проходит через двор, чтобы спросить на кухне, где доктор, но в этот момент
его окликает из сада фру Стенерсен.
кофе. Среди них и Дагни Хьеллан. На ней белая шляпа, украшенная вместо
ленты венком из маленьких светлых цветочков.
усадить его на свой стул. Он посмотрел на нее, они посмотрели друг на
друга. Она даже встала ради него и сказала ему тихим голосом: "Прошу вас,
возьмите этот стул!"
него и даже хотела уступить ему свой стул. Его сердце сильно забилось:
может, он все же передаст ей письмо для Марты?
быстро перескакивал с одного предмета на другой; светлая радость вновь
овладела им, голос его звенел от волнения. Он жив, он не умер и не умрет!
Вокруг стола, накрытого белоснежной скатертью и уставленного блестящей
серебряной посудой, в зеленом тенистом саду сидит небольшое общество, все
радостно настроены, все смеются, у всех блестят глаза; разве есть
какие-либо основания предаваться унынию?
вы взяли бы скрипку и сыграли бы нам что-нибудь, - сказала фру Стенерсен.
и сказал:
принесут.
дотронется. И кроме того, скрипка органиста испорчена теми рубинами,
которые инкрустированы на грифе, звук ее стал от этого стеклянным, нельзя
было вставлять рубины в гриф, играть на ней просто невыносимо! К тому же
он уже и не владеет смычком, да, собственно, и никогда не владел, ему ведь
лучше знать, верно?.. И он начал вдруг рассказывать, что с ним произошло,
когда его игра в первый и единственный раз обсуждалась публично, в печати.
Этот случай имеет, пожалуй, даже символическое значение. Он получил газету
вечером и прочел ее, уже лежа в постели, он был тогда еще очень молод, жил
дома, у родителей, и рецензия на его игру была напечатана в местной
газете. О, как он был счастлив, читая эту статью! Он несколько раз ее
перечитывал и наконец заснул, не потушив даже свечи. Ночью он проснулся,
еще смертельно усталый, свеча догорела, и в комнате было темно; он видит,
что на полу что-то белеет, а так как у него в комнате стояла
плевательница, он подумал: белеет, конечно, плевательница. Стыдно сказать,
но он плюнул и услышал, что попал, куда надо. Плюнув так метко, он решил
еще раз попробовать, и снова плюнул и попал, потом опять улегся и заснул.
А наутро увидел, что он плевал на драгоценную газету, что он оплевал эту
хвалебную рецензию. Ха-ха-ха, весьма прискорбный случай!
оживленнее. Однако фру Стенерсен сказала:
значения, я чувствую себя прекрасно!
с ним действительно все же что-то не в порядке. Он сам не понимает, в чем
дело, но у него такое чувство, будто с ним должно случиться нечто
неожиданное, и он чего-то все время боится. Ха-ха-ха, бывало ли подобное с
кем-нибудь из присутствующих? Не правда ли, смешно? И это чувство,
конечно, ровно ничего не значит, верно? Ведь с ним такое уже случалось и
прежде.
Им быстро наскучит его слушать.
Сан-Франциско, в тот день, как он курил там опиум.
беспричинный страх средь бела дня. Не думайте, пожалуйста, что я вообще
курю опиум. Мне лишь дважды довелось его курить, причем второй раз и в
самом деле не представляет интереса. Но в первый раз я действительно
пережил нечто необычайное, это правда. Я попал в так называемый "дэн". Как
я туда попал? Совершенно случайно. Я бродил по улицам, разглядывал людей,
потом выбирал себе кого-нибудь и шел за ним на некотором отдалении, чтобы
посмотреть, куда он меня приведет. Я без стеснения заходил вслед за моим
избранником в какие-то дома и поднимался по лестницам, чтобы увидеть, куда
же он идет. В больших городах очень интересно бродить вот так, по ночам,
каких только не заводишь удивительнейших знакомств!.. Но сейчас речь не об
этом. Итак, я в Сан-Франциско и брожу по улицам. Ночь. Передо мной идет
высокая, худая женщина, которую я не выпускаю из виду. Когда она попадает
в свет газовых фонарей, мимо которых мы проходили, я успеваю разглядеть,
что на ней сильно поношенное платье, но на шее крестик из каких-то зеленых
камешков. Куда она идет? Пройдя несколько кварталов, она сворачивает на
боковую улочку и идет дальше, а я - за нею по пятам. Наконец мы
оказываемся в китайском квартале. Женщина спускается по ступенькам в
подвал, я - за ней. Она идет по длинному коридору, я - за ней; по правую
руку от нас каменная стена, а по левую - маленькие помещения, в одном -
кофейня, в другом - цирюльник, в третьем - прачечная. Женщина
останавливается перед одной из дверей, стучит, в окошечке, вделанном в
дверь, мелькает чье-то лицо с раскосыми глазами, и женщину впускают. Я
выжидаю некоторое время, стою, не шелохнувшись, а затем тоже стучу; дверь
снова отворяется, и меня тоже впускают.
голосов. В сторонке, у стола, худая женщина о чем-то шепчется с китайцем в
синей рубахе навыпуск. Я подхожу ближе и слышу, что она хочет получить под
свой крестик какую-то сумму, но не продать его, а только оставить в залог.
В дальнейшем выясняется, что речь идет о двух долларах, но женщина уже
раньше сколько-то задолжала китайцу. Одним словом, он готов заплатить за
крестик три доллара. Хорошо. Она вне себя от волнения, всхлипывает, ломает
руки и кажется мне очень интересной; впрочем, китаец в синей рубахе тоже
вызвал у меня интерес; он отказывался что-либо сделать, пока крест не
будет у него в руках. Либо деньги, либо крест в залог!
в конце концов соглашусь, никуда не денешься, но мне не следовало бы так
поступать.
нее сделать. Например, дать ей эти деньги, чтобы посмотреть, что из этого
выйдет, причем исключительно из любопытства. Кроме нужной ей суммы, я сую
ей в руки еще один доллар и жду, как она им распорядится. Это вызывает у
меня особый интерес.
говорит, только кивает несколько раз, и глаза ее наполняются слезами, а
ведь я выручил ее просто из любопытства. Хорошо. Она идет к столу,
протягивает деньги китайцу и требует, чтобы ей немедленно дали комнату.
Она отдала ему все деньги.
коридору, по обе его стороны двери с номерами. Одну из этих дверей женщина
отворяет и, проскользнув в комнату, захлопывает ее за собой. Я жду
несколько минут, но женщина не появляется, я тихонько нажимаю на ручку
двери; дверь заперта.
диван, обитый красным, звонок и бра на стене. Я ложусь на диван, время
тянется медленно, мне скучно. Чтобы хоть чем-то заняться, я нажимаю кнопку
звонка. Мне ничего не надо, но я звоню. Появляется мальчик-китайчонок,
глядит на меня и исчезает. Проходит несколько минут. "Что же ты ушел,
дай-ка я еще раз на тебя взгляну", - говорю я сам себе, чтобы хоть как-то
убить время. "Почему же ты не идешь?" И я снова звоню.
в своих войлочных туфлях. Он не произносит ни слова, и я тоже молчу. Он
протягивает мне крошечную фарфоровую трубку с длинным тонким чубуком, и я
беру эту трубку. Затем он протягивает мне тлеющий уголек, и я закуриваю. Я
не просил у него этой трубки, но я курю. Потом у меня начинает звенеть в
ушах...
где-то высоко и поднимаюсь все выше и выше над землей, я парю в воздухе,
вокруг меня немыслимо светло, а облака, которые бегут мне навстречу,
белым-белы. Кто я такой и куда я лечу? Я поднимаюсь невероятно высоко. Я
вижу вдалеке, внизу, зеленые луга, синие моря, долины и горы в золотом
сиянии. Я слышу музыку сфер, и все вокруг меня дрожит от звучащих мелодий.
Но наибольшее наслаждение доставляют мне белые облака, они текут сквозь