понимал, но, пока ворота не стали куда следует, душа его была не на месте.
течение последнего часа перекур воинам и, поправляя на плече ремень
автомата, миролюбиво спросил:
под машинку рыжий говноед. Говорил он, не вынимая сигареты из толстых
веснушчатых губ, сильно щурясь, чтобы дым не ел глаза. - Солдат спит, а
служба идет.
Вот закончите - тогда курите, сколько влезет. Может, и по сто грамм
найдется. Только сначала работа.
стояла, так и будет стоять. А по сто грамм я бы и сейчас не отказался.
за свои драгоценные побрякушки. Прапорщик Калищук в последний миг сдержал
силу второго удара, и тяжелый десантный ботинок вместо того, чтобы сломать
подонку челюсть, лишь легонько толкнул его в конопатую рожу.
попытках подняться.
чучело, и, глядя снизу вверх преданными глазами, выдавил:
разгладил согнутым указательным пальцем пышные усы и, круто повернувшись на
каблуках, все так же неторопливо зашагал прочь, по дороге сильно задев
плечом стоявшего с разинутой пастью красноносого лейтенанта. Позади
затрещала электросварка.
первый год и знал эту кухню как свои пять пальцев. Дела здесь творились
разные, но об этом он предпочитал не думать: его дело маленькое - не
пропускать на территорию посторонних и следить за внутренним порядком.
Платили за это прилично, да еще появился в последнее время приработок на
стороне, о котором хозяин знать не знал, а кабы узнал, не сносить бы Федору
Аристарховичу головы.
сотню-другую долларов в неделю, было не слишком красиво по отношению к
хозяину, но прапорщик оправдывал себя. соображениями субординации и воинской
дисциплины. Хотя, конечно, полковнику Северцеву он был обязан многим.
сковывающего по рукам и ногам ужаса. Такого не было даже тогда, когда у него
не раскрылся парашют, и он несколько сот метров камнем падал вниз, пока не
вспомнил о запаске. А в тот раз не было никакого парашюта. Был приказ
командования, в котором черным по белому была прописана верная смерть от
чеченской пули.
уверенность в том, что его непременно убьют. Он просто знал это, знал
наверняка, как и то, что жена, крашенная в платиновый цвет стерва Машка со
своей роскошной задницей не будет долго горевать о погибшем герое и двое
детей ее не остановят.
- детки, мол, то да се, мать-старуха... ну, а дальше по обстановке. Только
учти, он дорого берет.
дна все Машкины заначки - скандал был на весь дом, но широкий офицерский
ремень, как всегда, решил дело. Северцев оказался мужиком понятливым:
Калищук не успел произнести и половину заготовленной речи, а полковник уже
встал из-за стола, выдвинув пустой ящик, и отошел к окну полюбоваться
пейзажем. Вдоволь насмотревшись, он вернулся за стол, проверил, не появилось
ли чего в ящике, пересчитал то, что там, оказывается, и в самом деле
появилось, кивнул и пообещал, что вопрос будет решен в течение суток. А
потом предложил возглавить службу охраны у него на даче: там, мол, бывают
весьма большие люди и даже иностранные делегации, и нужен серьезный человек,
а главное - заслуживающий полного доверия.
отечественного драндулета вскорости приобрел лаково сверкающий джип и деньги
приносил домой совсем не прапорщицкие и, коли уж на то пошло, так, пожалуй,
даже и не генеральские. Стерва или не стерва, а была Машка по-своему очень
даже не глупа, так что в доме воцарились армейский порядок и культ горячо
любимого кормильца-мужа, что и требовалось доказать. Задницу свою и прочие
разные прелести она теперь подставляла без всегдашних ядовитых комментариев
и по первому требованию. А когда требование не поступало, то, опять же, не
лезла в глаза и тихо занималась своими делами - перекрашивала по сотому разу
ногти на руках и на ногах и трепалась по телефону, попутно нанося
значительный урон мировым запасам шоколада и спиртных напитков. Дети росли,
ни в чем не зная отказа, ходили в престижную школу и выглядели там не хуже
других. Короче, Федя Кали-щук уверенно встал на обе ноги и уже начал было
чувствовать себя человеком, но, как говорится, недолго музыка играла,
недолго фрайер танцевал...
такой личной привязанности прапорщик к нему не ощущал. Но уж чего бы он
никогда по своей воле не стал делать, так это стучать на хозяина его
кисломордому шефу. Не стал бы - да вот пришлось.
кафе "Улыбка", где предполагал пополнить запас оптимизма и жизненных сил: в
"Улыбке" этого добра было навалом, продавали и так, и навынос круглые сутки.
Рядом вдруг тормознул длинный, как товарный вагон, матово-черный лимузин,
электрический подъемник плавно опустил тонированное стекло, и прапорщик
увидел вечно недовольную физиономию поверх золотого генеральского погона.
просматривал твое личное дело. Ты, как я погляжу, везунчик - в Чечню не
попал, а там, между прочим, до сих пор стреляют. Надо, братец, чтобы ты
кое-что для меня сделал...
генерал от него не требовал ничего, кроме информации, а платил хорошо.
вполне нормальное и само собой разумеющееся. Правда, в последнее время ему
стало казаться, что оба его хозяина как-то уж очень разошлись, целиком
погрузившись в большую игру и наплевав даже на те немногие правила, которыми
та могла похвастаться. Но и Федор Аристархович давно уже был не тот., что
раньше. Были у него теперь и запасные документы, и валютный счет в банке,
про который не знала ни одна сволочь, и купленная на чужое имя квартирка в
провинции, и даже запасная жена на первое время. А ночной штурм
северцевского замка был, по мнению Федора Аристарховича, первым звоночком к
отправлению. Он сбежал бы с давшего течь корабля уже давно, если бы не
боялся, что его исчезновение в разгар ремонтных работ будет замечено. На
планомерное отступление требовалось время.
в чине старшего лейтенанта. Приехал он явно без большой охоты. Прапорщик
встретил его у ворот, угостил сигаретой и поинтересовался, зачем тот
пожаловал. С уважением посасывая "Кэмел", старлей объяснил, что кто-то из
жильцов поселка накатал в участок целую "телегу" по поводу имевшей место
сегодняшней ночью автоматной стрельбы, каковая доносилась с дачи полковника
Северцева.
мигнул ребятам. Ребята моментально организовали ледяную водочку и все, что к
ней полагается. Участковый для вида поотнекивался, но в конце концов сдвинул
на затылок фуражку, обнажая потный незагорелый лоб. Через полчаса он уже
горячо соглашался, что да, в поселке живут сплошные козлы, которые не
понимают, что если у одного из ребят день рождения, то надобно же дать салют
из всех стволов что, конечно же, выпить в день рождения - святое дело, а
тут уж недалеко и до сломанных ворот и простреленного забора что, в самом
деле, раз никто не пострадал, то и жаловаться не на что и не о чем тут
говорить и что, наконец, прапорщик Федя Калищук лучший его друг и отец
родной.
упаковках, мент отбыл, с видимым усилием взобравшись в кабину своего
"уазика".
красноносого полководца приладили на место ворота и в течение получаса,
работая с похвальным усердием, в пять кистей замазали их черной краской.
Калищук проверил работу, скупо похвалил и вынес семь бутылок водки - по
одной на брата и две лейтенанту, раз уж он так страдает без цирроза печени.
Один из подчиненных прапорщика выгнал из гаража микроавтобус и повез эту
банду туда, откуда они приехали.
ворота, когда в кармане комбинезона запищал телефон. Звонил генерал Драчев.
собой взял двоих в штатском, но с автоматами.
показалось, что я слышал ваш голос.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Прозоров Александр
Белов Вольф
Посняков Андрей