

Говорил Чинский, а всего в конторе сидело четверо - он, Таня, Архимед и
еще средних лет человек, крепкий, с суровым лицом. Начальник охраны
комбината.

Получив от председателя артели радиосообщение о происшествии на соседнем
прииске и о том, что в преследовании беглеца принимает участие Таня, он
немедленно поднял вертолет с десятком отборных вохровцев и парой обученных
овчарок и полетел на Измаил. Пока около зимовья происходила конфронтация
Поручика и Тани, собаки уже взяли след Кима. Он, как выяснилось, отсиживался
в глухом буераке, днем рискнул выбраться, возле брода зарезал второго уйгура
и отобрал карабин. Тот выстрел, что слышала Таня, произвел товарищ
погибшего, обнаружив труп. Он стрелял в воздух, вызывая подмогу. И вышло
так, что первым на месте гибели Яне Попа и Кима оказался Архимед.

- Что Ким не стал стрелять, а предпочел завалить Попа ножом, это как раз
понятно, - словно разговаривая с самим собой, произнес начальник охраны. -
Непонятно другое. Как Поп, все же милиционер бывший, подпустил его так
близко и дал себя угробить, а главное, почему у него штаны спущены
оказались?

- Отлить, наверное, собрался. Вот и бдительность утратил, - тем же тоном
откликнулся Архимед, а Чинский добавил:

- Да он вообще был вояка никакой, только понты колотил да на работягах
безответных отрывался. Вон, даже пушку свою не зарядил.

- Хорошо еще, что про вашу не забыл, - обратился начальник охраны к Тане
и поднялся. - Думаю, товарищи, что это происшествие предавать огласке
нецелесообразно. Пойду проинструктирую своих орлов.

В Москве жизнь текла прежним порядком. Ничего принципиально нового не
было месяца три, а потом Шеров пригласил ее к себе на дом, сообщив, что в
гостях у него человек, которому он очень хочет представить Таню. Он встретил
ее в прихожей, но вместо гостиной провел в спальню.

- Закрой глаза, - сказал он и застегнул ей на шее какую-то цепочку.

Таня открыла глаза и посмотрела в большое зеркало на трюмо. Ее старая